Заявление Острожского произвело глубокое впечатление на православных мирян и на большую часть духовенства. 1 июля епископ Львова Гедеон заявил, что он никогда официально не соглашался на унию и что епископ Кирилл дважды злоупотребил (в 1591 и 1594 гг.) бумагами с его подписями, которые тот давал Кириллу с другой целью – просить короля воспрепятствовать нападкам католиков на православных. Гедеон зарегистрировал на этот счет в официальных документах города Львова официальное заявление.595 Трудно сказать, верно ли это заявление, поскольку есть достаточно свидетельств, показывающих, что он склонялся к унии в 1591-1594 гг. Но что бы там ни было раньше, Гедеон теперь решительно порвал с униатским движением.

13 июля православные горожане Вильно выразили протест против унии. Главный наставник школы виленского братства Стефан Зизаний написал на русском языке памфлет против унии под названием «Защита православия от папизма». Митрополит Михаил, уже будучи униатом, отлучил Зизания от церкви. Последний заявил, что, поскольку Михаил оставил православную церковь, у него больше нет власти над православными. Зизаний был арестован и заключен в тюрьму, но ему удалось бежать.596

Не принимая во внимание недовольство со стороны православных, король Сигизмунд III провозгласил 24 сентября 1595 г. унию западнорусской церкви с Римом. 23 декабря папа Климент VIII дал аудиенцию епископам Кириллу Терлецкому и Ипатию Поцею и благословил их. «Статьи», представленные папе, были пересмотрены для того, чтобы привести западнорусскую униатскую церковь в большее соответствие с римско-католической церковью.597

В мае или июне 1596 г. король выпустил указ, в котором он уполномочил митрополита Михаила созвать в Бресте собор западнорусской церкви с целью принятия унии. Король выразил надежду, что православные чистосердечно примут унию. В августе митрополит объявил западнорусскому духовенству и мирянам, что церковный собор должен будет собраться в Бресте 8 октября.598

Как униаты, так и православные собрались в Бресте 5 октября 1596 г.599

Униатов возглавлял митрополит Михаил Рогоза в сопровождении пяти епископов – Ипатия Поцея из Владимира-Волынского, Кирилла Терлецкого из Луцка, Германа из Полоцка, Ионы Гоголя из Пинска и Дионисия Збируйского из Холма. На их стороне было, по крайней мере, три архимандрита и несколько других представителей духовенства. Папа назначил на собор семерых представителей: Яна Димитра Соликовского, католического епископа Львова, католических епископов Луцка и Холма, и четырех иезуитов, включая Петра Скаргу. Король направил на собор в качестве своих посланников трех католических вельмож: Николая Криштофа Радзивилла, Льва Сапегу и Димитра Халецкого.600. Их сопровождало большое количество знати и слуг.

Во главе православной делегации были экзархи патриарха константинопольского Никифор и патриарха александрийского Кирилл Лукарис, а также два настоятеля монастыря с горы Афон. Со стороны православных прибыли только два западнорусских епископа: Гедеон Балабан из Львова и Михаил Капыстинский из Перемышля. Их поддерживало девять западнорусских архимандритов, два настоятеля и не менее ста священников.

Православными мирянами руководил князь Константин Острожский. С ним был его сын Александр (воевода из Волыни) и несколько вельмож, главным образом, – волынская знать. Кроме того, было много мирян, представляющих области и районы Вильно, Киева, Галиции, Волыни, Браслава, Перемышля и Пинска; города Вильно, Львов, Пинск, Бельск, Брест, Каменец-Подольский, Киев, Владимир-Волынский, Минск, Слуцк и ряд других; и, наконец, представителей от православных братств Вильно и Львова. Несколько протестантов, по всей видимости, брестские горожане, посещали собрания православных, хотя и не голосовали. Ради предосторожности князь Острожский и другие православные вельможи прибыли каждый с толпой вооруженных слуг, казаков и татар, даже прихватив пушки.

Накануне открытия собора экзархи восточных патриархов и князь Острожский послали свои приветствия митрополиту Михаилу Рогозе с просьбой о совместной встрече для определения вопросов, которые будут обсуждаться. Митрополит не дал определенного ответа, но 6 октября созвал всех униатских делегатов в брестский кафедральный собор на молитву, зарегистрировав этот акт через государственного нотариуса Бреста, как официальное открытие собора.

Православные не были приглашены в собор, более того, по приказу епископа Ипатия Поцея все русские церкви в Бресте на время собора были закрыты. Православные собрались в частном доме, принадлежавшем боярину Райскому, где был большой зал, который служил протестантской молитвенной часовней. Здесь православные провели весь день в неизвестности, ожидая ответа от митрополита Михаила. Поскольку никто не пришел, православные решили провести свой собственный собор, разделившись на два «кола» – один из священников и другой из мирян.

Таким образом вместо единого церковного собора в Бресте было организовано два – униатский и православный каждый из которых собирался порознь. 8 октября православный собор заявил о том, что вопрос об унии с Римом не может быть решен одной только западнорусской церковью, а лишь по соглашению с восточными патриархами и со всеми православными церквями. При таком положении дел Петр Скарга прислал православным требование королевских представителей направить на униатский собор депутатов, чтобы выслушать королевские приказы, и добился приватной беседы с князем Константином Острожским. Хотя последнего и не убедили доводы Скарги, православный собор согласился послать своих делегатов к представителям короля. Князь Острожский был членом этой делегации. Королевские посланники пытались убедить делегатов принять унию, но они согласись лишь передать дело на рассмотрение православного собора. Остожский вновь повторил королевским посланникам, что вопрос об унии может быть решен только всей православной церковью.

9 октября униатский собор торжественно провозгласил унию западнорусской церкви с Римом и отлучил от церкви епископа Гедеона Балабана и всех православных монахов и священников, которые отказались принять ее. В тот же день на заседании прав славного собора экзарх патриарха Никифор лишил униатского митрополита и епископов их сана и права проводить церковные службы. Затем православный собор объявил о своем отказе принять унию.

Оба собора обратились с петициями к королю, и каждый просил его утвердить соответствующие решения. Конечно же, король определил свою позицию уже давно: он утвердил права и привилегии униатской церкви, как единственно законной церкви русского населения Польши и Литвы.

Униаты обвинили Никифора в том, что тот является турецким шпионом. Он предстал перед судом, но был оправдан. Несмотря на это, он по приказу короля был заключен в Мариенбургекий замок, где, как об этом было доложено, в скором времени умер от голода.

Как единственно законная утвержденная западнорусская церковь, униатская церковь теперь стала требовать все церковные здания и земельные угодья православной церкви. Униатам удалось завладеть многими православными монастырями. Натиск униатов усилился в 1599 г., когда первый униатский митрополит Михаил Рогоза умер, и на его место пришел Ипатий Поцей. Православные были хоть как-то защищены только в тех городах и районах, которые находились под властью князя Константина Острожского и других – теперь уже немногочисленных – православных вельмож. В 1599 г. православные заключили соглашение с протестантами о совместной защите прав религиозных инакомыслящих.601