— Нет. Разве ты не слышала? — Туллия зевнула. — Вителлий бросил его за решетку, если не за одно, то за что-то другое. Мне ничего не оставалось, как взять Павлина себе. Хотя, может, я в конце концов отправлю его на какое-то время из города. Скажу честно, не хочу, чтобы меня что-то связывало с именем Норбан.

Бедный Марк, подумала про себя Корнелия. На душе тотчас сделалось неспокойно. Быть брошенным в тюрьму лишь за то, что в твоих жилах течет кровь императора Августа! Хотелось бы надеяться, что Вителлий вскоре выпустит его на свободу. Потому что сейчас другие времена. Отон мертв, и теперь в Риме воцарятся мир и спокойствие.

Как хорошо, что Павлин пробудет в их доме какое-то время! Корнелия обожала очаровательного маленького непоседу, которому ни минуты не сиделось на месте.

— Ловить лягушек ты можешь потом, — строго сказала она мальчику, в очередной раз оттаскивая его от фонтана. — О, боги, тебя давно пора подстричь! Завтра я сделаю это своими руками. Обещаю, что потом буду играть с тобой целый день.

— О боги! — вздохнула Лоллия и отправила мальчишку-раба в триклиний за дедом, где тот наблюдал за тем, как идут приготовления к свадебному пиршеству. — Пора начинать. А где Фабий?

Туллия, не скрывая зависти, рассматривала рубины Лоллии. На ней самой были кораллы в тон платью.

— Возможно, он устал от тебя еще быстрее, чем все твои предыдущие мужья.

— Туллия, дорогая моя, ему нужна не я, а мои деньги. Скажи, ты видела, чтобы кто-то уставал от денег? Ты точно нет, — Лоллия одарила ее приторной улыбкой. — Думаю, Фабию потребуется время, чтобы пустить на ветер мои деньги. Это ты торопишься выжать из Гая последние гроши. Не удивлюсь, что ты успела разорить Марка прежде, чем он развелся с тобой.

— Лоллия, — одернула ее Корнелия. Диана и Марцелла не упускали случая, чтобы подпустить Туллии шпильку, а вот Лоллия с ее добрым характером умела ладить со всеми. Тогда зачем ей понадобилось сегодня портить отношения с Туллией? Неужели я теперь единственная из нас четырех Корнелий, кто еще пытался как-то соблюдать приличия?

— У меня, — огрызнулась Туллия, не обращая на Корнелию внимания, — кроме денег есть другие достоинства. И мне есть, что предложить мужу.

— Это какие же достоинства? — со злорадной улыбкой уточнила Лоллия. — Самое сухое место между ног во всем Риме?

В этот момент, поправляя парик, из триклиния показался ее дед и обвел их всех суровым взглядом. Туллия презрительно фыркнула, однако прикусила язык. Лоллия подошла к деду, чтобы поцеловать Флавию. Та, сияя довольной улыбкой, сидела у прадеда на руках. Кудрявую головку девочки украшал праздничный венок. Юнона всемилостивая, подумала Корнелия, Флавия единственная, кто сегодня улыбается. Свадебная процессия с хмурыми лицами направилась к выходу.

— Хочешь идти рядом со мной, Павлин? — предложила мальчику Корнелия, потому что родная мать не обращала на него внимания.

— Хочу, — бесхитростно ответил он и протянул ей руку. — Моя мама ненавидит свадьбы.

— Неужели?

— Наверно, она ненавидит свадьбы тети Лоллии, — ответил Павлин и на минуту задумался. — Или просто тетю Лоллию.

Если ты Гай, то я Гайя. Очередная брачная церемония. Корнелия усадила Павлина себе на бедро, глядя, как рубины Лоллии, подобно десятку дьявольских темно-красных глаз, зловеще горят в лучах солнца; как жрец не скрывает своего раздражения по поводу того, что жених опаздывает. Фабий Валент объявился в самую последнюю минуту, когда терпение всех было на исходе. Перепрыгивая через ступеньки, он взбежал к алтарю, а вслед за ним его офицеры и наемники-германцы. О боги, какое странное зрелище они являли! Неотесанные провинциалы, обросшие длинными волосами, руки в шрамах, речь грубая, резкая, совсем не похожая на певучую патрицианскую латынь. Как не похожи они на свиту Гальбы, состоявшую из степенных, облаченных в тоги сенаторов, или щеголеватых придворных Отона. Да они вообще не римляне! И все же пусть они грубы и неотесанны, пусть им не хватает внешнего лоска, однако Фабий Валент и его воины возвели на трон нового римского императора. Еще вчера он был никто, подумала Корнелия, слушая, как очередной жених Лоллии, подмигнув своим приятелям, произносит слова брачного обета. А сегодня все спешат отвесить ему поклон и подобострастно заглядывают в глаза. В какие странные времена мы, однако, живем!

По крайней мере Фабий Валент был хорош собой — чего-чего, а этого у него не отнять. Хотя бы в этом Лоллии повезло. Высокий, темноволосый, крепкого телосложения. В свои сорок шесть лет он легко мог дать фору юноше в два раза его младше. Даже на собственное бракосочетание Фабий, как истинный воин, явился в доспехах. Скользнув довольным взглядом по рубинам Лоллии, он без суеты выполнил все, чего от него требовал ритуал. Жертвенный бычок запаниковал на ступеньках храма, и потребовалось три взмаха ножа, прежде чем удалось вскрыть артерию на его шее. Нехорошее предзнаменование, но, с другой стороны, бывало ли на свадьбах Лоллии хотя бы одно хорошее?

Корнелия почувствовала, как к ней подошла и встала рядом сестра, молчаливая, равнодушная, в бледно-зеленом вышитом платье и зеленых яшмовых бусах.

— С тобой все в порядке? — шепотом спросила ее Корнелия.

— Да-да, — ответила Марцелла. Лицо ее ничего не выражало. Впрочем, так бывало всякий раз, когда кто-то интересовался ее личными делами. Правда, когда ее спрашивал кто-то другой, она потом за его спиной корчила презрительную гримасу, которая предназначалась исключительно Корнелии, мол, как они мне все надоели! Впрочем, сегодня Корнелия не заметила в глазах сестры этого заговорщицкого блеска. С каких это пор я стала для нее одной из них? Очередной родственницей, которую приходится терпеть, и не более того?

— Гай! — прошипела Туллия за их спинами. — Почему бы тебе не купить мне сапфиры? Я уже давно прошу тебя это сделать. Все увешаны драгоценностями с ног до головы, и только я среди них как бедная родственница.

Когда церемония была в самом разгаре, откуда-то появилась Диана, и горло Корнелии на мгновение железной хваткой сжал ужас. На последнее бракосочетание Лоллии Диана тоже пришла с опозданием, да еще принесла с собой мешок, в котором лежало нечто ужасное, изуродованное жуткой гримасой смерти.

— Тетя Корнелия, мне больно. Зачем ты так сильно сжала мне руку! — подал жалобный голосок малыш Павлин, и Корнелия поспешила разжать пальцы. К ее величайшему облегчению, на сей раз Диана явилась на свадьбу с пустыми руками.

— Надеюсь, твоя кузина не притащила нам в подарок отрезанную ногу, — съязвила, заметив ее, Туллия.

Услышав ее слова, Диана резко обернулась и буквально испепелила ее полным ненависти взглядом.

— Могу, если тебе этого так хочется.

Тем временем Лоллия и Фабий Валент взялись за руки. Церемонию завершило подписание брачного контракта. Ряды Корнелиев приветствовали новобрачных жидкими рукоплесканиями, германцы Фабия — ревом нескольких десятков глоток.

— А теперь приглашаем всех на пир! — донесся до Корнелии голос деда Лоллии. От волнения он крутил перстни на пальцах. — О боги! Мои повара!..

Впрочем, когда свадебная процессия вернулась к нему в дом, ему не было поводов волноваться. Просторный триклиний был в образцовом порядке: пиршественные ложа стояли ровными рядами, надушенные благовониями, с горой шелковых подушек. Вышколенные рабы раздавали улыбки, статуи украсились гирляндами цветов, а в фонтане вместо воды золотистыми струями било вино. Даже небо над головой было безупречно-голубым, в тон голубым мраморным колоннам, что выстроились по периметру триклиния. На мозаичном полу были рассыпаны синие васильки. Можно подумать, что дед Лоллии заключил сделку с самим Аполлоном, чтобы тот обеспечил такой ясный, солнечный день, улыбнулась про себя Корнелия, обмахиваясь рукой. Впрочем, я бы не удивилась.

Павлину было жарко, и он, припав головкой к ее плечу, то и дело хныкал.

— Туллия, Павлин устал. Его нужно уложить спать.