— Отсюда ей нас не услышать, — заверил Колмен, заметив, что Руперт пристально глядит на мороженщицу.

Руперт подумал, что на него все еще действует водка и поэтому он плохо соображает. Зачем он уставился на мороженщицу?

— Ладно, в чем депо? — Он хотел задать вопрос деловым тоном, но голос его прозвучал резко.

Теперь, когда они благополучно укрылись в саду, Колмен как будто немного оттаял.

— Вы обратили внимание, как много молодежи в очереди к Мавзолею? — спросил он Руперта.

— Нет.

— Обычно в очередях главным образом пожилые. Но теперь здесь повсюду видишь все больше и больше молодых лиц. Это подрастает поколение сорок пятого года. Вероятно, в тот год у них родилось особенно много детей, — глубокомысленно заметил Колмен.

— Как и везде, — сказал Руперт.

— Вероятно. Что касается меня, я родился в день, когда началась война.

— Да ну?

— Правда, — подтвердил Колмен, изучая Руперта внимательным взглядом. По-видимому, он остался доволен осмотром и, достав из кармана конверт, вынул из него маленькую карту. — Это Черное море, — пояснил он.

— Вижу.

— Понимаете, мистер Ройс, — сказал, переводя дух, Колмен, — мы хотели бы, чтобы вы понаблюдали вот в этих местах. — Он обвел карандашом несколько пунктов на карте.

Руперт вздохнул, он слушал рассеянно.

— Ну, и что же я должен для вас там высмотреть? — бросил он иронически.

— Прежде всего нам надо знать, какие районы считаются закрытыми. Великолепная идея — интерес к древнегреческим поселениям! Жаль, что она не пришла в голову кому-нибудь из наших ребят. Но, пожалуй, справитесь и вы.

— Вы думаете? — сонно спросил его Руперт, но тут же встряхнулся — Чего же вы от меня хотите?

— О деталях потом, — произнес Колмен, искоса наблюдая за мороженщицей. — Главное, что вы побываете на Черном море в таких местах, куда с самой войны не пускали ни одного иностранца. Греческие колонии были рассеяны по всему побережью. — Он ткнул карандашом в карту. — Я выяснил это в справочниках.

— Ну и что?

— Нас интересуют там три вещи, которые, в общем, сводятся к одному и тому же. Во-первых, закрытые районы, где всегда расположено что-то секретное. Во-вторых, радиолокационные станции. В-третьих, и это важнее всего, их система раннего предупреждения. Мы знаем, что радиолокационные станции разбросаны по всему Крыму, но нам надо уточнить, в каких пунктах они находятся, и, в частности, выяснить все, что касается системы раннего предупреждения.

— Знаете, — начал Руперт, — я ведь здесь гость…

— Подумаешь! — прервал его Колмен. — Пусть это вас не беспокоит, мистер Ройс. Не забудьте, что они делают то же самое. Это в порядке вещей. Все отлично знают, что разведкой занимаются по мере сил обе стороны.

На миг Руперт почувствовал возмущение, но, взглянув на сосредоточенное лицо молодого англичанина, решил, что тот, наверно, прав. Так же, как и адмирал Лилл. Конечно же, занимаются все, под любой маской. Это игра без правил. И разве она не является логическим продолжением соперничества капитализма с коммунизмом?

— Значит и вы тоже этим занимаетесь? — поинтересовался он, глядя на Колмена с возрастающим интересом.

— О таких вещах не следует спрашивать. Но зачем бы иначе я стал вести с вами подобный разговор?

— Ладно, ладно. Понимаю.

— Пускай вас этот вопрос не мучает, — ласково продолжал Колмен. — Каждому из нас сперва бывает не по себе. Но вы находитесь в выгодном положении. Все дело в том, чтобы добыть самые полные сведения или, вернее, как можно более полные. Все, что вы заметите, вы должны очень точно привязать к местности. Лучше ничего не наносить на карту или наносить так, чтобы они не могли вас уличить, если обыщут ваши вещи. Однако точность прежде всего.

— Постойте, — прервал его Руперт, — но ведь я не специалист по части шпионажа.

Молодой человек усмехнулся.

— Это вообще не специальность. Лучше всего заниматься таким делом в порядке импровизации. Хватаешь, что можно и где можно. Вот и все уменье. Пусть вас не беспокоит, что вы не специалист, мистер Ройс, у вас такой опыт, что вы будете полезнее многих других; только не волнуйтесь.

— А я и не волнуюсь, — с раздражением сказал Руперт; он начинал терять чувство юмора, и у него появилось подозрение, что все это в конце концов вовсе не шутка.

— Тогда в чем же дело? Вы вообще не хотите этим заниматься? — спросил Колмен без особого удивления.

— Может, и не хочу, — задумчиво произнес Руперт. — Не понимаю, почему вы рассчитываете на меня.

— Нам крайне нужны эти сведения, — пожал плечами Колмен. — А у вас отличная возможность побывать в тех местах, куда не может попасть никто другой. Не станете же вы отказываться?

Руперт молча изучал Колмена, стараясь понять, что он собой представляет. Так ничего и не поняв, он оставил это намерение, подумал о себе, подумал о Лилле, посмотрел на мороженщицу и на людей, стоявших между цветочными клумбами в очереди к Мавзолею, спросил себя, что они для него значат, и пришел к выводу: «Ничего не значат». Это убедило его, что Колмен прав. И адмирал Лилл тоже прав. Конечно, ему не следует отказываться, но хотелось бы, чтобы в голове у него было яснее, а на душе спокойнее. Надо взять себе за правило никогда больше не пить водки…

— Нет, я не отказываюсь, — сказал он. — Продолжайте. Я сделаю все, что смогу.

— Нам необходимо знать их систему предупреждения. Мы совершенно уверены, что она существует где-то на побережье Черного моря, скорее всего в Крыму. Вы ведь знаете, как выглядят радиолокационные антенны… — Руперт кивнул: ему вспомнилось Туле, там он их видел. — Если вы заметите оживление на дорогах, ведущих к закрытым районам, будьте начеку. О многом, например, говорят грузовики с баллонами жидкого кислорода. В горах возле Севастополя могут находиться и ракетные установки, но скорее всего там станция раннего предупреждения. Район Севастополя подходит для этого больше всего, так что понаблюдайте там повнимательнее за всем, что вам покажется подозрительным, а также за закрытыми районами в окрестностях города.

— Не знаю, попаду ли я в Севастополь.

— Уверен, что попадете, стоит вам только захотеть. Будьте очень осторожны, — предостерег его Колмен. — Мне, конечно, нечего вас об этом предупреждать. Но в своих пограничных районах они шутить не любят. Там у них прожекторы, посты и так далее. Черное море — плохое море, слишком мелкое для ближней разведки с подводных лодок или кораблей. Хорошо, если бы вы смогли прокатиться на катере. Вам, быть может, удастся засечь радиолокационные маяки.

— А что мне делать со всеми этими ценными сведениями, если я их раздобуду? — все еще слегка насмешливо спросил Руперт.

— Когда вернетесь домой, передадите их Полю Пулу.

— Идет, — покорился Руперт, — сделаю, что смогу.

Они поднялись со скамейки, и юный Колмен ободряюще взял его под руку.

— Вот и прекрасно. Вы здесь знаменитость, и они вам ни в чем не откажут. Пользуйтесь этим вовсю.

Руперт взглянул на мороженщицу, которая снова смотрела на них в упор.

— Значит, я могу на вас положиться? — серьезно спросил студент.

— Я же сказал: сделаю, что смогу…

— Хотите мороженого? — Колмен позволил себе, наконец, улыбнуться.

— Нет, спасибо.

Он почувствовал отвращение при одной мысли о еде.

— А я хочу, — заявил Колмен.

Молодой человек подошел к продавщице и, пристально поглядев на нее, купил порцию мороженого. Он уже собирался отойти, но женщина ему что-то сказала, а затем обратилась по-русски к Руперту. Однако затуманенный мозг Руперта совсем не воспринимал сейчас русской речи.

— Что она говорит? — обратился он к Колмену.

— Она говорит, что узнала английского героя, который спас в Арктике русского летчика Водопьянова. Предлагает вам порцию мороженого бесплатно.

Женщина протягивала кирпичик мороженого и улыбнулась, показав золотые зубы, блеснувшие в лучах вечернего солнца, — женщина из другого мира.