– Эй, осел с рогами, чего встал?

Авенир ткнул животное рожном:

– Давай-давай, передвигай копытами. Тебе баланду тоже отрабатывать надо. Жрать все любят.

Животное обидно промычало и поплелось дальше.

– Думаешь, незнакомцу можно доверять?

Худощавый, прямой, в черной рубахе и монокле, мужчина степенно поправил редкую шевелюру, закрутил длинный седой ус.

Друзья чаёвничали на веранде старостата, стуча фигурками по потертой игральной доске.

– Юноша умен и, возможно, очень хитр, – ответил Роуэльд, – он сильно отличается от нас. Но я ему доверяю.

– Работать по двенадцать часов кряду без отдыха, да еще на палящем солнце – даже бывалый пахарь не вытянет, – гнул свою линию Старый Дон. – Парень не похож на сильного закаленного мужчину. Он появился неизвестно откуда, не похож ни на одного из ближних мест. Ты не боишься, что он – бездушный, соглядатай?

– Ну, много работать – это не смертный грех. А выведывать у нас нечего, – староста прихлебнул чаю. – Общине его труд на пользу. Спорить не стану – мы не знаем, откуда он. Но помнишь, что написано в уставе древних? «Через страннолюбие, не ведая того, приняли Посланников». Надлежит нам оказывать расположение пришедшим путникам. Авенир не таков, как мы – но это ещё не делает его опасным. К тому же, старостат надёжен, да и за звонницей ухаживают, как следут.

– Это меня успокаивает, – проворчал Дон, – вот только все равно надо держать нос по ветру. Я буду присматривать за ним.

Старик протер монокль:

– Твой ход, художник. Из этой комбинации тебе не выбраться.

– Да тыж сама коварность, – с усмешкой скрипнул Роуэльд, – но ниче, я тебе щас усы-то позакручу. И в моих амбарах солома еще имеется.

Кайрат Хеминс запер кабинет и подошел к столу. Резной дубовый гигант итальянской «Медеи» видал на своем веку многое. Директор купил его семь лет назад и привязался к молчаливому другу.

– Если выиграем дело, я заберу тебя в новый офис, – мужчина любовно провел ладонью по поверхности, – если мы сможем… Ты представляешь?

Хеминс подошел к окну, оперся руками о подоконник и прислонился лбом к биопласту. Ноги стали ватными, тело объяла мелкая неприятная дрожь. Дышал он часто и неглубоко, шея покрылась испариной. Сознание никак не успокаивалось, кидалосьь от одного к другому, перебирало варианты, вспоминало факты, то проваливалось в прошлое, то устремлялось в будущее. За свои тридцать четыре года герр испытал многое: приобрел влиятельных друзей, поборол смертельную болезнь, пережил предательство и развод, добился почетного поста в «Экостарс». Настал переломный момент – компания могла выйти на мировой уровень влияния. Нужно только выиграть дело. Получить одобрение на запуск «Двулунья». Тогда будет шанс избежать второй волны катаклизм.

«А может, все зря? Если Первая Лига Островов отклонит заявку?»

Кайрат налил из хрустального графина стакан бодрящей настойки и залпом осушил. Подумал и налил ещё. Ум прояснел, мысли пошли живее.

– Так, через два дня итоговое слушание. Я успею подсобрать сил, подопру алчных чинуш к стенке и сорву банк. Соберись Кай, все играет тебе на руку.

Мужчина открыл дверцу стола и набрал код. Днище разошлось, рука извлекла из тайника рубин в золотой оправе.

– Образец ПМ-2.0.4, – Директор устало улыбнулся и сжал медальон в ладони, – ты-то мне и поможешь…

Выдался день, когда работы для Авенира не было (Роуэльд настоял на том, чтобы юноша устроил себе отдых и под страхом страшной, жестокой и мучительной смерти запретил ему появляться на посевной). Летнее утро, солнце нежно греет воздух, и белесая дымка тумана мягко тает, лениво открывая нежные ростки молодой зелени.

В открытое окно пахнул аромат лесной травы и первоцвета. Вся природа говорит, что сегодня стоит посетить озерцо…

Детвора Авенира полюбила. Недолгие свободные от работы и книг (потерял память, а любовь к чтению не утратил) минуты он уделял ребятам. Рассказывал истории, делился знаниями о травах и земле. Вот и сейчас, обсохнув и согревшись после купания, юноша оказался в окружении горящих интересом глаз.

– Расскажи нам что-нибудь… Ну что- нибудь… Ну пожалстааа…

– Хоро-о-шо-о, – зевая, протянул юноша. Несколько месяцев тяжелой работы, свежего воздуха и хорошей еды, которой щедро делились местные, благотворно сказались на его внешнем виде. Ноги наполнились крепостью, плечи походили на мельничные крылья, а руки покрылись тугими жилами. Природная худоба смягчала мужественный облик, придавала фигуре стройность и изящность.

– В этот раз расскажу притчу о братьях, которые могли изменить мир.

– А почему не изменили? – хором воскликнула детвора.

– А потому что это вы узнаете в конце истории, если будете внимательно слушать…

«Их было четверо. Четверо братьев-марлийцев. Редко удается встретить представителей их расы. Племя воинственно и многие из них пали в битвах. За гордость, непреклонность и прямоту были они шилом в паху многим нечистым на руку, за что их и в мирное время перебивали, травили и всячески притесняли. Кроме того, исполняли марлийцы очень странный обет – одна женщина на всю жизнь и только из своего рода. Видимо, еще и из-за этого они немногочисленны, а впрочем…

Так вот. Четверо дружных мужчин жили в земле Уц. Просторная глиняная хижина, удобные травяные циновки и маленькая кухня за домом. Старший брат, Эндиар, был пламенным, вздорным человеком. Только слово скажи – даст по думке, чем под руку попадется. Часто можно его видеть на кулачных боях, много дрался, много людей побил, много и сам получил по шее за недолгие двадцать шесть весен.

Средний, Кельмау, жесток и расчетлив. Воды в озере не допросишься. Любимое дело – считать оболы в сундуках, да листать долговой пергамент. Ни на день не продлит обязанное по долгу – сразу отправит в тюремный дом. Все делал из личной выгоды, стремился получить для себя лучшее.

Младших же, Айя и Дита, отличало небывалое по их годам, остроумие и интерес к жизни. Чурбаны тополиные были в сравнении с ними активными дельцами. День и ночь слонялись они по базарной площади, ища, куда бы приспособить удаль молодецкую. Эх, не одарил их Мардук светом в голове, гулял там один лишь ветер.

Было ли в них что хорошее? Наверное, было. Только вот сказание об этом умалчивает.

Напала как-то на братьев кручина угрюмая. Жизнь не сладкая. Да и как можно радоваться, когда весь народ на тебя зуб точит? Горевали, горевали и стали размышлять, как бы им любовь народа, да уважение заработать? Пошли к мудрецу Талдузу, что жил на отшибе селения, в каменном гроте.

Изложили горе. Старец долго думал, смотрел на облака, чертил что-то на песке и пыхтел под нос. Затем поднял голову и, неторопясь, рек:

– Трудна ваша нужда, не могу я вам помочь. Живет за иссоповой долиной возле Синей горы мой учитель, великий маг. К нему обратитесь за помощью. Я же поделюсь с вами лишь одним советом – река времени точит сердце.

Пошли ходатаи к великому магу. Кумран сидел у входа своей лачуги, перебирал косточки на ожерелье и смотрел вдаль. Лицом жёлт, станом худ, в длинном синем балахоне. Его брови были седы и тяжелы, братьям показалось, что если тронуть их, то рассыплются от ветхости.

– Знаю, зачем пришли. Дал ли вам мой ученик совет?

– Дал, – ответили братья. – Вот только не хватает у нас мудрости понять его. Да и не помог он этим, к тебе отправил.

– Стало быть, так. Помогу я в вашей нужде, если исполните моё желание. И даже одарю особыми дарами. На вершине сей горы живет жемчужный грифон. Должен он мне перо вдохновения, огненный волос и ледяную слезу. Достаньте, тогда помогу.

Каким образом? – история умалчивает, но достали братья уговоренное. Руки-ноги поободрали, одежку поизорвали, а добрались до гнезда и с животинкой мирно договорились.