-- Конечно, -- отозвался тот. -- Я в свое время немало побродил по южной части Саида. Сунгай тоже знает окрестности.

-- Племя, из которого я родом, обычно кочевало от Ангура до Внутреннего моря, -- добавил джейфар. -- Я здесь еще мальчишкой ходил. Никак тебе интересно, какой дорогой мы пойдем?

-- Конечно, интересно. Что нас ждет впереди? Долго еще этот клятый серир будет тянуться?

-- Дня через два начнутся пески, -- покачал головой Халик. -- Там будет и следующий оазис. Бадхиб его название, если я ничего не забыл.

-- Все верно, наше племя там часто стояло лагерем.

-- А потом?

-- Потом мы будем идти на запад, пока не достигнем Вади-Шараф, -- сказал Сунгай и оглянулся. -- Думаю, ливня опасаться не следует. По Вади-Шараф можно будет легко добраться до берегов Харрод.

-- То есть, Вади-Шараф идет на север? -- сообразил Острон. -- И мы, получается, делаем крюк.

-- Можно, конечно, пойти прямиком, но путь напрямик лежит через развалины храма Шарры, -- буркнул великан. -- Не думаю, что стоит идти той дорогой.

-- Какой еще храм Шарры? Я никогда о нем не слышал.

-- Ну, храм это был или нет, никто не знает, -- джейфар пожал плечами. -- История этого места мне неизвестна. Только все эти руины называют Шаррой, так или иначе.

-- Через Шарру ходят только самые бесшабашные, -- добавил Халик и неодобрительно нахмурился, глянув на Острона. -- Ты, я вижу, совсем пришел в себя после Тейшарка. Может, нам стоит задержаться в оазисе Бадхиб подольше, чтобы у меня было время позаниматься с тобой, Острон.

-- Я буду рад, -- немедленно отозвался парень. -- Но не опасно ли надолго останавливаться?

-- Хамсин предупредит нас об опасности, -- ответил ему Сунгай и погладил спящую птицу по круглой голове. -- К тому же, я постоянно разговариваю с другими животными, которые находятся поблизости. Кстати, Острон, как с Даром у тебя? Ты уже научился вызывать огонь?

-- Иногда получается. Правда, совсем не так часто, как хотелось бы, -- Острон криво усмехнулся. -- В бою на меня пока полагаться особенно не стоит.

Халик и Сунгай переглянулись, но ничего ему на это не сказали. Какое-то время они шли молча; плавно ступали мозолистые ноги верблюдов, а два всадника, в дневное время вместо Хамсин бывшие разведчиками, по очереди уезжали вперед и то и дело возвращались. Как раз один из них, закутанный в бурнус ассахан по имени Фазлур, показался на горизонте; Острон, наблюдая за размеренной рысью лошади, вспомнил о Муджаледе, который с большим отрядом в пятьсот человек отправился назад, на юг. Почти всех лошадей они отдали ему. В отряде Муджаледа был и Замиль, один из двоих выживших после падения Тейшарка друзей Острона. Вернувшись из Хафиры, восемь молодых стражей были особенно близки; Острону было больно узнать, что остальные пятеро погибли в Тейшарке. Он ступал по левую сторону Халика и одними губами повторял их имена: Джалал, Гариб, Дакир, Зинат, Хатим. Они выжили в Хафире, чтобы навсегда остаться в восточной твердыне...

Помимо самого Острона и Замиля, был еще Басир. Ирония судьбы! Тот, кого в Хафире они почти похоронили, остался жив. Басир тоже шел с отрядом Халика, и Острон, оглянувшись, увидел, что однорукий китаб сидит на верблюде и пытается читать какую-то книгу, держа ее в сгибе локтя отрубленной руки. Конечно; людям немногое удалось спасти из погибшего города, и зачастую вынесенные вещи были не самыми нужными в трудном путешествии, а Басир тащил с собой мешок книжек. Бесполезные теперь книжки, которые любой другой, наверное, выкинул бы в первый же день; но Острон знал, что для Басира эти книжки -- все, что осталось от старого библиотекаря Фавваза.

Фазлур поравнялся с Халиком и Сунгаем, проехал мимо; почти сразу вперед устремился второй всадник, джейфар по имени Тахир. Этот был из отряда, с которым прибыл Сунгай, не из стражи Эль Хайрана, но по нему было видно, что в бою он стражам не уступит.

Остальные продолжали идти размеренным шагом привыкших к кочевью людей; Острон, задумавшись, обнаружил, что серир плавно, но неуклонно опускается. Склон был еле заметен, только все же идти было чуть легче.

-- К весне гонцы должны вернуться отовсюду, -- негромко произнес Сунгай, обращаясь к Халику. -- Даже из самых отдаленных сабаинов в горах Халла. Надеюсь, хоть малая часть услышавших весть окажется благоразумной.

-- К весне, -- буркнул себе под нос слуга Мубаррада. -- Если мы к весне не вернем себе Тейшарк, все будет очень серьезно. С такой огромной брешью стена Эль Хайрана окажется бесполезной, и придется отступать за Харрод.

-- Мне интересно, -- пробормотал джейфар, -- как люди жили в те времена, когда стены не было?

-- Это был век постоянной опасности. Нетрудно догадаться, что война не прекращалась.

-- А ты много знаешь об этом? -- спросил Острон, которого охватило любопытство.

-- Нет, -- ответил Халик. -- Не больше, чем остальные. По легенде, много веков назад племена постоянно воевали с одержимыми, которые приходили из гор Талла. Успех был переменный, иногда нас оттесняли к самому северу, а иногда наоборот, наши бойцы забирались далеко на юг. Все закончилось большой победой шести племен; одержимых загнали в Хафиру и даже дальше, в такие места, в каких никто из ныне живущих людей не бывал, и там Одаренные нанесли им сильный удар. После этого одержимые какое-то время вовсе не появлялись вне Талла, а племена возвели стену Эль Хайрана.

-- Да, у нас рассказывали такую легенду, -- припомнил Острон. -- Правда, если верить бабкам нашего племени, то Эль Масуди чуть ли не в одиночку туда дошел и всех перебил. Но Эль Масуди ведь у нари очень почитают.

-- Говорят, он был первым Одаренным нари? -- спросил Сунгай.

-- Нет, не первым, -- возразил Халик, смотревший на горизонт. -- Но самым сильным. Имена тех, что были до него, просто не сохранились.

Острон посмотрел на Халика. Слуга Мубаррада как будто тоже изменился после падения Тейшарка; Острону подумалось, что он стал меньше улыбаться. Конечно, это было естественно, но возможно, свою роль играла и огромная ответственность, которую Халик взвалил на свои широкие плечи. Раньше, еще в Тейшарке, Острон никогда не видел Халика таким серьезным.

Это было немного грустно.

День тянулся монотонно, а закончился внезапно, как и всегда в пустыне; солнце попросту нырнуло за горизонт, обогнав отряд, и лиловое небо опрокинулось на резко холодеющий Саид. Лагерь пришлось разбивать прямо на камнях, благо Тахир и Фазлур отыскали достаточно удобные скалы, за которыми можно было укрыться от поднявшегося дугура, ледяного осеннего ветра. Усталые люди ставили маленькие юрты из шкур животных, разжигали костры, а двое маарри, бывших в отряде, немедленно занялись поисками подходящего места для колодца. Искали они долго, пока наконец не выбрали ничем, с точки зрения Острона, не отличающийся от других клочок земли.

После скудного ужина Острон уселся рядом с Басиром, все еще читавшим свою книгу. Неверный свет маленького костерка плясал на ее желтых страницах. Книга была древняя, листы ее все обтрепались, и местами китабу приходилось долго напряженно вглядываться в текст, чтобы разобрать вязь.

-- Что ты думаешь сделать с этими книгами? -- спросил его Острон, заглядывая ему через плечо. Басир рассеянно поднял взгляд.

-- Сделать?..

-- Ну, ты же не будешь вечно их таскать за собой, -- пожал плечами нари. Взгляд Басира наконец стал осмысленным, и китаб повернул голову.

-- Лучшее, что я могу сделать -- это каким-нибудь образом переправить книги в горы Халла, -- сказал он. -- В одном из сабаинов далеко на севере есть очень большая библиотека, о которой господин Фавваз знает... знал. Я и сам о ней слышал, говорят, там хранится все, что было когда-либо написано китабами. ...Но сам я туда не пойду, не сейчас.

-- Отчего же?

Басир нахмурился.

-- Конечно, я однорукий калека, -- буркнул он. -- Но я долго думал об этом и решил, что и от меня может быть толк. Я не могу скрываться в безопасном месте, когда творится... такое.