Так, французский образец идеального общества создал Франсуа Рабле (1494–1553) в романе «Гаргантюа и Пантагрюэль», полном народного юмора, карнавального веселья, сатирической буффонады. Утопична картина Телемской обители, где в отличие от умеренных, аскетичных, сдержанных в своих желаниях утопийцев Мора выведены полной чашей черпающие удовольствия люди, живущие по принципу: «Делай что хочешь». Изображение роскошной, насыщенной наслаждениями жизни телемитов — гимн человеку эпохи Возрождения, ценящему красоту во всех ее проявлениях и при этом не слишком задумывающемуся в средствах для своего великолепного времяпрепровождения.
Немалый вклад в развитие жанра литературной социальной утопии внес итальянский философ и писатель Джованни Доменико Кампанелла (1568–1639), принявший в монашестве имя Томмазо. Написанная в 1602 и опубликованная в 1623 году его книга «Город Солнца, или Идеальная Республика», по словам академика Б. П. Волгина, «как источник распространения коммунистических представлений… должна быть поставлена рядом с «Утопией» Томаса Мора»[10].
Безграничная вера в мощь разума, способного по представлению автора, путем убеждения, показа наиболее удачного и перспективного общественного устройства подтолкнуть человечество к воплощению в жизнь исконной мечты о справедливости и счастье, позволила Кампанелле в переживающей упадок, раздробленной политически, ослабленной экономически Италии XVII века создать удивительно светлую, мажорную книгу, прославляющую Город Солнца, расположенный, согласно традиции, «за горами, за долами», на острове в Индийском океане
Все общее в этой островной республике, система управления которой несколько напоминает государства древних инков. Автору необходимо показать, что только преодолев чувство собственничества и эгоизм, люди достигнут гармонических отношений, а потому все здесь не толь» ко ходят в одинаковых одеждах, но и живут в общих домах, спят в общих спальнях на общих кроватях, имеют общих жен и общие украшения.
Питание в общественных столовых, контроль над деторождением, одинаковое общественное воспитание мальчиков и девочек, сначала с помощью игр получающих знания, а позже соединяющих обучение и труд и овладевающих различными ремеслами, — все это призвано поставить людей в одинаковые условия, благодаря чему им становится чужда жадность, неведомы богатство и бедность. Кампанелла вслед за Платоном раскрепощает женщину, освобождает ее от семейных уз. Свободная во всем, она занимается трудами и науками наравне с мужчинами, не выполняя разве что самых тяжелых работ
Некоторые исследователи творчества Камнапсллы, видящие в нем одного из предтеч утопического коммунизма, считают, что «Город Солнца» значительно слабее «Утопии», а сам Кампанелла скорее популяризатор идей Томаса Мора. Это не совсем так. Итальянский автор не только продолжает и развивает идеи великого английского гуманиста, но и добавляет к ним свое. Правда, философские взгляды Кампанеллы зачастую противоречивы и во многом обусловлены его сложной судьбой: монашеством, двадцатисемилетним тюремным заключением за подготовку восстания в Южной Италии (Калабрии) против испанского владычества. В тюрьме и написал он книгу, где светлые, лучезарные картины жизни Соляриев, обитателей Города Солнца, соседствуют с аскетичным, суровым, порой безжалостным порядком регламентируемых государством человеческих отношений, презрением к любви и отрицанием семьи. И все это сочетается у Кампанеллы с интересными идеями в области образования, гармонического развития человека, формирования его творческих способностей.
Автор убежден, что изображенное им общество с его установлениями наиболее близко естественной природе человека, чья главная потребность — труд. Мысль эта, впервые высказанная Кампанеллой, сыграла важную роль в последующем развитии представлений людей о своей деятельности.
Особое внимание уделяет писатель проблеме воспитания гражданственности и патриотизма у жителей Города Солнца, подчеркивая важность становления именно таких чувств. С восторгом замечает он, что Солярии «пылают такой любовью к родине, какую и представить себе трудно»
И Томас Мор и Кампанелла создавали свои утопии, руководствуясь строгой логикой замысла, требующего сдержанного, скупого в отношении художественной образности тона повествования, продуманности и обоснованности экономических деталей и подробностей.
Однако их произведения, во многом напоминающие политические и научные труды, все же принадлежат к области художественной литературы, ибо в основе этих книг лежит мечта о справедливой жизни, образ движущейся человеческой мысли, опирающейся на богато развитую фантазию
Своеобразный вариант утопии представлен в «Новой Атлантиде» (1623) буржуазного философа, родоначальника английского материализма Фрэнсиса Бэкона (1561–1626), истинной стихией которого, по его собственному признанию, была политика. Изображенное Бэконом процветающее государство Бенсалем напоминает современную автору Англию, хотя и избавленную от пороков, голода и нищеты, но сохранившую иерархический монархический строй, неравенство людей, частную собственность, деньги, золото. Самое ценное в этом произведении — не в имеющемся противопоставлении буржуазного идеала жизни социалистическим идеалам Мора и Кампанеллы, а в прославлении разума и знания, воспевании сил науки и техники, сосредоточенных в Доме Соломона, где ученые, мыслители, изобретатели не только совершают богослужения, но и постигают тайны природы, учатся управлять ею, самоотверженно трудятся на благо общества, совершают открытия. Множество научно-фантастических идей Бэкона, среди которых — создание подводных лодок и летательных аппаратов, искусственных металлов и новых сортов растений, пород животных, улучшенной природной пищи и многое другое, послужило отправной точкой позднейших изобретений, повлияло на развитие научно-технического прогресса. От идей английского писателя отталкивались авторы фантастических романов, для которых образ ученого-интеллектуала, фанатично влюбленного в процесс познания тайн природы, стал ведущим, так же как и тема воспевания достижений науки, суливших в грядущем неограниченные блага.
Не лишена черт научного предвидения изданная в 1657 году утопия французского писателя Сирано де Бержерака (1619–1655) «Иной свет, или Государства и империи Луны», продолжением которой должна была стать книга «Государства и империи Солнца», не оконченная автором. Это веселая, остроумная фантазия, продолжающая карнавальную традицию Рабле, но Сирано включает сюда антирелигиозную и научную тематику. До сих пор остается загадкой, как мог он предвосхитить позднейшие достижения человеческой цивилизации, описай принцип движения в межпланетном пространстве с помощью многоступенчатых ракет, парашютирующий спуск, миниатюрные аппараты для записи текстов, передатчики изображения, а также передав читателю представления о невесомости, притяжении, клеточном строении организма, мире микробов и прочее.
Его путешествие много фантастичнее предыдущих: ведь рассказчик отправляется не просто к неизведанным островам, а покидает Землю, устремившись к Луне. Правда, и на этом пути у автора были предшественники — римский сатирик Лукиан (II в. н. э.), написавший «Правдивую историю» о посещении лунного мира, и английский епископ Френсис Годуин, сочинивший книгу «Человек на Луне» (издана в 1638 году в Шотландии и 1648 году во Франции). Однако описания этих странствий не несли в себе мощного социального заряда утопии, не содержали глубоких научных мыслей. Сирано же создал именно утопический трактат, где философские и научные идеи органично включены в ткань занимательного повествования, приправленного изрядной долей юмора.
В предисловии к первому посмертному изданию книги Сирано его школьный товарищ Николай Лебре писал: «Это фантастическое произведение вовсе не лишено всякого правдоподобия, ибо среди великих людей как древности, так и нашего времени многие верили, что Луна может быть обитаема, другие — что она действительно обитаема, третьи, более сдержанные, — что она кажется им таковой»[11].
