Но, как известно, бытие наше много богаче нашего о нем представления. Радость от возвращения к работе, от встречи с Женей и дочерью вскоре была сильно омрачена. Как-то ему в редакцию позвонил Павлик, с которым он не виделся уже больше двух месяцев. Поговори?ли о том, о сем, а потом тот сказал, что у него есть серьезная проблема, которую бы он хотел обсудить. На его встревоженный вопрос, что случилось, Павлик лишь ответил, что ничего страшного, и сказал, что заедет к ним завтра вечером. Первой мыслью Владика было - видимо, ре?шил жениться. Парень уже взрослый, скоро институт закончит... Имеет право! Да и квартира есть... Женя, с которой он поделился этой новостью, была такого же мнения.
- А ты что, Владик, удивляешься? Сколько мне было лет, когда я первый раз замуж выскочила? Восем?надцать! На втором курсе...
- Ну, ты все-таки женщина! Вы раньше взрослеете. Потом еще и медик...
Павлик явился вскоре, как и обещал. Владлен Константинович открыл дверь. Рядом с сыном стоит такая же молодая темноволосая и миниатюрная девушка.
- Папа, мы к вам! Можно?
- Что за вопрос? Проходите!
И тут же мелькнуло. значит, не ошибся. Невесту привел!
- Будешь нас знакомить?
С первого взгляда было очевидно, что Павлик волнуется. Выручила Женя.
- Ты что на сына напал? Проходите, ребята, в гостиную. Пить что-нибудь будете?
- Спасибо, Женя. (Павлик ее называл просто Женей.) Лучше я Вас познакомлю.
- Павлик, я что, без языка? - бросила девушка. - Подала ладошку Владлену Константи?новичу.
- Юля. А как Вас зовут, я давно знаю. Родители Ваш журнал выписывают. И как Вас, - подала ладошку Жене - тоже. Но не из журнала, а от Павлика. Мы с ним друзья. В одной группе. А мне у вас нравится!
- Разговорчивая девушка, - подумал Владлен Константинович. - Ну и что Вас, друзья, к нам привело? Вот будем пить чай, надеюсь, расскажете.
А Юля, тем временем уже напросив?шись в помощницы к Жене, ушла с ней готовить чай.
- Красивая она девочка, - сделал Влад комплимент Павлику. - Так что ты хотел обсу-дить?
- Сейчас, вот только Юлька с Женей вернутся...
- Ты что, без языка?
Павлик пропустил это мимо ушей. Но Женя с Юлькой уже принесли чай, печенье, конфеты и даже сели за стол, а Павлик все молчал. Тут уже не выдержала Юлька.
- А можно, я? Тут дело такое... Понимаете, мы с Павликом дружим. Давно. И, как бы вам сказать... Даже любим друг друга... Ну, чего ты молчишь? - обратилась она к Павлику. - Мы ведь договорились, что ты, как мужчина, сам все расскажешь.
Павлик покраснел и смущенно выдавил.
- Она правду говорит...
- Это же прекрасно! - воскликнула Женя, любуясь ребятами. - Так вы что, жениться решили? Чудесно! Ты представляешь, Владик, у нас будут внуки! И когда?
Павлик вконец стушевался.
- Юлька, да погоди... Тут все сложнее. Юль, расскажи...
- Да это он туману напускает, Владлен Константинович! - чисто женской скороговоркой начала Юлька. - Дело в том, что мы с ним в ближайшее время жениться не собирались. Пока мои предки не решили слинять в США. У мамы там родственники. В Нью-Йорке. Зовут их к себе. А как я могу уехать без Павлика? Правда, Павлик?
- Правда. Но дело еще в том, что мне туда попасть не светит. А вместе нас могут впу?стить в Штаты лишь как мужа и жену. Родители Юли, видимо, получат визу раньше и уедут. Мы подождем год, а потом нам дадут визу для воссоединения семьи.
- Вот, что называется, обрадовали! Сначала бочка меда, а потом не ложку, целое ведро дегтя вбухали, - отреагировал Владлен Константинович. - Сначала дочь в Израиль увезли. Теперь сын в Америку нацелился... Что я могу сказать?
- Если можно, тогда я, - сказала Женя. - Я согласна с отцом, Павлик. Говорить тут нече?го. Пусть женятся. Год до подачи просьбы на визу. Год и не меньше, пока визу получат. Зна?чит, еще минимум два года будут с нами. Институт окончат. А там видно будет... Может, и передумают. Вот родят ребеночка - и передумают...
- Оно, конечно, так! Только, как это у Тухманова, "это радость со слезами на глазах". А твои родители, ?- обратился он к Юле - ? знают?
- Еще нет. Мы вам первым рассказали.
- Ну, что же? Спасибо за доверие к нам, грешным. А когда намерены твоим поведать?
- Так завтра. После того, как они с работы вернутся.
- Тогда сейчас ничего не будем решать. Если они тоже скажут "да", вы нас познакомьте.
- Ой, как здорово! ?- Непосредственно отреагировала Юлька. ?- А мы боялись! Целую не?делю тряслись. Вдруг Вы нас не поймете?
- Это почему?
- Вы такой серьезный. Павлик вас так любит! Боялся огорчить. Сестра в Израиле. Те?перь еще и он в эмиграцию собирается...
- Кстати, Юля, прошу прощения за бестактный вопрос. Почему твои в Штаты хотят, а не в Израиль? Насколько я понимаю, они у тебя евреи. Впрочем, не хочешь - не отвечай.
- Почему? Отвечу! В Израиле у них никого нет. А в Штатах у папы дядя и тетя. Дети его дедушки. Как они там оказались, точно не знаю. Вроде бы они после войны уехали в Польшу, а оттуда в Америку. Но это уж он Вам расскажет...
С родителями Юльки у ребят проблем не возникло. В отличие от Павлика, дочь не могла не поделиться своей сокровенной тайной с матерью. Только вот встретиться с ними у Козь?мичевых времени долго не было. Зато когда эта встреча состоялась, то получилась очень душевной. С Юль?киным папой, Юрием Рудольфовичем Шейманом, у Владлена Константиновича нашлись об?щие знакомые. Он оказался театральным художником и прекрасно знал главного художника театра Салмина. И вообще был знаком со многими художниками, работавшими в сфере книжной графики. А Юлькина мама, Регина Давидовна, что не стало для Козьмичевых таким уж приятным, знала Елену Павловну Шимановскую, первую жену Владлена Константинови?ча. Она тоже была преподавателем литературы и русского языка и встречалась с ней на городском научно-педагогическом семинаре. Эту новость, к взаимному удовлетворению, бы?стро замяли. К решению детей они отнеслись с полным пониманием, хотя даже посочувство?вали Козьмичеву в связи с возможной в недалеком будущем эмиграцией Павли?ка. Тогда же стало известно, что дед Юрия Рудольфовича родом был из Польши. После вой?ны вернулся туда с младшими детьми, а потом перебрался в Америку. Старший его сын, отец Юли, покидать Союз отказался. И вот теперь дядя и тетка стали активно звать его к себе. Сначала Шейманы еще сомневались, поскольку уже думали об Израиле. Но так как дядя был владельцем весьма известного в Штатах книжного издательства, то обещал им работу по специальности. Юрию Рудольфовичу -? иллюстратора, а Регине Давидовне - редактора издаваемых им книг и журналов на русском языке. Это обстоятельство все и решило. В тот же вечер договорились, что в сложившихся обстоятельствах откладывать с регистрацией и свадьбой не стоит. Так оно и случилось.
Тем временем в стране и мире начались грандиозные события. Не затихали конфликты на Кавказе, полыхало в Приднестровье. Весной 90-го года из состава Союза вышли республики Прибалтики. Затем Молдова. Через год их примеру последовали Грузия, Азербайджан, Армения, Украина, республики Средней Азии, Белоруссия. А потом объявила об отделении и Россия. Последним, на что хватило сил у бывших республик СССР, стало создание искусственного и непонятного Содружества Независимых Государств.
По-разному относились к этому феномену россияне. Кто-то стенал, трагически заламывал руки в страхе перед будущим. Их можно было понять. Ведь рушилась последняя надежда на возрождение для них самого гуманного и самого справедливого человеческого сообщества. Кто-то, наоборот, радовался. Ибо канул в лета ненавистный коммунистический колосс, не выдержавший испытания той самой историей, которая так опрометчиво родила его, поддавшись на демагогические посулы и обещания борцов за народное счастье. Но автор бы погрешил против самого себя, если бы представил сейчас своего героя в качестве пламенного борца против тоталитаризма. Хотя, думаю, что многие читатели этому бы поверили. А почему бы нет? Ведь все те годы, что Козьмичев прожил, и передо мной, и перед теми, кого заинтересовала его личность, он весьма недвусмысленно давал понять, что Советская власть и Коммунистическая партия, ее создавшая, чужды его духу и той роли, какую он осваивал на каждом этапе своей биографии. Увы, но человеку дано взрослеть! Становиться мудрее, опытнее, рациональнее и сдержаннее в своих умозаключениях, выводах об окружающем мире и своем месте в нем! Пусть не всем и каждому в равной мере. Кому-то вообще не дается. Кому-то это дается легче, кому-то труднее. Тем более, самоопределение трудно для такого талантливого человека, как Козьмичев. Автор никогда не старался уберечь своего героя от мук выбора, перед которым его не раз ставила жизнь. Так было и в этот раз.
