Козьмичева вовсе не радовал апокалипсис его страны и его народа. Своим обостренным и проникновенным умом журналиста и писателя он понимал, в какую пучину ввергнутся люди. И жалел их. Но в то же время он не мог не радоваться распаду партии. Тому, как из всех ее отдельных конструкций начали сотнями и тысячами выпадать те самые винтики и болтики, что долгие десятилетия скрепляли их в единую и страшную тоталитарную машину. Поэтому не было ничего удивительного в том, что в те трудные дни ни о чем другом он думать не мог. Раздумья эти, вылившиеся в цикл статей, быстро выдвинули его в ряды деятелей культуры, определявших тонус общественной полемики о судьбах России. Как отзывалась об этих статьях демократически ориентированная пресса, в них Владлен Козьмичев поднялся от уровня значительного и глубокого писателя до философского осмысления процессов, происходящих в России. Многие его поздравляли и предлагали не останавливаться на достигнутом. Но этим дело не закончилось. Шло выдвижение кандидатов в депутаты Съезда народных депутатов России. Не минула эта компания и Козьмичева. К нему обращались и действующие политики, и деятели культуры и ... даже читатели. А он все раздумывал и не решался сказать "да". Давление возрастало и, наверное, он бы сломался, не раздайся у него в кабинете совершенно неожиданный телефонный звонок. Звонил профессор Коган, по случаю оказавшийся в Москве. Времени до отлета на Урал у него оставалось не много, но на встречу вполне хватало. Договорились, что встретятся в редакции.

О чем в те суматошные и тревожные дни они могли говорить? О том же, о чем говорили тогда все. Их волновала судьба двух стран. СССР, уходившего с арены истории и из их жизни, и Российской Федерации, ставшей в одночасье самостоятельной и независимой (только было не понятно, от кого).

- Читал я все твои статьи, Владлен Константинович. О них у нас весь город говорит. В Университете по ним даже дискуссия была. Сильный цикл! С аналитической его частью, пожалуй, соглашусь, а вот с прогнозной - нет. Романтик ты! Знаешь, что я скажу? Гражданское общество в России, если и возникнет, то много позже, чем начало следующего столетия. Это Гегель полагал, что государство его построит. Так то в Европе! Но не у нас. Ему самому дай Бог из этого бардака целым выбраться! Так это еще когда случится... А если и случится, то такому государству будет не до гражданского общества. В народе и слов таких не знают, а если кто и знает, то не понимает.

- Правы Вы, Лев Наумович. Я и сам об этом много думаю. Тут меня осаждают с просьбами выставиться кандидатом на выборы в Совет народных депутатов. Сильно просят. Поддержку всяческую обещают. Не поверите, даже читатели такие есть... А я все сомневаюсь. Надо ли мне оно? Одно дело - писать. Другое - говорить. Все видят и слышат. Может быть, что-то объяснить народу сумею... Как Вы думаете? Соглашаться?

Профессор закурил и заходил по кабинету.

- Ты меня, Владлен, извини. Не дам я тебе совета. Не дам! Не вправе! Хотя мнение свое по этой проблеме выскажу. Ты и сам знаешь, сколько сейчас в политике ученого брата. Я понимаю, зачем в нее юристы подались. Власть без законотворчества невозможна. А вот что там делать историкам, философам, филологам? Или тем же писателям? Убей - не пойму! Олицетворять народную совесть? Независимым глаголом жечь сердца? Неужто непонятно, что в политике не бывает независимых... Вот за своим столом ты можешь быть независимым. Делайте культуру! На бескультурье политику не построишь! Помнишь, был такой немецкий философ, историк, просветитель И. Гердер? Я его не менее чем Гегеля чту. Замечательную мысль сформулировал. "Культура - это ядро политики". Ты уж прости зануду-профессора. Чуть чего - и лекцию читать готов... Выводы делай сам.

- Не за что мне Вас прощать, Лев Наумович! После этих статей и реакции на них я многое переоценил. Тут мне кое-кто панегирики стали петь. Дескать, Козьмичев до таких вершин поднялся... Ну, прямо политический философ! А что я в них такого сотворил? Просто честно и доступно любому и каждому сказал, что думаю. Вот и всполошились. Да какой я философ? Самоучка и не более. Может быть, слов побольше других знаю. И вообще не о чем нам спорить. Все очень правильно говорите! Я как живой воды выпил. Мысли выпрямились. Нечего мне в политике делать! Здесь мое место! Здесь от меня толку больше. Кстати, меня уже давно сватают в Литинститут. Совместителем. На кафедру литературного мастерства. Вот на это я соглашусь. Это родное - моя основа.

- Вот это правильно! Давно пора! Подкладывай поленья в костер будущих поколений литераторов. Ну, давай прощаться, дорогой!

Козьмичев проводил Когана до редакционной "Волги" и вернулся в кабинет. Надо было дочитать рукопись романа молодого автора. Но вскоре ему позвонила Женя и попросила не задерживаться. Приехали давно не посещавшие их Павлик и Юлька. Влад навел порядок на столе и спустился к своей машине. Дело шло к вечеру. Транспорта на улицах уже было мало. Настроение после разговора с Кожиным и принятого решения остаться верным литературе было приподнятое. От нечего делать вдруг представил себя в роли преподавателя. Она ему даже нравилась... Потом, подумав, что Павлик с Юлькой скорее всего приехали с сообщением о получении визы в США, загрустил... Верочку увезли в Израиль. Теперь вот и Павлик уедет... Слава Богу, что рядом Женя и Настя. Значит, есть ради кого жить!

Расследование страшной аварии, в которой погиб известный писатель, Главный редактор журнала "Литературный мир" Владлен Константинович Козьмичев, установило, что ее причиной был внезапный отказ тормозов его машины.

Спустя, наверное, год Женя обнаружила в его черновиках эту одинокую строфу.

Каждый раз, свою играя роль.

Искренне, нисколько не лукавя,

Я прошу, судьба моя, изволь,

Не дари мне ни хулы, ни славы.

Здесь автор останавливает повествование. Кто-то упрекнет его и скажет, что так может поступить только тот, кто не любит ни своего героя, ни своего читателя. Увы... Все роли сыграны - и теперь наш герой уходит туда, где автор бессилен что-либо изменить.

Модель Исак Моисеевич

Печатается в авторской редакции

Художественный редактор Б. Модель

Корректор Б. Модель

Компьютерная верстка И. Модель

Издательство "Дом Моделей"

Эйлат. Израиль