Лита внезапно ощутила сильное желание вернуться в свой мир. Все эти невероятные события – перемещатель, открывшаяся возможность посещать созданные человеком произведения, собственно вселенная одного из этих произведений, «коридор» и эта внезапная встреча – порядком утомили ее. Захотелось чего-то обыденного и привычного. Забыть на время о всем странном и непонятном, забросить перемещатель подальше, чтобы не попадался на глаза, заняться обычными своими делами. Почитать, например. Или пройти заново ту фэнтезийную игру. Видеть всю мистику и загадочные явления на страницах книги или мониторе компьютера, а не прямо рядом с собой.

Засунув руки в карманы и машинально сжав в пальцах перемещатель, Лита направилась обратно к арке. Телепортироваться отсюда ей не хотелось – мало ли куда занесет.

А вернется потом. В конце концов, она еще не нашла проход в мир Золотого Сердца.

На протяжении всего обратного пути до места телепортации сознание Литы щекотала смутная мысль. Почему-то девушку тревожил звук закрывшейся двери.

А она вообще должна была открываться?

Первые дни учебы после каникул, наверное, были самыми тяжелыми после дней экзаменов, дней контрольных работ и понедельников. Особенно если на этих каникулах произошло нечто невероятное, выходящее за рамки привычного, и на фоне этого школьные будни стали еще бледнее и тоскливее.

Лита сидела за партой, подпирая голову руками и ощущая привычное меланхоличное равнодушие, всегда накатывающее на нее в школе. Учительница еще не подошла, одноклассники вовсю болтали друг с другом, девушке же хотелось домой и спать.

Прошло полторы недели с той ночи, когда перемещатель попал в руки Литы, и она первый раз побывала в мире «Игр одного сердца». За это время девушка телепортировалась туда еще несколько раз, стремясь отыскать в «коридоре» проход в измерение Золотого Сердца. А еще таки прочитала упомянутые «Игры» в поисках ответов на некоторые свои вопросы. К ее облегчению, под конец книги герой избавился от заносчивости и вообще стал более приятным, так что читать было не так мучительно, как она думала.

Что ж, ответы она получила. Например, Лита теперь знала, что мир Сердца называется Золсер – ученый решил не мудрить и просто соединил начала слов, составляющие имя главного компьютера. А еще – что из-за одного инцидента, главной сюжетной линии книги, Золотое Сердце больше не пускало к себе людей. По его собственному заявлению, они были слишком хрупки. Они слишком легко умирали.

Был ли смысл теперь искать портал в Золсер? Лита не знала. По логике, смысла не было, но чисто из упрямства ей хотелось довести дело до конца и, может, суметь как-то выйти на связь с Золотым Сердцем. Лита не знала, почему ее так тянуло именно в Золсер – ей просто хотелось увидеть его. Увидеть все в ее первом другом мире, как бы глупо и романтично это ни звучало.

А еще Лита догадывалась, кем мог являться тот загадочный парень, встреченный в «коридоре». Была по этому поводу в конце книги одна интересная сцена, проводящая очень явную параллель между собой и ситуацией полторы недели назад. Два тестера тоже встретили там людей, которых не должны были встречать. Людей ли?

Они могли менять «коридор». Двигать вещи, попавшие в него в момент возникновения, приминать снег, открывать подъездные двери. Отрицали главный закон «коридора», о котором узнала Лита в процессе чтения – в «коридоре» ничего нельзя было поменять. В них не шло время. Фактически, это были замороженные и неизменные куски пространства, навеки замершими в том состоянии, в каком возникли. Пройдут тысячелетия, город на Земле станет пылью, но улица в «коридоре» останется прежней, по-прежнему там будут толпиться машины, возвышаться дома и лежать сугробы. Поменять там что-то могло лишь Золотое Сердце. Оно и тот, кто являлся его частью.

Итак, даже главная загадка полуторанедельной давности получила свой ответ. Осталось лишь отыскать портал в Золсер. Все усложнялось тем, что, по описанию в книге, проход был невидим, и найти его можно было только обшаривая доступные поверхности в надежде, что в одну из них у тебя вдруг провалится рука или нога. Вот только за все зимние каникулы Лита исходила весь «коридор» вдоль и поперек и ощупала все, что можно, но безрезультатно.

«Может, и правда забыть о том мире? – подумала девушка, рассеянно слушая гул голосов одноклассников. Перед ней пролетел бумажный самолетик, пущенный кем-то из них, и она задумчиво проводила его взглядом. – Я ведь даже, скорее всего, не попаду в Золсер. Наверное, зря только время трачу. Зачем мне вообще все это? И какого черта они пускают этот самолетик, страдают детской фигней…»

Хотелось спать. Взгляд на миг расплылся, и вновь мелькнувший перед ним самолетик стал неясным белым пятном. Белым. Сознание Литы вдруг застопорилось. Белым…

Этот крик, снова он. Далекий, звенящий в ушах, полный ужаса крик…

– Господи, опять самолетики, вы дети, что ли? Выпускной класс, семнадцать или восемнадцать лет каждому, пора бы уже серьезнее себя вести.

Встрепенувшись, Лита повернула голову. В дверях стояла Светлана Федоровна, учительница географии. Ее внешность, наверное, наиболее соответствовала той, что рисовало сознание среднестатистического человека при упоминании представителей этой профессии. Полная женщина средних лет, в очках, с усталым лицом, неизменной короткой стрижкой и чуть менее неизменным балахонистым черным костюмом. В данный момент учительница, поджав губы, недовольно взирала на неохотно затихший класс. Лита, хоть и невольно разделившая ее позицию, мгновенно ощутила к ней неприязнь. То ли виной был пренебрежительный тон, то ли то, что девушка недолюбливала Светлану Федоровну в принципе. Ну да, одноклассники ведут себя как дети, но, с другой стороны, не вредят же этим никому.

– Я проверила ваши тесты, – подойдя к столу и тяжело положив руку на него, продолжила Светлана Федоровна. Тон ее голоса не вызывал сомнений в том, как она оценивала упомянутые тесты (зачем вообще в начале четверти их проводить?), и Лита невольно сжалась: если у нее не пятерка, не избежать разговора с родителями…

– Ну, что я могу сказать…

Украдкой оглянувшись по сторонам, Лита увидела на лицах одноклассников скучающе-отрешенное выражение читающуюся в глазах мысль «начинается…». Да, прощай, половина урока, начиналась обычная для Светланы Федоровны нотация…

– Ужасно написали. Просто ужасно. Такое чувство, что в прошлой четверти вы вообще не были на моих уроках. Одни двойки и тройки, четверок очень мало, пятерок и того меньше…

«Ох, надеюсь, у меня все-таки пятерка. А если нет? Что Светлана Федоровна тогда обо мне подумала, и родители тоже что тогда подумают…»

За четверки Литу не ругали, но мама смотрела с таким укором, что девушка сама испытывала стыд и желание провалиться сквозь землю. Отметок ниже, слава богу, у нее давно уже не было, иначе Лита, по собственным подозрениям, боялась бы даже подойти к дому.

– Я все никак понять не могу, – продолжала тем временем бубнить учительница, – вроде бы вы должны быть не самыми глупыми детьми, раз здесь учитесь, но на моих уроках у вас как будто мозги – фьють! – в окно улетучиваются. В одно ухо влетело, в другое вылетело, а потом вот такие работы мне сдаете. Вы точно в престижной гимназии обучаетесь, а не в коррекционной школе? Стыдно должно быть за такие результаты, сты-дно!

«И почему нельзя просто раздать эти чертовы тесты и не тратить время?» – с трудом подавив раздраженный вздох, подумала Лита. Зачем каждый раз после контрольных и тестов по географии Светлане Федоровне надо было разглагольствовать о результатах половину урока? Ее же все равно давно никто не слушает. Кто-то вон уже явно дремлет с открытыми глазами под этот монотонный шум, несколько ребят притянули к себе телефоны и полезли в Интернет или в игры, один парень начал что-то рисовать в тетради…

Только одного явно трогали слова Светланы Федоровны. Острова Вика – невысокая, спортивного телосложения, с короткими светлыми волосами девушка, сидящая на соседней с Литой парте, – буквально сверлила взглядом учительницу, теребя зубами нижнюю губу. Во всей ее фигуре читалось напряжение. Казалось, Вика сейчас вскочит, с грохотом опрокинув стул, и звонко выкрикнет что-то сердитое, горячее и обвиняющее.