Карел сполз на мягкий пуфик, вытянул ноги и опустил голову. Натан потрепал его по волосам и ушел, осторожно прикрыв за собой дверь.

Берг прочертил четкую полосу по карте, что лежала перед ним, зарисовал небольшой участок рядом, обвел кружочком какое-то пространство и подписал. Отложив все инструменты, прижал карту по краям гладкими камушками и вместе со стулом повернулся к Карелу.

– Ну, привет, земляк.

Мужчина протянул ему руку и решительно пожал. Карелу на пару мгновений показалось, что все косточки в его руке сломались с хрустом. Но нет, только показалось, после такого приветствия он даже смог шевелить пальцами, а боль немного привела его в чувство.

– Меня зовут Берг.

– Карел.

– Странно, – Берг улыбнулся.

Карел кивнул, даже для Гора его имя было немного странным, для Завода, видимо, тоже.

– На какой улице ты жил?

Берг улыбался как-то неровно, приподнимая уголки губ и тут же опуская, видимо, для него это было непривычно, но такая знаменательная встреча не должна была пройти с постными лицами.

– Я не из Завода, – отозвался Карел, думая о том, что если Старик об этом узнает, то обязательно выгонит его из дома.

Зато, может, не женит. А может, и женит – назло, наверняка ведь видел его реакцию.

– Из города рядом.

– Понятно, – Берг, похоже, немного разочаровался, но виду старался не подавать, хоть и проскользнуло в голосе что-то такое. – Ну, ладно, все равно ближе, чем эти дружелюбные рыбы.

Карел растерянно раскрыл рот и закрыл. Почему «дружелюбные» он, в общем-то, понимал, как понимал и «рыб», но совершенно не мог понять, как Берг умудряется говорить эти нейтральные, в общем-то, слова, с таким неудовольствием.

– Ну, давай, рассказывай, сосед, почему на тебе лица нет?

Карел задумчиво пожевал нижнюю губу, размышляя над тем, что можно сказать, а чего нет, да и вообще, можно ли доверять едва знакомому человеку, но не сдержался – выложил все, вместе со всеми своими сомнениями и мыслями.

– Ну, дела, – Берг задумчиво пожевал палочку из копченой рыбы, причмокнул губами и встал, решительно хлопнув ладонью по столу. – Впервые слышу, чтобы здесь  кого-то насильно женили. Хотя, может, это просто проходит мимо меня. М-да-а, ну, ладно, это не беда, сейчас все решим.

Карел удивленно поднял голову: что, неужели и правда? А как это возможно? Неужели Берг имеет настолько большую власть в станице?

– Что это? – перед лицом  Карела появилась бутылка матового стекла, и желудок его предостерегающе сжался.

– Цуцик.

Берг решительно придвинул Карела к своему столу, убрал камни с карты, и та тут же свернулась. Место карты заняли бутылка и два стакана.

– Молока здесь, конечно, нет,  так что из чего есть, из того и делаю. Это то, что решит все твои проблемы.

Карел прищурился, недоверчиво глядя на Берга. Все его надежды снова рухнули.

– Ну, знаете, это уж слишком…

Берг приподнял темные брови. Видимо, не понимал, как можно решить проблему иначе, да и вообще, как можно отказываться от такого заманчивого предложения. Карел взвесил все «за» и «против» и решительно кивнул:

– Ладно, вы правы, – и пока Берг разливал мутный цуцик по стаканам, поспешно добавил. – А вы мне расскажите, чем вы здесь таким занимаетесь. Что за карты?

– Ну, это карты, – полушутливо ответил Берг, ставя перед ним стакан.

Даже не наклоняясь, Карел чувствовал резкий неприятный запах.

– Карта, которая лежала на столе – это вообще все, что здешние люди знают о городах рядом. Что, кстати сказать, немало, потому что у нас в Заводе вообще не знают ни о чем,  что находится вокруг. Да и не думают, кстати, что за стенами хоть что-то есть. На карте все просто: кто где находится, кто чем торгует, торгует ли с нами или только начнет скоро. Эта карта большая.

Карел неохотно взял стакан и немного поболтал им. Осадок на дне поднялся вверх, и Карел снова отставил стакан, чтобы белые хлопья улеглись.

– Еще я делаю карты поменьше, ну, примерно такие, – Берг показал руками нечто по размеру как четыре книги, сложенные рядом. – Их с собой берут пилоты, если летят куда-то дальше Завода. Туда-то дорогу они знают, а вот в другой какой город – могут и сбиться. Ты учти, кстати, если за полгода-год не найдешь себе занятие по душе, тоже летать будешь.

Берг хакнул и влил в себя весь стакан, морщась. Карел посмотрел на него с сочувствием.

– Если пилотов отправляют не по торговым делам, а просто на разведку, то они привозят вот такие бумажки-описания, – Берг ткнул пальцем в листок над столом, исписанный странными черточками. – Пишут они, конечно, как одним местом, но от души. И суть ухватывают верно.

– То есть, – неуверенно уточнил Карел, – вы сами не видели то, что рисуете?

– Не-а, – Берг налил себе еще, а стакан Карела подтолкнул поближе к нему. – Я высоты боюсь.

– И что, долетают? – Карел снова взялся за стакан, неуверенно перекатывая его дном по столу.

– А то как же, долетают. За милую душу, еще и возвращаются, бывает.

Карел вздохнул, зажмурился и влил в себя мерзкую жидкость, после второго стакана потерявшую свой вкус и запах.

Карел взялся за борт лага, перелез через пассажирское место и сел за рычаги. Задумчиво все изучил, вспоминая полугодичные занятия, после чего вернулся назад, чтобы поправить крыло, которое из-за ветра немного съехало.

Это был его первый настоящий вылет, и он очень волновался, держась одной рукой за рычаг, а другой перебирая желтоватые листки, на каждом из которых  был написан призыв к заводчанам. Наверное, в Заводе тоже жили не дураки и догадывались, что в жизни у них не все сладко, но, как и всех людей, их требовалось немного подтолкнуть к этому.

– Пошли на разгон! – раздался окрик координатора, рядом с которым стоял сонный и хмурый Берг, и два десятка моторов загудели, толкая лодки вперед сквозь плотную соленую воду.

Через пару мгновений они набрали скорость и оторвались от воды, тут же заходя на поворот и отряхивая с боков лишнюю воду.

Карел глянул вниз, чтобы увидеть за собой каскад сверкающей на солнце воды, и невольно зажмурился, таким сильным был блеск. Вымуштрованный клин выровнялся, поднялся выше, и внизу быстро замелькали цветные – зеленые, серые, голубые – пятна. Карел тщетно пытался рассмотреть Гор, но увидел только серую кляксу, показавшееся ему безжизненным и пустым. Это не мог быть его дом.

Завод сверху казался темным пятном, расплывчатым из-за сероватого марева, но стоило лагам нырнуть в плотный дым, как пилоты вообще перестали что-либо различать. Кашляя, они тут же начали снижаться, чуть ли не царапая шпили декоративных острых башенок на заводской стене. Карел следовал за всеми, за ним – всего одна лодка. Примерившись, он скинул стопку бумаг вниз, они вспорхнули, подхваченные потоком воздуха, и начали оседать на Завод.

Снизившись достаточно, чтобы рассмотреть улицы, Карел увидел, что они пусты. Все люди работали, и работали они ради общей цели, которую Карел не знал. Ее даже Берг не знал, а если и знал, то не признавался. Да и вообще Карел старался обходить его стороной – слишком сильны были воспоминания о небопадении, настигшем его на следующий день. Прошло уже почти два с половиной года, а он прекрасно помнил эти ощущения и ни разу не пил больше. Даже на своей свадьбе – хоть и помнил он ее очень смутно, как будто большую часть был где-то в другом месте – и на других, не менее значительных праздниках. Правда, то, что Старик, или Луиза, или Жанн считали праздниками, для Карела было зарубками – «что-то пошло не так». И вот, еще раз пошло. И тут. А здесь вообще не туда.

Жизнь превратилась в череду ошибок только из-за того, что однажды он не смог сказать: «Нет». Старик был счастлив, все кругом были счастливы, а Карел видел, что все это не про него.

Натан шутил, что он просто скучает по мамочке, а Карел не видел в этом ничего смешного. Еще по отцу, Юнге и Альберту. И по Лиа и Даану, и даже по Маркесу – совсем немного. Но почему-то сейчас, когда он думал об этом, ему казалось, что все это было очень давно и неправда, что таких людей давно нет в живых, и он просто прочитал о них книгу или услышал чей-то рассказ.