Пленный не только дал ценные сведения о силах и средствах противника, но и раскрыл известные ему тактические приемы, применяемые фашистами на Восточном фронте. Судя по словам австрийца, большие надежды гитлеровское командование возлагало на систематическую заброску в наш тыл небольших групп автоматчиков, в составе, например, отделения, чтобы в удобный момент сеять панику, наносить внезапные удары по нашим штабам, расположенным близко к переднему краю, уничтожать линии связи, перехватывать донесения и т. д.

Перебравшись за линию фронта, диверсионные группы какое-то время ничем себя не выдавали. К примеру, сослуживцы Эллера выжидали подходящей минуты почти трое суток: оборудовали для себя тайники, изучали окрестности, приспосабливались к условиям. Только решительные действия комдива, охраны штаба соединения предотвратили беду.

Анализируя показания пленного и предшествовавшие события, Александр Ильич пришел к выводу: гитлеровцы планомерно и в широких масштабах используют диверсионные приемы.

Что противопоставить вероломному врагу? Нужен прием, похожий на охоту. Решение пришло: «Будем охотиться на диверсантов по-таежному, как на глухарей». Глухарь, когда поет, ничего не слышит. В этот момент к нему легче всего подобраться и бить наверняка. Таким же образом следовало действовать и против диверсантов, то есть нападать на них в то время, когда они стреляют.

Выступая на сборе «охотников-истребителей», комдив разъяснил, как вернее уничтожать диверсантов:

— Имейте в виду, товарищи, что автоматчик после каждой очереди осматривается по сторонам, ищет новые цели. В этот момент надо замереть, ничем себя не выдавать. Начал стрелять — полным ходом опять к нему. Сближаться следует скачками. Как обнаружили, окружайте. Здесь автоматчику и придет конец. Расстреливайте на месте, если оказывает сопротивление, в ином случае плените.

Так и действовали группы истребителей. Два-три толковых бойца во главе с сержантом нередко очищали от диверсантов целые лесные урочища. Показательна в этом отношении статистика штаба: в сентябре 1941 года «охотники» в первый день уничтожили 26 автоматчиков, во второй — 18, в третий — 12, в четвертый и пятый — по 6, в шестой — 4, Через неделю «глухари» в тылу дивизии исчезли.

Каждый день в подразделения и части 1-й Московской Пролетарской дивизии прибывало пополнение — столичные рабочие, учителя, студенты, врачи. Они горели желанием сразиться с врагом. Однако многие не имели представления о службе в армии. Им не хватало военной закалки, боевой выучки, доброй солдатской сноровки.

Как поскорее ввести таких людей в строй, обучить их науке побеждать сильного, коварного, технически оснащенного противника? Над разрешением этого вопроса полковник трудился вместе с военкомом дивизии батальонным комиссаром И. И. Тюпилиным, человеком незаурядного мужества, твердости духа и удивительной партийной дальновидности, чуткости в отношениях с личным составом.

При первой встрече с Лизюковым Иван Иванович поделился своей озабоченностью:

— Вы знаете, я — артиллерист. С пехотой до сих пор имел дело только в порядке взаимодействия. В общевойсковой тактике не силен…

— Не боги горшки обжигают, — пошутил комдив. — Перед вами танкист по призванию. Начинал водить бронепоезда еще в гражданскую. Не будем унывать и смущаться. Знания — дело наживное. Главное для нас сегодня — это в оставшееся время сколотить подразделения в один туго сжатый кулак, научить людей бить немцев не числом, а умением, понимать друг друга и общий маневр на поле сражения. И особенно важно — вселить в каждого высокий наступательный порыв, уверенность в том, что мы способны не только изматывать врага, стоять насмерть, но и опрокидывать его по всем правилам военного искусства, гнать с нашей земли вон, в обратном направлении!

Они без долгого разговора хорошо поняли друг друга. Батальонный комиссар вместе с работниками политотдела отправился в войска с четким планом, целью которого было в самые сжатые сроки мобилизовать коммунистов, комсомольцев на предстоящее испытание, правильно расставить их во взводах и ротах, где нужны их зажигающее большевистское слово, личный пример смелости, готовность увлечь за собой людей на подвиг. Проводились короткие партийные и комсомольские собрания, встречи с ветеранами боев, беседы агитаторов и многое другое. В полках состоялись митинги. На них выступали приехавшие из столицы старые большевики, участники Октябрьской революции, гражданской войны. Один из них, седой рабочий-металлист, обращаясь к бойцам и командирам, собравшимся на укромной поляне, говорил:

— Дорогие сынки, в восемнадцатом году я служил в Красной гвардии. Помню, как мы готовились дать отпор кайзеровским войскам под Псковом. Земляки-москвичи дали нам наказ: «Ваше наступление должно быть настолько сильно, чтобы пробить броню германского империализма». Мы выполнили тот наказ. Теперь ваш черед. Бейте захватчиков, гоните их прочь!

Полковник Лизюков занимался слаживанием штаба дивизии, штабов полков, приданных и поддерживающих подразделений. От них во многом зависело осуществление его замысла: наступать двумя эшелонами, чтобы заставить врага метаться. В первом эшелоне должен действовать 175-й мотострелковый полк, усиленный танковым батальоном, двумя артиллерийскими батареями. Ему предстояло прорвать оборону на противоположном берегу реки Вопь, овладеть Новосельем и продолжать движение в направлении на Мальцево, 6-му мотострелковому полку с такими же средствами усиления нужно было атаковать противника из-за правого фланга ударной группы, создать реальную угрозу охвата, вынудить фашистов ускорить отступление, чтобы не попасть в окружение. Важное значение в замысле придавалось огневой поддержке, артиллерийскому обеспечению решительных действий. Двум гаубичным полкам надо было одновременно обрушить на гитлеровцев шквал снарядов, уничтожить или полностью подавить закопанные в землю танки, пушки, доты, дзоты, расчистить дорогу для атакующих.

Александр Ильич досконально проверял: знают ли командиры всех степеней, особенно младшие, свои непосредственные задачи, как собираются их выполнять, что предпринимают для того, чтобы достичь дели с меньшими потерями. Еще и еще раз напоминал: избегать лобовых приемов, маневрировать, не поддаваться на уловки противника.

Когда стемнело, Лизюков вернулся на свой командный пункт. Примерно через час сюда прибыл командующий 16-й армией генерал-лейтенант К. К. Рокоссовский. Они встретились как старые знакомые. Командарм внимательно выслушал доклад Александра Ильича, утвердил план наступления, поинтересовался, закончат ли сооружение моста в срок.

— Да, — ответил полковник. — Все необходимое полностью заготовлено. Сборка займет два-три часа. Что касается пехоты, то для нее практически готовы два жердевых моста.

Проводив начальство, комдив завернул к саперам. Они уже приступили к проделыванию проходов в минных полях. На той стороне чувствовалось какое-то оживление. Фашисты праздновали. Слышались веселая музыка, пьяные возгласы.

Командир отделения сержант Феноменов наставлял подчиненных, как следует извлекать незнакомые для молодых бойцов противотанковые мины. Лизюков похвалил сержанта за это, расспросил о настроении личного состава.

— Если обо мне, — сказал без обиняков Феноменов, — то я считаю себя дважды счастливым человеком. Во-первых, мне довелось строить московское метро. Во-вторых, попал служить в Московскую дивизию…

— Теперь можете считать, — в тон ему пошутил полковник, — что вы счастливый трижды. Завтра двинемся на запад!

Налетел ветерок. Принес с той стороны разухабистую солдатскую песню.

— О чем горланят? — недоумевал сапер.

Прислушавшись к пьяным голосам, Александр Ильич ответил:

— Обыкновенная похабщина, ничего интересного.

— Ишь ты, как развеселились! — удивился сержант. — Ну что ж, посмотрим, какое веселье у них будет завтра…

Утром на позиции фашистов обрушился шквал огня. Едва закончилась артиллерийская подготовка, раздалось многоголосое «ура!». Части пошли в наступление.