Покорили - Новозыбков, Речицы,
Репки и Клинцы.
Одолели - Овруч, Гомель, Могилёв,
подымались выше облаков.
Разносились ветром,
с дождём на землю приземлились,
загрязняя всё кругом.
Окропили нуклидами -
Николаевку, Семёновку и Климов,
обошли стороною -
Шостку, Нежин и Чернигов.
А облако, радиоактивной пыли,
по ветру пол-Европы обошло
и радиацией, и нуклидами
всё живое обожгло.
МОКРОЕ ДЕЛО.
Кстати, странно, как-то
сработала система,
загнав в тупик страну, народ -
могучее, былое племя.
Поигрались взрослые с реактором,
как дети в детскую игру.
То ли неучи самоучки -
Дятлов, Топтунов, Акимов,
то ли диспетчер Киевэнерго -
тайный агент ЦРУ.
Разобраться бы КГБ в причине?
Сверху запретили.
Нельзя Запад осквернять?
Наше головотяпство.
Так в верхах решили.
Диспетчер Киевэнерго -
городской простой мужик,
простой эксперимент, страну -
завёл в тупик.
ПРОСТИ МЕНЯ.
На могиле мужа в Москве,
жена Люда плакала, рыдала,
вся в слезах, в раздоре,
не видя света,
душою-сердцем проклинала
тот миг, ту ночь, то горе.
Почему, мой родной,
такой несправедливый мир?
Почему судьба -
именно тебя,
мою кровинку -
у меня забрала?
Почему свою любовь-иконку
уберечь я не смогла?
Ты так хотел!
Ты так хотел её увидеть.
Назвать её, родную,
Наташенькой - Наташа.
Посмотри, родной,
родилась она.
Какая прелесть?
Какая крошка наша?
Ты должен меня понять?
Из-за любви к тебе
я её не уберегла.
Сейчас лежать вам вместе -
такова судьба,
радиация и слава
тебя с дочуркою свела.
Прости! Слезами обливаюсь.
Прости, родной! Прости!
Сейчас твоя дочурка
очень странно,
как враг народа безымянно,
с тобою вечно,
будет рядышком лежать,
а я всю жизнь одиноко
буду плакать и рыдать.
Вспомни, мой родной,
с чего всё начиналось.
Казалось, ты и я -
навеки вечная семья.
Сколько было поздравлений,
цветов, улыбок?
А подарков?..
Подарок главный - это ты!
Вася-Василёк -
любимый мой цветок
и твои цветы.
И вмиг пропало всё,
завяли на клумбе мои розы,
исчезла моя надежда -
на счастье, на любовь.
Остались мои сухие слёзы,
мои одинокие мечты
и там, далеко в земле -
родная дочь и ты.
И ещё осталась память -
московские гвоздики,
твои увядшие цветы.
Прости, родной! Прости.
Ты и я. Любовь с любовью -
в счастье жили, по-простому.
По велению мага
вернуться бы назад,
наверняка,
всё было б по-другому.
И снова, и снова... та...
роковая ночь перед глазами,
растоптавшая нашу жизнь
безжалостно ногами.
Окунула нас в ледяную воду,
не спросила, не предупредила,
нам принесла беду.
"Люся! Второй час ночи.
Ложись, родная, спать.
На станции пожар!
Я скоро буду".
Эти слова, его голос -
жива буду не забуду,
постоянно слышу я
бессонными ночами,
прозвучавшие в темноте,
как чернобыльский набат,
поднявшие -
на рентгены, на Чернобыль
тысячи простых людей,
тысячи учёных,
тысячи офицеров и солдат.
В тревоге не спала -
в слезах томилась,
с тяжёлым чувством в сердце
тебя родной ждала.
В открытое окно,
наше с тобою окно,
дышала свежестью весна,
кругом тихо и темно.
В кустах, где-то
щёлкнул соловей
и снова тишина.
А небо над АЭС озарялось
багрово-жёлтым пламенем,
дым столбом.
И там мой Вася,
мой родной, Вася-Василёк,
любимый мой цветок,
там все друзья-пожарные
ведут войну с огнём.
А город спит обычным сном.
Кому какое дело?
Тишина кругом.
А мне, то как?
Душа моя горит и плачет -
чувствует беду.
Кошмар тревожной ночи -
помнить буду - не забуду.
Что там с моим -
родным и дорогим?..
Что с моим
любимым мужем?
До утра, туда-сюда,
от окна к другому,
казалось, вечность
провела я с горем.
Уже засеребрились облака,
начало светать.
Пора ему домой вернуться.
Давно пора!
Терпенья моего нет!
Сколько можно ждать?
Уже солнышко взошло,
в лицо ударил яркий свет,
а его всё нет и нет.
Уже шесть часов утра!..
пора ехать нам в село!
После трудовой недели
святое дело,
на природе отдохнуть,
родителям помочь
картошку посадить,
на речке порыбачить,
в лес сходить.
Сколько можно ждать?
От бессонницы ночной
нервы все устали.
От напряжения и тяжбы
тело покидают силы.
В больнице твой Василий -
в семь часов люди передали.
Бегом туда, а там людей -
не проехать, не пройти.
Где же мой, Вася-Василёк?..
любимый мой цветок.
Как его найти?
Вокруг санчасти машины -
пожарные, санитарные.
На каждом шагу милиция -
с жезлами в руках.
Медики в беленьких халатах.
"Граждане, отойдите!
Зашкаливают машины",-
не жалея мощности и сил
кричали постовые в рупоры.
В небе чёрный ворон кружил,
людей кусали комары.
Все шумят, кричат,
кто-то тянет медика за халат.
Много женщин одиноких
со слезами на глазах,
Шум и гам у прохожих -
вызывал ужас, страх.
Попасть в больницу Припяти -
народа очень много
и не узнать, и не подойти -
милиция очень строга.
Мне повезло, знакомая медсестра
по больнице города Остра.
Прошу её: "Только посмотреть!..
А вдруг настигла его смерть?"
"Пропустить не могу! -
сказала в халате строго, -
Там больных очень много.
Со всеми с ними плохо.
И с твоим очень плохо".
"Пожалуйста, только на минутку!"
"Ладно. Побежали!"
"Люда! Людочка! Узнай!" -
вдогонку знакомые кричали.
В палате мужа увидала,