— Я оставила его с директором и инженером Язвиньским, — сказала она. — Он ждал конца рабочего дня, чтобы с ними вернуться в Варшаву.

Гонтарский, придя в себя после шока, вызванного смертью бывшего директора, вспомнил, что у Вольского в тот день были грязные брюки, и когда везший их в Варшаву шофер спросил, где он так испачкался, Вольский пробормотал что-то невнятное. Эти мелочи только сейчас приобрели значение, фрагменты начинали складываться в целое. Х-56? Нет, скорее пешка в чужой игре. Но эта пешка могла привести к ферзю. Бежан приказал собрать самые подробные сведения о Вольском, его связях, знакомствах, проверить всю его биографию. Одна ниточка оборвалась. Надо было искать другую. Номер телефона доктора Валя мог стать путеводной нитью. Бежан решил лично познакомиться с Валем. Доктор Могельский, консультант-психиатр, подготовил для Бежана историю болезни Вацлава Вардецкого. С этими документами и ждал сейчас Бежан приема. Его немного смущало то, что он не уведомил Зентару о своем новом эксперименте, но тот наверняка не дал бы согласия. Поэтому Бежан решил молчать. Ведь никакого риска, как он думал, не было. Валь его не знал.

Скрип двери вывел его из задумчивости. Он поднял голову от газеты и увидел, что в дверях кабинета стоит Чеся Кобельская. За ней, в глубине, белела фигура врача.

Один взгляд, и Чеся бросилась к Бежану:

— Как, вы здесь, пан майор!

— Это ошибка. Я вас не знаю, вы приняли меня за кого-то другого, — равнодушно ответил он, изменив голос.

— Не может быть, у меня та-акой глаз! — кокетливо улыбнулась она, совершенно не смущенная его поведением.

«Вот не повезло! — Бежан был в ярости. — Может, Валь не заметил».

За следующим пациентом закрылась дверь.

— Я вас не знаю, — повторил он. — И не люблю, когда ко мне пристают незнакомые женщины.

Их разговор привлек внимание пациентов. Все смотрели на него. Он подумал, не исчезнуть ли по-английски. Но если Валь видел эту сцену, а Бежан, заплатив немалую сумму, исчезнет, то не заподозрит ли доктор, что за ним следят? И снова ниточка оборвется. Пройдет немало времени, прежде чем удастся найти еще какой-нибудь след. А осталось всего восемь дней. Х-56 действует. Бежан решил остаться. Однако ему было не по себе. Приемная опустела. Теперь в ней остались лишь Бежан и сорокалетний мужчина с бледным, неспокойным лицом и бегающими глазами. Бежан обратил внимание на неестественно расширенные зрачки — симптом психического заболевания.

Вновь открылась дверь. И вновь назвали другую фамилию. «Хочет принять меня последним, — понял Бежан. — Может быть, ему требуется больше времени, чтобы проверить, не симулирую ли я? — успокаивал он себя. — И все-таки зря я не оставил записки, куда и зачем иду...»

Его сомнения прервал низкий хриплый голос:

— Пан Вацлав Вардецкий.

Зентара нетерпеливым движением поднял трубку:

— Я просил Бежана зайти ко мне. Почему его до сих пор нет?

— Товарищ полковник, — объяснила секретарша, — на службе его нет. Звонила домой — и дома нет.

— Вызовите капитана Покору.

Через две минуты появился Покора.

— Где Бежан? — голос Зентары приобрел металлические нотки — как всегда, когда полковник был чем-то встревожен.

Покора развел руками:

— Не знаю, что с ним произошло, товарищ полковник. На восемь тридцать он назначил нам с Вроной встречу. Поручик до сих пор его ждет.

— Вызовите Врону.

Но и Врона сказал лишь, что Бежан приказал ему к восьми тридцати приготовить отчет о наблюдении за доктором Валем, а также представить список пациентов, которых Валь принимал в больнице и в своем частном кабинете.

— Почему Бежан поручил так тщательно наблюдать за Валем?

— В записной книжке Вольского мы нашли домашний телефон доктора Валя. Без фамилии. Наблюдая за связями Зелиньской, пришли к выводу, что Валь спекулирует лекарствами иностранного производства, наркотиками, а часто выезжая за границу, скупает там медикаменты. После того, как была собрана эта информация, Бежан приказал взять Валя под тщательное наблюдение. Он подозревал, что его контакты с Западом не ограничиваются только спекуляцией.

— Хорошо. Продолжайте следить за Валем. Но что с Бежаном? Какие у него были планы на вчерашний вечер?

Оба ничего об этом не знали.

— Дал задание на сегодня и ушел. Куда-то спешил, — объяснил Врона.

Зентара снял трубку.

— Соедините меня с офицером, дежурившим вчера. Немедленно.

— Нет, товарищ полковник, Бежан не сказал, куда идет, и не оставил никакой записки, — ответил на вопрос Зентары капитан Антчак.

— Возьмите мою машину, — приказал Зентара Вроне. — Поезжайте к Бежану домой. Может, проспал. Зайдите к соседям, спросите, видели ли они его вчера вечером. Только без лишнего шума. Вы, — обратился он к Покоре, — проверьте, не появлялся ли он в Управлении и в Центре? Жду донесений.

Зентара принялся расхаживать по кабинету. Размышлял.

«Что же могло произойти? Бежан, как и Видзский, никогда не подводил. Видимо, случилось что-то непредвиденное. Опять придумал какой-то эксперимент? И не сообщил мне, опасаясь, видимо, что я не разрешу. Черт побери, опять эти партизанские методы работы! Ну я ему покажу, когда вернется...»

Открыл дверь, вошел в секретариат.

— Немедленно затребуйте все донесения о несчастных случаях из городской комендатуры. И запросите «скорую помощь». Впрочем, нет, вызовите ко мне доктора Гавлика.

У секретарши дрожали руки. Она тоже была расстроена. Бежана все любили. Ей, Басе, он очень нравился, она охотно приняла бы ухаживания симпатичного офицера, но он никогда не проявлял такого желания, относился к ней, как к доброму другу. «Никак он не может забыть ее, — думала Бася. — Но все пройдет. Живые сильнее мертвых. Время залечит все раны. Может быть, и обо мне подумает».

Она заботилась о Бежане. Крепкий кофе, такой, как он любил, всегда был готов. И бутерброды, когда он оставался поработать вечером. Бася угадывала его желания, мгновенно исполняла все просьбы. Бежан, она эта знала, ценил ее доброе к нему отношение. Всегда благодарил. Один раз ей даже удалось пригласить его на кофе, правда, только в служебный буфет. Но он обещал, что вот управится с работой... Но когда же, наконец, у него не будет срочной работы?! Она не напоминала ему о его обещании. Сейчас она тоже как могла участвовала в поисках пропавшего. Она выставляла за дверь всех, кто пытался пройти к Зентаре.

— Он занят и страшно зол. Не морочьте ему голову сегодня, — объясняла она.

Зентара действительно был зол. Он даже не просмотрел отчеты о результатах расследований, которые еще вчера потребовал от всех руководителей групп. Зентара нервно перелистывал рапорты городской комендатуры, ища лишь одну фамилию. Но этой фамилии там не было. Не было ее и в списке вечерних и ночных пациентов «скорой помощи», которые принес доктор Гавлик.

— Проверьте еще дежурные больницы, может, привезли ночью... — он не успел докончить, а доктор Гавлик уже выскочил из кабинета — он понимал, что ситуация критическая.

Тревога Зентары росла с каждым часом. Врона привез известие, что вечером Бежана дома не было. Соседка сказала, что заходила к нему около десяти часов, звонила в дверь, никто не открыл. На телефонные звонки он тоже не отвечал. Никакой записки, куда пошел, где его искать, не оставил. Дворничиха заявила, что ждала его вечером, Бежан должен был забрать у нее плащ, с которого она сводила пятна.

— Только мне дает чистить. Лучше вас, говорит, никто не сделает. — Охотно болтала дворничиха. — Золотые, говорит, у вас руки. И все делаете в срок. Ему важно было, чтобы плащ к вечеру был готов. Я спросила, не на свидание ли он собрался. А он ничего не ответил, только улыбнулся и побежал на работу... А за плащом не зашел. Значит, вечером его дома не было.

Вроне едва удалось прервать этот словесный поток. Он оставил у дворничихи записку для Бежана и попросил, чтобы она отдала ему, как только тот вернется.