– А слабо прямо сейчас открыть портал в Тмир и слово в слово повторить все сказанное Арлин? – предложила я и с надеждой уставилась на чумазого светлого. Вдруг, сработает? Если Артаниэль действительно произнесет свою пламенную речь перед Линой, то, как бы плохо не прошла их первая встреча, магу немедленно все простят с огро-о-омным запасом на будущее. За «мне тебя не хватало» – точно, потому как сестра себе места не находила весь год.

– Ты еще кто? – насторожился и приготовил боевое заклятие маг.

Я печально вздохнула. Не сработало. Жаль. Пойдем по длинному пути.

– Летиция, можно Лета, – я тряхнула головой, сбрасывая пепел с выбившихся из прически и лезущих в глаза прядей. Ковер жалко… хотя, от сидящего на нем Артаниэля грязи все равно больше. – И верни мою книгу, пожалуйста. Арлин ее не крала, а выкупила у ювелира, который хотел переплавить оклад.

За «Легенды» я отдала все накопленные за работу в швейной мастерской деньги, а Лина еще и добавила к этой сумме почти треть, и все равно нам едва хватило.

– Говоришь по-эльфийски? – с удивлением приподнял брови погасивший боевое заклинание светлый. Я качнула головой.

– Только читаю и немного пишу, – призналась я. – Учиться говорить в Тмире было не у кого.

Читать и писать, откровенно говоря, тоже, но я не сдавалась и продиралась через вязь незнакомых букв со старым и жутко рваным словарем, добытым где-то сестрой.

– Так что редкая антимагическая саламандра забыла в Саодринской Академии Магии? – справившись, наконец, с изумлением, поинтересовался Арт и поднялся с пола, не скрывая досады на лице. В чем-то я его понимаю. Полчаса зря распинался не перед той ящерицей. Ничего, будем считать, потренировался. В следующий раз еще лучше получится.

– Притворяется абсолютным магом огня и собирается учиться, – поджав губы, ответила я. Раз Арт все-таки ценит Лину, то и меня, ее сестру, не выдаст. А то и прикроет, надеюсь, если я в чем-нибудь проколюсь…

Я давно пыталась придумать, куда пойти учиться, чтобы потом суметь обеспечить и себя, и посвятившую свою жизнь мне Лину. К сожалению, у девушки, а, тем более, у юной и безродной нищей сироты, не так много возможностей. Что-то не устраивало перспективами, куда-то категорически отказалась отпустить меня Лина, на что-то не хватило денег… Моих копеек с подработки у швеи и Лининой зарплаты в лавке скупщика нам едва хватало, чтобы сводить концы с концами. Только когда по Шаоркуму прокатилась поразительная весть – темной магии будут учить наравне со светлой! – я решилась и объявила сестре, что поеду поступать в Академию. Кто, как не маги, живут сыто и не считают монеты? Арлин, правда, мою идею не оценила, и мы впервые за долгое время едва не поругались. К счастью, к этому моменту до Тмира из столицы докатилась еще одна весть – новый порядок в Академии наводит хорошо знакомый сестре светлый эльф. Скрепя сердце, старшая все-таки согласилась отпустить меня, взяв перед этим обещание в случае любых неприятностей или, не дай Хозяйка, разоблачения бежать или к Артаниэлю, или в «Лесную фею» к еще двум ее друзьям, которым она была готова меня доверить. Хоть мне и не нравилась такая опека, беспокойство сестры я могла понять.

Магия саламандр, если наблюдать со стороны, куда ближе к темной, чем к светлой, ведь нам подчиняется весь огонь, и внутренний, и тот, что разлит невидимой стихией всюду вокруг. В годы запрета темной магии – еще до моего рождения – был слишком велик риск забыться, случайно использовать не ту силу и навлечь на себя массу неприятностей от борющихся с «порождениями тьмы» людей. Затем, после окончания войны, гонения на темных начали стихать, на плаху за не те способности отправлять перестали, но отношение-то почти не изменилось. Редкие темные маги, рождавшиеся в Шаоркуме, предпочитали о своей магии молчать. Зато теперь я вполне могла притвориться чародейкой со способностями и к светлой, и к темной магии одновременно. А что стихия мне подчиняется только одна… Такое, пусть редко, но бывает. Те же целители, в большинстве своем, только стихией жизни и управляют, никакая другая сила им неподвластна.

– Так ты пойдешь к моей сестре или нет? – напомнила я задумчиво меня рассматривающему светлому о куда более важном, чем моя скромная персона, деле. Эльф неожиданно весело фыркнул.

– Сегодня? Чтобы в мою голову еще что-нибудь швырнули? Ну уж нет! Кстати, – маг смерил меня еще одним подозрительным взглядом. – Что ты делала в моем камине?

– Исследовала Академию, что же еще? – подумаешь, камин… Главное, чтобы Артаниэль не поинтересовался, где и каким образом я взломала его защиту! Слегка смущенно улыбаясь, я по широкой дуге обогнула настороженно наблюдающего за мной мага и подошла к книжной полке. Убивать меня, кажется, не собираются, наказывать за вторжение – тоже, значит, можно и понаглеть попробовать. – Дашь что-нибудь почитать? Здесь невыносимо скучно. В библиотеке, как назло, нет камина, а допуск туда я получу только через два месяца, когда начнутся занятия.

– Бери, что хочешь, только уноси через дверь, – обреченно махнул рукой эльф и вновь скрылся за дверью ванной. Едва сдержав радостный визг, я кинулась к книгам. Прощай скука! Да здравствуют новые знания!

Арлин

Всего через две недели после встречи с Артаниэлем и окончательного крушения моих надежд я на скрипучей и трясущейся повозке въехала Саодрин. Пришлось потратить немало сил, чтобы уладить все дела за такой короткий срок. Я сумела уговорить Дрейка написать мне рекомендации – надо же как-то искать новую работу в столице, предупредила хозяйку дома, что уезжаю, перебрала все накопленные за годы жизни в Тмире вещи, решая, что забрать с собой, что выбросить, а что продать… Парадокс – нам с сестрой вечно чего-то не хватало. То мы одно праздничное платье по очереди носили, то постельное белье перешивали из двух-трех старых комплектов… Однако стоило мне начать собираться в путь, как выяснилось, что вещей у нас скопилось просто-таки неприлично много, настолько, что я два дня потратила только на избавление от лишнего.

От Леты успело прийти первое письмо, с которым я чудом не разминулась. Сестренка хвасталась, что успешно притворилась магом-огневиком, сдала вступительные экзамены и теперь обживется в одной из лучших комнат общежития Академии. Летиция потому и бросилась в Саодрин сразу, как стало возможно заселение – первые прибывшие всегда успевали выбрать все самое лучшее. Новоявленную чародейку я поздравила и попросила писать на адрес таверны Арабиссы и Даррена, пока не найду себе жилье в столице. О том, что сразу обжиться в большом и суетливом городе может не получиться, я старалась не думать.

Всю дорогу я с тоской вспоминала свое прошлое путешествие и украдкой улыбалась звучавшим в голове, как наяву, стенаниям Грэнхара. И чем только дракону не нравилась зима? Да, холодно. Да, снег. Зато ни палящего солнца, ни поднимаемой копытами тяжеловозов и скрипучими колесами телег пыли, из-за которой дышать можно только через мокрый платок… Хотя мне тогда особенно повезло – до самого Эльтэна я ехала в образе ящерицы, греясь об теплую грудь ездового эльфа. Красота!

С тоской я покосилась на валяющийся в ногах огромный и тяжелый заплечный мешок. Хорошо, что Лета свои вещи увезла сразу. Книги сестры мне пришлось продать – тащить с собой такой груз, не зная, как меня встретит столица, я не могла. Ничего, в ближайшие годы у младшей будет доступ в академическую библиотеку – не затоскует, ну а после… Шесть лет – слишком долгий срок, чтобы загадывать.

– Приехали, госпожа! – простуженным гнусавым голосом объявил хмурый караванщик, которому я отдала кругленькую сумму за место в одной из телег. За дни, проведенные в дороге, владелец каравана успел достать меня сначала попытками разговорить и скользкими намеками, как можно сделать путешествие приятнее, а после, получив злую отповедь – демонстративным пренебрежением и будто бы случайными мелкими пакостями. То в дождь полотно над моей повозкой окажется неплотно натянуто, и из собравшихся на крыше луж натечет мне за шиворот, то в мою похлебку внезапно «забудут» положить еще в Тмире оплаченное мясо… Раздражение, появившееся после встречи с Артом, за дни путешествия не только не утихло, но и, стараниями наглого караванщика, накопилось, забродило и было готово в любой момент выплеснуться на окружающих. Взвалив на плечи свою поклажу я, не прощаясь, спрыгнула с телеги и отправилась в новую жизнь.