Амбер просматривает ускоренной промоткой актуальные в процессе исполнения разделы ПРОЧТИ ПЕРЕД ИСПОЛЬЗОВАНИЕМ. Там — скучные юридические диаграммы в формате UML[153], и суть плана понятнее они не делают. Йемен — одна из немногих стран, поддерживающих одновременно традиционный суннитский шариат и аферы с помощью компаний с ограниченной ответственностью. И там легально рабовладельчество. А вот то, что владелец имеет опцион в продукции трудящегося, выделенный двусторонним контрактом, и такой, что проценты растут быстрее, чем несчастная жертва может их выплатить — это, похоже, фикция. Вместе с тем, компании являются юридическими лицами, и если Амбер продаст себя такой компании в качестве раба, она станет, собственно, рабом, а за ее действия и получаемую прибыль станет ответственной компания. Остальная часть юридического аппарата — девяносто процентов его — является набором самоизменяющихся корпоративных механизмов, созданных на основе сводов законов, позволяющих создавать отвечающие полноте Тьюринга уставы компаний, и играющих роль номинальных владельцев для рабовладельческого контракта. А на дне всей этой корпоративной игры в наперстки притаился доверительный фонд, в котором Амбер является главным акционером и получателем. Когда она достигнет совершеннолетия, она приобретет полный контроль над всеми компаниями в сети и сможет выкупиться из своего рабовладельческого контракта, а в предшествующее время доверительный фонд (которым она, в сущности, владеет), занимается надзором за компанией, которая владеет ей самой (и предотвращает попытки перехватывающих перекупок). Ах да, и направление деятельности сети компаний было определено на внеочередном совете управляющих, на котором было решено переместить активы в Париж как можно скорее. Билет на самолет в один конец включен.

«Думаешь, стоит так сделать?» — неуверенно спрашивает Амбер. Сложно сказать, насколько на самом деле умна кошка. Скорее всего, стоит копнуть поглубже, и за всеми этими лоскутными семантическими набросками откроются зияющие дыры — но все-таки она говорит чертовски убедительно.

Кошка усаживается, оборонительно свернув хвост вокруг лап.

«Это всего лишь предложение. Соглашаешься — и можешь жить привольно со своим батей. Но это не остановит маманю от того, чтобы прийти за ним с конским хлыстом, а за тобой — со стаей адвокатов и парой наручников. Хошь совета? Свяжись-ка ты с Франклинами и дуй на борт их авантюры с внеземной горнодобычей. В космосе никто не доберется до тебя с повесткой. А еще они в долгосрочной перспективе собираются выйти на рынок CETI, расшифровывать инопланетные послания. Честно тебе скажу, Париж тебе разонравится, стоит там немного пожить. Знаешь, батя и его подружка — свингеры… В такой жизни не находится места детям. Или кошечке наподобие меня, как я теперь понимаю. Они днями напролет работают на Сенатора, а ночами ширяются, ходят по фетиш-вечеринкам, по танцулькам, по операм — короче, отрываются по-взрослому и на полную. Твой батя носит фраки чаще, чем матушка, а Тетя Нетти водит его по хате на поводке, и это все, конечно, в те моменты, когда они не занимаются шумным сексом на балконе. В общем, вы будете друг другу мешаться. Не стоит переезжать к предкам, у которых есть чем и заняться, и развлечься».

«Хм-м». Амбер морщит нос, одновременно принимая во внимание сказанное кошкой и испытывая отвращение от очевидного интриганства. Надо над этим поразмыслить, решает она. И разлетается в такое количество разных сторон одновременно, что в домашней электросети ощутимо просаживается напряжение. Какая-то часть ее исследует архитектуру сети компаний, замысловатую карточную пирамиду. Где-то в другом месте она прикидывает, что в задумке может пойти не так, а еще одна часть (похоже, это ее неряшливая биологическая часть, то есть — она сама) думает о том, как же хорошо было бы снова увидеть Папу, и немного стесняется. Родителям же нельзя заниматься сексом, хоть такого закона и нету. «Расскажи мне о Франклинах? Они женаты? Или холостяки?»

Трехмерный принтер тем временем переходит к делу. Из криогенной высоковакуумной рабочей зоны с тихим шипением выкачиваются последние остатки тепла, и где-то глубоко в его недрах зарождаются когерентные пучки атомов, сливаясь в бозе-эйнштейновский кандидат, застывающий над самым абсолютным нулем. Выстроив на нем интерференционную картину, принтер сгенерирует атомную голограмму и создаст идеальный слепок какого-то оригинального предмета — вплоть до атомного уровня. Никаких нескладных нанотехнологических частей, способных сломаться, перегреться или мутировать — через полчаса из принтера появится нечто, клонированное с точностью до индивидуальных квантовых состояний всех его атомов. Кошка пододвигается поближе к теплому ветерку из воздуховодов системы охлаждения и как будто сосредотачивается на чем-то своем.

«Боб Франклин — он умер года за два или три до твоего рождения. У них с твоим отцом был общий бизнес… Как и у твоей матушки. Так или иначе, а он сумел сохранить неплохие куски собственной сути, и держатели фонда пытаются воссоздать его сознание перекрестной загрузкой его в свои импланты. Это примерно как борганизм. Причем с достатком и стилем. В общем, Боб тогда вернулся в космическую индустрию — ему помогло и некоторое финансовое колдовство, устроенное одним другом твоего бати — и сейчас они строят обитаемую станцию, которую хотят закинуть аж на Юпитер, чтоб тым разобрать парочку лун и начать строить заводы гелия-3. В первую очередь, это та самая афера с CETI, о которой я говорила, но у них там есть еще что поделать, особенно в долгосрочной перспективе… Кстати, друзья твоего бати вскрыли передачу — ту, о которой все знают. Это пачка инструкций, как найти ближайший маршрутизатор и подключиться к галактическому интернету. И они хотят пойти туда и поболтать с какими-нибудь инопланетянами».

Большая часть этого всего влетает в одно ухо Амбер, и вылетает из другого. Попозже надо будет узнать, что такое завод обогащения гелия-3… Однако сама идея удрать в космос определенно ей нравится. Амбер оглядывается, рассматривает комнату, и представляет себе временную капсулу, маленькую деревянную клетку, глубоко застрявшую в сказочной части пространства образов Среднего Запада, где, как в дрянном ящике Скинера[154], Матушка собиралась привить ей «пристойное воспитание». «На Юпитере весело?» — спрашивает Амбер. «Я знаю, он большой и не очень плотный, но можно ли там потусить? Там есть инопланетяне?»

«Это первый пункт, куда тебе надо попасть, если ты хочешь их повстречать» — говорит кошка, и в это время принтер дзинькает и производит на свет убедительно поношенный поддельный паспорт, замысловатую металлическую печать с гравировкой арабской вязью, и вакцину широкого спектра, индивидуально подогнанную специально под иммунную систему Амбер. «Приложи это к запястью, подпиши верхние три копии, положи их в оболочку, и погнали. Нам надо успеть на рейс, слуга».

Первый судебный иск, достигший орбиты Юпитера, стучится к Садеку на рассмотрение и застает его за ужином.

Он обдумывает прошение, сидя в одиночестве в тесной гудящей каморке своей станции. Язык аляповатый, со всеми признаками грубого машинного перевода. Истец — американка, женщина, называющая себя христианкой. Это уже само по себе удивительно, но суть иска, если рассматривать все как есть, просто нелепа. Садек заставляет себя проглотить остаток хлеба, свернуть мусор в мешок и почистить тарелки прежде, чем подумать над иском как следует. Безвкусная шутка? Нет, определенно нет. Но только он, как единственный кади за пределами орбиты Марса, обладает необходимыми полномочиями — и этот случай взывает к правосудию.

Женщина ведет богобоязненную жизнь — не абсолютно истинную, но она подает все признаки смирения и возможности более глубокого понимания. Ее муж, безответственный и покинувший ее годы назад, посредством коварного плана похитил у нее дочь. Садек глубоко тронут тем, что женщине приходилось растить дочь в одиночку — в этом есть что-то вызывающе западное. Однако это представляется простительным, если узнать о поведении неверного, которое весьма беззаботно и небрежно. Неприглядное будущее ожидает любого ребенка, которого воспитывал бы ему подобный. И этот человек похитил у нее дитя, причем поступок его исполнен беззакония. Он не взял ребенка к себе в дом, и не пытался воспитывать, ни в соответствии с шариатом, ни в соответствии со своими извращенными понятиями. Вместо этого он злодейски поработил ее, используя тенета юридической традиции Запада, и отправил во внешнюю тьму, где ей предстояло быть использованной силами, отождествляющими себя с прогрессом, на деле же — сомнительными. Теми же самыми силами, противостоять которым был послан Садек, как представитель уммы на орбите Юпитера.