— Сегодня, — умоляюще сказал Патрик. — Пожалуйста, сегодня! Все равно я не смогу заснуть, пока не узнаю.

Бэрридж снова посмотрел на Рэморни — тот слегка пожал плечами и кивнул.

Пообещав прийти снова, Бэрридж покинул комнату, но не сделал по коридору и двух шагов, как следом за ним вы­шел Рэморни.

— Мистер Бэрридж! — окликнул он хирурга. - Хочу выра­зить вам свое профессиональное восхищение: вы чрезвычайно точно определили момент, когда Патрику надо было сказать, что он не убивал. Если бы вы не были превосходным хирур­гом, из вас получился бы выдающийся психиатр.

Бэрридж слегка поклонился. В своей комнате он первым делом переоделся — рубашка на спине была совершенно мокрой.

После перевязки Гарольд Кроуфорд решительно заявил, что намерен немедленно уехать. Остававшийся с ним Ли тоже сказал, что дальнейшее пребывание в этом доме представля­ется ему неуместным.

— Вы вольны поступать, как считаете нужным, — ответил Бэрридж, — однако, прежде чем покинуть этот дом, вам сле­дует выполнить свой долг перед его хозяином.

— Что вы имеете в виду? — настороженно спросил Кроу­форд.

— Патрик Карлайл едва не стал вашей жертвой, хотя он ни в чем не виновен.

— Не виновен? Как это не виновен? Я вам не верю! Вы или сами заблуждаетесь, или, простите, хотите ввести в заб­луждение нас.

— Гарольд! — предостерегающе сказал Ли, по натуре склонный избегать конфликтных ситуаций.

— Я сказал то, что думаю, — отрезал Кроуфорд.

— Мистер Бэрридж, вы полагаете, сэр Роджер погиб в ре­зультате несчастного случая? — спросил Ли примирительным тоном.

— Нет, — спокойно ответил Бэрридж. — Его убили.

— И вы утверждаете, что его убил не Патрик Карлайл? — Ли был озадачен. Но кроме него, там были только мы! Вы нас подозреваете?

— Убеждены ли вы в том, что Луизу Олбени и Роджера Карлайла убил один и тот же человек? — вопросом на вопрос ответил Бэрридж.

— Безусловно, — ответил Кроуфорд. — Ее отравили пото­му, что она узнала, кто убил Роджера. Тот же человек убил и леди Карлайл.

— Я тоже так думаю, — с прежней невозмутимостью ска­зал Бэрридж. — И поскольку я знаю, кто убил Луизу Олбени, то считаю, что знаю, кто убил всех.

— И кто же это, по-вашему? — В тоне Кроуфорда слыша­лось явное недоверие.

— Отвечу, но несколько позже. Я разгадал, как было осуществлено убийство мисс Олбени. Смерть леди Камиллы тоже больше не является загадкой, а вот кое-какие обстоя­тельства гибели сэра Роджера мне пока не понятны. С этим еще надо разобраться, однако заверяю вас со всей ответст­венностью: Патрик Карлайл не убийца!

— Но это ужасно! — непроизвольно вырвалось у Кроуфор­да, впервые потерявшего самообладание. — Тогда получается, что я едва не совершил убийства, которое ничем нельзя оправдать.

— Совершенно верно, — сухо подтвердил Бэрридж. — Если бы вам удалось осуществить свое намерение, настоящий убийца был бы только рад. Что касается Патрика, то вы оба довели его до грани безумия, из-за вашего поведения, он сам поверил в то, что действительно убил сэра Роджера, а следова­тельно, и остальных. Патрик решил, что он — маньяк, убиваю­щий свои жертвы, а потом забывающий о содеянном.

— Но мы были абсолютно уверены, что это он перерезал веревку, — пробормотал Ли в величайшей растерянности.

— Что с ним теперь? — Кроуфорд не привык уклоняться от ответственности за свои поступки и задал вопрос, кото­рый Ли не решался задать. — Он... он сошел с ума?

— Он был очень близок к этому, но сейчас опасность уже миновала.

Ли и Кроуфорд с облегчением перевели дух.

— Мистер Бэрридж, вы помешали мне совершить посту­пок, который стал бы несчастьем и позором всей моей жиз­ни, — сказал Кроуфорд с подкупающей искренностью, хотя чувствовалось, что его гордость восстает против. — Я у вас в неоплатном долгу. И разумеется, я объяснюсь с сэром Карлай­лом как только это будет возможно.

— Я тоже, — сказал Ли. — Боже мой, какое ужасное стече­ние обстоятельств!

— Я обещал сегодня рассказать Патрику то, что ясно мне самому, так что вам Имеет смысл задержаться здесь еще не­много, — заметил Бэрридж.

— Мы остаемся, - твердо заявил Кроуфорд. - В такой си­туации было бы недопустимо просто так покинуть этот дом.

Сначала Бэрридж пошел к Патрику один, намереваясь кое-что выяснить, общество Ли и Кроуфорда при этом было бы совершенно неуместно; Рэморни деликатно удалился. Патрик еще лежал в постели, но выглядел почти нормально, только был очень бледен. Объяснялось это, впрочем, в основ­ном тем, что в последние дни он почти ничего не ел.

— Как вы себя чувствуете?

— Хорошо. Вы обещали рассказать...

— Да, конечно, но сначала я бы хотел услышать от вас, что произошло тогда в горах. Или вам сейчас слишком тя­жело говорить об этом?

— Я расскажу...

Патрик опустил руку на загривок лежавшего рядом с кроватью сенбернара.

— Начните, пожалуйста, с предшествующего вечера, когда вы вместе с сэром Роджером ушли из ресторана, — попросил Бэрридж.

— Мы разошлись по своим номерам. Вернее, Роджер ушел к себе, а меня позвала Луиза. Она хотела поменяться со мной номерами,

— Ваш был лучше?

— Нет, такой же, но мой был смежным с номером Родже­ра, поэтому она хотела переехать туда. Луиза в то время ста­вила перед собой цель выйти за него замуж. Мы с ней разруга­лись, и я пошел к себе. Потом я позвал Роджера в бар и там увидел Мортисса. Я сказал Роджеру, что однажды уже видел этого человека с Джоан Уинд. Роджер поручил мне выяснить, под какой фамилией он записался в отеле. Я посмотрел регистрационную книгу — он был записан как Сирил Белл. — Патрик вкратце рассказал о ситуации, сложившейся в связи с завещанием полковника Уинда. — Роджер считал Мортисса мошенником, нацелившимся на деньги Джоан. Я ненадолго отошел от Роджера, а когда вернулся, рядом с ним сидел Мортисс. То есть тогда я еще не был уверен, что это Мортисс, хотя Роджер заподозрил, что это он. Роджер объяснял ему, как пройти к пещерам.

— Не помните, о какой именно пещере шла речь: о сквозной или о той, к которой пошли вы?

— Не знаю, я слышал всего две-три фразы. Я обратился к Мортиссу, назвав его настоящую фамилию, чтобы посмотреть на реакцию. Он не решился отрицать и попал в глупое положение, так как только что представился Роджеру совсем иначе. Роджер рассердился и заявил, что денег полковника Уинда он все равно не получит, даже если женится на Джоан, Мор­тисс страшно разозлился, но на скандал не решился и ушел, а мы пошли спать.

— Это все?

— Да.

— Я понимаю, что вам неприятно посвящать меня, чело­века постороннего, в свои личные дела, — мягко сказал Бэрридж. — Поверьте, я не стал бы настаивать, если бы точно знал, что они не имеют отношения к убийствам. Однако я не могу судить об этом вслепую, а некоторые обстоятельства смерти сэра Роджера мне до сих пор неясны.

Патрик густо покраснел.

— Хорошо, я скажу все... Мне позвонили, и Роджер ушел из бара один. Поговорив по телефону, я направился к нему: мне были нужны деньги. Роджер спросил зачем. Сказать правду я не мог, а врать не хотел, и в результате отказался что-либо объяснить. Роджер заявил, что в таком случае денег не даст. По-моему,он заподозрил, что я снова ввязался в ка­кую-то сомнительную историю. Я сам был виноват в том, что он так подумал, потому что однажды действительно впутался в махинации со скачками. Хотя Роджер давал мне много де­нег, нужной суммы у меня в тот момент не было. Я не привык к тому, чтобы он мне отказывал, разозлился и нагрубил ему. Он тоже рассердился и сказал, что вскоре женится на леди Камилле Гилсленд и если я хочу и дальше жить с ним в одном доме, мне следует научиться вести себя. К нотациям я тоже не привык и после его слов окончательно потерял контроль над собой. В запале я по-настоящему оскорбил его. Не его самого, а женщину, на которой он собирался жениться, а это было еще хуже. Роджер меня ударил, и тогда я испугался. Он впервые в жизни поднял на меня руку, и я как-то сра­зу осознал, что вел себя просто ужасно. Я хотел попросить прощения, но не успел и рта раскрыть, как Роджер сказал: "Убирайся вон!". Мне показалось, что, если я немедленно не уйду, он ударит меня еще раз, — я выбежал вон. Ночь я про­вел без сна. Я раскаивался в том, что сгоряча наговорил ему, и обдумывал, как бы помириться. Мы вообще редко ссори­лись, а настолько серьезно — никогда. Роджер всегда очень хо­рошо относился ко мне, гораздо лучше, чем я заслуживал, и в ту ночь я чувствовал себя очень скверно. Утром я встал рано, пристроил к вам Ника, вышел из отеля и стал ждать Роджера снаружи, поскольку зайти к нему в номер не решился. Я думал, что если он очень сердится на меня, то прогулка не состоится, а если уже не очень, то он пойдет, когда увидит, что я жду его. В восемь Роджер появился в дверях отеля, но про­шел мимо меня и заговорил с Уиллисом и Ли, которые стоя­ли неподалеку. Накануне он сказал, что с нами пойдут еще двое, но я про них забыл. Затем он пошел обратно в отель, сказав им, что возьмет веревку, меня он по-прежнему игно­рировал. Я не выдержал, догнал его и спросил, можно ли мне пойти вместе с ними. Он пожал плечами и отве­тил, что, если хочу, могу пойти. Я сбегал за веревкой и...