Мои планы на вечер разбегались с ее намерениями. Вот только, как сказать, чтобы не обидеть?

Я допил минералку и утвердился на мысли, что проблемы нужно решать по мере их возникновения. До вечера много чего может поменяться.

— Пойду, посплю.

— Ага, набирайся сил, — она кивнула и снова впялилась в экран.

Из гостиной доносились голоса, я пошел медленнее. Большая комната с камином связывала столовую, бар и другие помещения. Лестница на второй этаж находилась там же, и обойти гостиную я не мог. Я прислушался, но, о чем шла речь, разобрать не мог, говорили тихо, улавливались лишь невнятные звуки и отдельные слова, которые не слагались в осмысленные предложения.

Ворсистый ковер заглушил шаги, меня заметили лишь, когда я подошел совсем близко и, громко, дабы не подумали плохого, поздоровался.

Наталья Владимировна застыла возле камина. Ее тонкая фигура в строгом платье и затянутыми все тем же тугим узлом волосами, напоминала каменную статую. На такое сравнение натолкнула нездоровая белизна лица, напоминающая гипсовую маску и резко контрастирующая с темной одеждой. Суровое, можно сказать — сердитое, выражение на нем тоже ассоциировалось с чем-то твердым, непробиваемым, каменным. Рядом на диванчике расположился мужчина в темных брюках и светлой рубашке. По коротким, торчавшим ежиком волосам я узнал в нем лечащего врача Марины. А когда он ответил на приветствие, и — таинственного незнакомца в беседке. Никогда бы не подумал, что лекарь может влипнуть в подобную авантюру. Я не питал иллюзий по поводу представителей самой гуманной профессии, об их корыстности и стяжательстве легенды слагают, но все же считал врачей более приземленными и прагматичными.

Наталья Владимировна обвернулась, кивнула и попыталась изобразить улыбку.

Интересно было узнать, о чем они говорили, но я даже не пытался подслушать. Только идиоты могут вести тайные беседы в людных местах. А ни врач, ни Наталья Владимировна, при всей моей к ним антипатии, идиотами не были. Поэтому, не задерживаясь, прошмыгнул к лестнице и поднялся на свой этаж.

В комнате мое внимание переключилось на шкаф. Его вид пробудил ночные воспоминания и направил мысли в иное русло.

Снилось мне все, или действительно сексуально озабоченный призрак облюбовал мою комнату и повадился наведываться без спроса ради удовлетворения похоти?

Или не призрак?

Если отбросить мистику, а ею я не особо заморачивался, нужно было искать рациональное объяснение. Я бы плюнул на все, сославшись на сладострастные сновидения, если бы не рассказ Влада. Одинаковые сны двум разным людям не снятся.

Следуя аксиоме величайшего сыщика, гласившей, что если отбросить все невозможные версии, остается одна единственно правильная, я пришел к выводу, что некая таинственная женщина таки посещала мою комнату. Не верилось, конечно, что ею может быть жена Влада, но кроме нее в доме имеются и другие представительницы слабого пола.

Только, почему приходит тайком? Не проще ли — нормально, без мистики?

Вопросик еще тот.

Я осмотрел шкаф со всех сторон, открыл дверцу, вывалил из него вещи, ощупал и простукал стены. Результат — нулевой. Попробовал отодвинуть шкаф, но он был намертво прикручен к стене. Зачем? Явно, не из-за боязни хозяев, что кто-то позарится на мебель и утащит ее. Не такой он шикарный, чтобы соблазнить злодея, да и откуда такому взяться в сельской глуши? Простенький, и вряд ли, дорогой. Покупать антикварную мебель для гостевых комнат — неоправданная расточительность. Наверняка в его незыблемости таится иной смысл. Возможно, он управляется скрытым механизмом? Достаточно, скажем, нажать кнопочку или потянуть за рычажок, чтобы сдвинулся с места, открывая потайной ход?

Но ни пресловутой кнопочки, ни рычажка я не нашел.

Пришло в голову еще кое-что. Тщательно отмерил шагами расстояние от двери до стены, потом вышел в коридор, но и тут потерпел фиаско. Рядом с моей комнатой находилась еще одна, скорей всего, нежилая. Дверь заперта, проверить, находится ли за стенкой замаскированная пустота потайного хода, оказалось невозможно. Чтобы подтвердить собственные, не исключено, бредовые догадки, нужно было, как минимум, раздобыть ключ.

Тук! Тук! Тук!

Негромко, но отчетливо. Потом — снова. После недолгой паузы, словно кто-то ногтем поскребся в дверь.

— Славик, ты спишь? — уже не шепот, но еще и не голос, что-то на грани.

Конспираторша!

Я затаил дыхание, замер, боясь пошевелиться, чтобы Тома, не приведи Господи, не услышала, что я проснулся. Сама того не подозревая, она подсказала мне железную отмазку, как избежать свидания. Вырубился, спал, ничего не слышал…

— Проснись же, соня! — голос уже громче, в нем появились истерические нотки.

Опять стук. Не стук — грохот, так можно весь этаж разбудить. И — тишина, затем едва слышные, приглушенные ковровой дорожкой шаги.

Я выскользнул из-под одеяла, подкрался к двери, прислушался. Кажется, удаляются. Вот и ладненько. Тома интересная женщина, страстная, горячая, но на эту ночь у меня другие планы.

Луна еще не взошла, и все утопало в чернильной темноте. Посветил мобильником — половина второго. Самое время.

Лампочку в комнате зажигать не стал, чтобы не привлекать внимания. Включил свет в ванной и приоткрыл дверь. Узкой полоски было достаточно, чтобы одеться. А больше и не надо. Захватил зажигалку, загодя припасенный фонарик.

Снова подкрался к двери, снова прислушался. Кажется, никого, все тихо. Защелка замка клацнула, но я понадеялся, что резкий звук был подобен раскату грома лишь для меня, и тихонько, чтобы не скрипнула, приотворил дверь. В коридоре — полумрак. Тусклые светильники едва рассеивали темноту, но их бледного света было достаточно, чтобы добраться до лестницы и спуститься по ней не сломав шею. В гостиной горела всего одна лампочка, и по коридору до бара пробирался наощупь. Включить фонарик не решился, вдруг у кого-то бессонница.

Как не старался, дверь заскрипела. Я содрогнулся и поспешил закрыть ее. В баре — хоть глаз выколи, без света не обойтись. Фонарик маленький, почти игрушечный, луч от него тонкий, но яркий, разрезал тьму, словно нож масло.

Пока я добирался до кухни, не единожды посещала мысль, вернуться и досмотреть прерванный сон. А еще лучше — отыскать Тому и заняться с ней более приятным делом, нежели блуждать темными коридорами уснувшего дома, и разгонять невидимых, но ощутимых призраков ночи. Но ключи висели на прежнем месте, никто их не убрал и не спрятал, лишив меня последней возможности отказаться от безумной затеи.

Ночь — прохладная, воздух — свежий и бодрящий. Я не пожалел, что натянул курточку, в подвале по любому должно быть сыро и холодно. Легкий ветерок, освежил вспотевшее от недавнего напряжения тело, листья на деревьях перешептывались между собой, и их тихий говор казался мне родным и приятным. Немного постоял, прислушиваясь, пока сердце перестало колотиться и вошло в нормальный ритм. Поднял голову, осмотрел фасад здания. Окна зияли чернотой, словно пустые глазницы. Но это не пугало, наоборот, успокаивало. Лишние свидетели мне ни к чему.

Тенью вдоль стены, стараясь слиться с ней, проскользнул к входу в цокольный этаж. Вспомнил, громадный замок, висевший днем, наощупь подобрал самый большой ключ. Но он не понадобился. Замка на месте не оказалось, дверь легко отворилась, едва я к ней прикоснулся.

Странная беспечность. Может, не один я пожертвовал сном в эту ночь? Вполне возможно. Темнота не только друг молодежи, а и любимое время суток для кладоискателей, некрофилов, а также для всякой нечисти.

Последнюю мысль я отогнал, чтобы лишний раз не взвинчивать и так напряженные до предела нервы.

Паранойя или кто-то действительно крался за мной? Я замер. Услышал шорох и, вроде бы, писк.

Крысы?

Я не знал, должно это меня успокоить или испугать? Крысы — жуткие твари. Много о них читал, но вживую сталкиваться пока не приходилось. Так и не придя к окончательному выводу, решил не отвлекаться.