Оставалось или списать все на сон, или поверить в призраки. Последний вариант нравился больше. Если все призраки настолько реальные, я не против, чтобы они являлись ко мне каждую ночь. Естественно, призраки женского рода.

Дверь в апартаменты Влада была приоткрыта, сам он склонился над ноутбуком. Возможно, я ему помешал или отвлек от чего-то важного, потому что радости от моего появления не заметил.

Тем не менее, Влад поднялся, поздоровался, жестом указал на кресло. Словно начальник подчиненному, а не радушный хозяин дорогому гостю. Скорбеть по этому поводу я не собирался, вопрос, кем являюсь в этом доме для меня оставался открытым. С одной стороны, вроде бы и гость, с другой, как бы на работе. А коль не за прибавкой жалования пришел, то и комплексовать из-за его кислого выражения не намеривался.

— Коньячку? — спросил Влад, достукивая что-то на клавиатуре.

— Рановато. Лучше кофе.

— И я бы не отказался. Не в службу, а дружбу…

Я щедро насыпал в кофейный аппарат ароматный порошок, плеснул воды из графина, нажал на кнопку. В аппарате заурчало, забулькало.

— А я таки добавлю коньячка.

Влад вышел из-за стола, плюхнулся в кресло, в его руке его, как по волшебству, возникла заветная фляжка.

— Впрочем…

Влад уловил мое колебание, и больше не спрашивая, щедро плеснул алкоголь в мою чашку. Смешавшись с кофе, коньяк выдал головокружительный аромат.

Лицо Влада разгладилось, строгость и недовольное выражение исчезли, он снова превратился в нормального человека.

— Рассказывай, как отдыхается.

Вопрос его в точности повторял вопрос тещи, был дежурным, ничего не значащим, и не требовал конкретного ответа.

— Все нормально. Домик у тебя уютный, места вокруг знатные. Райский уголок.

— Ага… — вместе с удовольствием от похвалы, я уловил нотки сомнения, он не поверил в искренность моих слов. — Я старался. Правда, моего мнения никто не спрашивал. Обустройством занималась теща, я только деньги на разные счета переводил. Но, думаю, это тоже можно считать посильным вкладом.

Влад улыбнулся собственной шутке, глотнул кофе, подтянул ближе массивный портсигар, достал сигарету, подкурил. Вишневый аромат особого сорта табака, смешавшись с прочими запахами, внес приятную изюминку. Я не удержался от соблазна. Хоть и пытался себя ограничивать, рука непроизвольно потянулась к портсигару, а Влад услужливо протянул зажигалку.

— С домочадцами твоими еще не со всеми познакомился, но, судя по всему, публика подобралась еще та.

Влад махнул рукой, мол, понимаю и тоже не в восторге.

— Приятней всех оказался нелюбимый тобой Иннокентий Вениаминович, да и тот — лишь мелкий стукачек. Шпионит, выпытывает и обо всем докладывает твоей теще.

Сказал и поперхнулся от неожиданного неприятного открытия. А чем я лучше Иннокентия Вениаминовича? По сути, занимаюсь тем же и сейчас строчу собственный словесный донос хозяину дома. Захотелось заткнуть себе глотку, перевести разговор на иное, на погоду, например. Но потом вспомнил, что являюсь наемной рабочей силой, пусть и не физического, а умственного труда, соответственно, возложенную задачу обязан выполнить добросовестно, не отвлекаясь на такие мелочи, как зазрения совести.

Я промолчал о ночных видениях, не пристало прослыть маразматиком, зато подслушанный у беседки разговор передал полностью и закрепил его собственным выводом.

— Кто-то намеривается что-то долбить у тебя под носом, притом, в тайне, чтобы ты не догадался.

— Фигня все это! — заключил Влад, чем несказанно меня удивил. Я расценивал поведанное, как серьезный козырь и существенное достижением на шпионских фронтах. Надеялся, если не поразить, так хоть удивить школьного товарища. — Теща с приспешниками не угомонится. Пытается отыскать родовые сокровища. Нашла в архиве старые письма, и совсем умом тронулась. Думаешь, ее в эту глушь ностальгия погнала или красота природы соблазнила? Фигушки. Когда дом строился, меня на пушечный выстрел к нему не подпускали, наверное, все уже здесь перерыли. И того не поймет старая дура: сюда столько денег угрохано, что если и найдутся сокровища, их цена не покроет и десятой доли стоимости дома. Впрочем, пусть развлекаются, мне не жалко. Я даже подыгрываю им, чтобы не беспокоили…

— Если ты все знаешь, зачем меня сюда позвал? — мои удивление и недоумение были искренними.

— Понимаешь, Славик, есть тут нечто иное, в чем я сам разобраться не могу. Ты только не смейся, нечто загадочное, возможно, потустороннее. Ты ничего такого не замечал?

Вспомнился сон, отчетливый, реальный, не поддающийся объяснению.

Влад, все не решаясь поведать тайну, и чтобы оттянуть время исповеди, снова достал фляжку. Его посудина к этому времени была пуста, в моей же образовалась интересная смесь, процентов на десять из кофе, а остальное — коньяк.

— Понимаешь, Славик, — повторил он. — Дело в том, что иногда ночью ко мне в спальню приходит жена…

Самое время выпучить от удивления глаза и опустить челюсть ниже колен. Экая невидаль, ночью к мужу в спальню приходит жена. И, наверняка не просто так приходит, а с какой-то целью или с требованиями. Например, шантажирует бедняжку, мол, если сей миг не исполнит супружескую обязанность, то будет проклят навеки со всем потомством до седьмого колена. Я едва удержался, чтобы не улыбнуться. Вовремя вспомнил о не совсем обычных обстоятельствах, и кашлянул для приличия, дабы убрать с лица непотребное.

— Она уже три года не встает. После аварии нижнюю часть тела парализовало. А тут, как ни в чем не бывало, входит в спальню. Притом, не через дверь входит, я еще после первого случая запираюсь на все запоры. Откуда берется, ума не приложу. Вижу ее в постели, нормальную, двигается, как положено, только я, словно бревно, будто под гипнозом. Потом, когда все заканчивается, когда разум возвращается, ее нет. И не призрак, наверное. Не может призрак быть таким настоящим. Тепленькая, шустренькая, приятненькая…

Я прикусил язык. Не с руки признаваться, что на себе испытал, и что ощущения были такими же. Ладно бы речь шла о посторонней даме.

— Уверен, что жена? Вдруг, кто-то маскируется под нее, чтобы страху нагнать?

Я не был уверен, что ко мне ночью приходила Марина. Не был уверен, что вообще кто-то приходил. Если женщина и была реальной, лица ее не рассмотрел. Темно было, да и от шока, наверное, зрение помутилось.

— Она. Точно — она. Я же ее, как облупленную знаю. Тут меня не проведешь.

Действительно, чтобы муж в постели родную жену не узнал…

— Может, медицинский феномен, неизвестный науке? В определенное время болезнь проходит, и она ненадолго становится нормальной?

— Глупости, — возразил Влад. — Думаешь, я у врачей не интересовался? Без подробностей, конечно, но все сходятся на одном: если моя жена встанет на ноги, это будет величайшее чудо. Правда, совсем шансов на исцеление не лишают, им ведь тоже зарабатывать нужно. То у них новые лекарства появляются, то процедуры чудодейственные, еще что-то. Я ее даже по монастырям возил, ее там, в купели всякие совали. Но… Да и вопрос не в том, что приходит. Главное, как?

— Потайной вход?

Я почти не сомневался в правильности предположения. Ведь если отбросить мистическое, иных вариантов нет.

— Простукивал стены. Правда, я в таких делах мало, что смыслю, да и открыто не сделаешь, решат, что умом тронулся. Но ты, Славик, не уловил главного. Она не может ходить, — четко, с нажимом, словно отрубил Влад.

Аргумент убивал наповал.

— С Мариной разговаривал?

— Естественно. С ней — в первую очередь. Рассказал, что явилась во сне, и мы с ней мило покувыркались, как в старые добрые времена…

— А она?

— Посмеялась. Тебе, говорит, секретарши и других баб мало, что во сне еще и родную жену трахаешь? Мы с ней после аварии почти не контачим. Теща убедила Маринку, будто я виноват, что она калекой стала. Постоянно капает ей на мозги, что — специально, дабы избавиться от нее.