Неужели такое возможно? Вчерашний день и последовавшая за ним ночь отбили веру в хорошую погоду.

Стук повторился. Дверь в дальнем конце комнаты отворилась, и в проеме возникла громадная фигура с сияющей на лице улыбкой.

— Ну и мастер ты спать!

Влад подошел к дивану, придвинул столик, взгромоздился в кресло, достал из кармана знакомую мне фляжку и два пластиковых стаканчика.

— Не вставай, — остановил меня, — еще рано, можешь понежиться.

Он щедро разлил в стаканчики коньяк.

— Это так, для укрепления здоровья и поднятия боевого духа, — и захохотал. — Аперитив называется…

Слово «аперитив» произнес с издевкой, словно на дух не переносил этот термин и решил поглумиться над ним.

Мягкие пластиковые стаканчики соприкоснулись почти неслышно, с хрустящим скрипом. Наверное, кощунство пить благородные напитки из такой посуды, но, кому какое дело?

— Хороший коньяк!

— Иного не держим, — Влад крякнул и снова потянулся за фляжкой. — Молодчина, что приехал, Славик. Только, скажи мне, братишка, какого черта ты меня на станции не подождал?

— Откуда я знал, что ты приедешь…

— Мне Натка сразу позвонила, как только ты в поезд сел.

Вот как, она для него уже Натка? Я ощутил укол ревности, но не подал виду.

— Я пытался к тебе дозвониться, но ты или трубку не брал, или связи не было…

— Ну и ладненько. Главное, что все хорошо закончилось. Славик, запомни, ты сюда приехал, как гость, как мой друг и бывший одноклассник. Ничего более, даже не заикайся, где работаешь.

— Почему такая скрытность? Может, расскажешь, что случилось?

— Извини, браток, не могу. Не хочу, чтобы у тебя сложилось неправильное мнение. Ты сам осмотрись, что к чему, потом поговорим.

Ну что он темнит? Впрочем, какая мне разница, так еще проще, ни о чем думать не надо.

— Кем же ты меня представишь, кроме того, что я твой друг?

— Ты раньше в газете работал… Впрочем, — Влад призадумался — Журналистом нельзя, это их насторожит.

Кого — их?

— Придумал! — в восторге от собственной гениальности, Влад хлопнул в ладоши и даже подпрыгнул в кресле. — Славик, я скажу, что ты известный писатель, приехал сюда в поисках уединения, чтобы поработать над новой книгой.

— И что я написал? — спросил.

— Сам придумаешь, — Влад не уловил иронии. — Я книг не читаю.

— То, что ты не читаешь, ничего не значит. Вдруг кто-то спросит, или по инету проверит?

— Славик, кому это нужно? Скажи, под псевдонимом пишешь…

— Ладно, что-то придумаю, — согласился я. — Только не говори, что я — известный. Скажи, что начинающий, так проще.

— Как хочешь.

Мы допили коньяк.

— Приводи себя в порядок, а к десяти спускайся в столовую завтракать. Там я тебя со всеми и познакомлю.

— И где у тебя столовая?

— По лестнице вниз, а там не промахнешься.

Влад скомкал стаканчики, выбросил их в мусорную корзину, спрятал пустую фляжку в карман и направился к выходу.

Или коньяк подействовал, или успел отдохнуть — чувствовал я себя превосходно. Куда и девалась унылость и сопутствующий ей пессимизм. Я вскочил с кровати, сделал несколько резких движений руками, пару раз присел и, посчитав, что с зарядкой покончено, направился в ванную. Все мои туалетные принадлежности лежали на полочке перед зеркалом, кроме них я нашел запечатанный тюбик зубной пасты, брусок мыла, шампунь, пенку для бритья, новенький бритвенный станок. На вешалке — два махровых полотенца, размером с простыню и банный халат. Влад основательно приготовился к моему приезду, ничего не упустил.

Горячий душ еще больше поднял настроение. Я завернулся в халат и вернулся в комнату. Отодвинул тяжелую штору, и солнечные лучи ворвались в комнату, озарив ее радостным светом. Я приоткрыл форточку и с наслаждением вдохнул свежий воздух, насыщенный, вкусный, пахнущий чем-то неосознанно приятным.

Вид за окном открывался достойный и ни с чем несравнимый. Как он отличался от того, который я каждый день видел из своей городской квартиры. Ни тебе бетонных коробок домов, самим видом навевающих тоску и обреченность, ни асфальта, ни клубов дыма, выплескивающихся из трубы масложиркомбината, ни снующих, словно толпы тараканов пешеходов, ни шума автомобильных двигателей.

Подо мной — аккуратные клумбы с цветами. Они хоть и сотворены человеческими руками, тем не менее, отсутствие правильных геометрических форм придавало им природный облик. Посыпанная гравием дорожка, обрамленная кустами самшита, вела к деревьям с уже кое-где пожелтевшими листьями. За ними солнечные лучи слепящими блестками отражались от поверхности пруда, противоположный берег которого вздымался холмом и волнистой линией соприкасался с безупречной голубизной бездонного неба.

Картинка, достойная кисти величайшего художника, и смотреть на нее можно бесконечно. Она отвлекала, расслабляла, настраивала на философский лад, вынуждала забыть обо всем и о времени в том числе.

Кстати, о времени…

Я очнулся. Нельзя опаздывать на завтрак. С моей стороны такая небрежность выглядела бы верхом неприличия.

Зазвонил мобильник. Знакомая и привычная мелодия, показалась неуместной. Даже не взглянув на дисплей, я поспешил нажать кнопку, чтобы заткнуть нарушающий гармонию шум.

— Привет, Славик!

Наталка! Я вдруг почувствовал расстояние, которое нас разделяло, и мне стало не по себе. Как хотелось ее увидеть, прикоснуться к мягким волосам, вдохнуть их пьянящий аромат, ощутить вкус ее губок…

— Здравствуй, Солнышко! Я соскучился по тебе…

— Когда успел?

Действительно, ведь мы расстались только вчера, а кажется, с тех пор миновала вечность. Необъяснимый парадокс времени.

— Ты, как устроился, тебя Влад встретил?

Опять — фамильярность. Почему Влад, а не Владислав Викторович? Для Наталки мой одноклассник — лицо постороннее, обыкновенный клиент. Или я ошибаюсь? Номер телефона он оставил не мне, а ей. Ей удавалось с ним созвониться, в то время, как я выслушивал сообщения автоответчика…

Рука, державшая трубку, вспотела и задрожала.

— Славик, ты меня слышишь? — Наталка, интуитивно уловила мое настроение.

— Трещит в трубке… — оправдывался я, хотя понимал, что аргумент неубедительный. И, словно пытаясь оправдать меня, вмешалась неведомая сила и отрубила связь. Долго я с недоумением рассматривал потухший дисплей, пока не, что ничего сверхнеобычного не случилось. Просто разрядилась батарея.

Звонок Наталки взволновал меня и окунул в уныние. Мысль о том, что девушка что-то скрывает, гвоздем впилась в мозг, разбередила душу.

Половина десятого. Пора собираться. Где же мои вещи? Отворил шкаф. Сброшенная ночью грязная одежда, выстиранная и выглаженная, висела на плечиках. Внизу — сумка, тоже вычищенная, можно сказать, до блеска.

Я натянул джинсы, вытащил из сумки новый гольф, носки. Сгреб мелочевку: ключи, деньги, расческу, рассовал по карманам. В глубине одного из них наткнулся на нечто инородное. Лоскут плотной материи с огромной пластмассовой пуговицей.

Воспоминания о прошлой ночи, о мистической старухе нахлынули с новой силой. Картинка настолько яркая и отчетлива, словно я знал обо всем не со слов Васи, а видел собственными глазами.

Какой кошмар!

Захотелось поскорее избавиться от неприятной вещицы. Я уже собирался выбросить лоскуток в мусорную корзину, но почему-то передумал и снова спрятал его в карман.

Найти столовую действительно оказалось несложно. Тем более что внизу лестницы в просторном холле находился Влад и отчитывал молодого парня лет двадцати. О чем шла речь, я не понял, но по недовольному выражению одноклассника и потупившемуся взгляду его собеседника догадался, что разговор не из приятных.

Молодой человек, наверное, из прислуги, не осмеливался возражать Владу и лишь иногда тоскливо кивал головой.

Увидев меня, Влад махнул рукой, и юноша сразу исчез, словно испарился.

— Ты вовремя, Славик, все уже собрались.