Для атомных реакторов годится даже такая урановая руда, в которой уран-235 составляет всего лишь несколько процентов; для бомбы же требуется руда, обогащенная чистым металлическим ураном не менее чем на 90 процентов. Причем необходимо ее по крайней мере килограммов 25 для каждой бомбы, это так называемая критическая масса, при которой способна начаться цепная реакция. Достаточно подсоединить к ней взрывное устройство, и бомба готова. По такому принципу была сконструирована бомба, взорванная над Хиросимой.

Но существует еще более легкий и простой вариант. Изотоп урана-238, с трудом поддающийся распаду, необходимо подвергнуть воздействию нейтронов. Реакция такого рода возникает в каждом атомном реакторе, ведь именно нейтронное излучение поддерживает цепную реакцию. Под воздействием этой реакции уран-238 превращается в новый элемент — плутоний с удельным весом 239. Элемент этот весьма стабилен, несмотря на то что в природе он не встречается. От нейтрального урана он может быть отделен химическими способами. Для бомбы достаточно и семи килограммов этого вещества, ну и конечно, требуется уже упомянутое мною традиционное взрывное устройство. Такое сырье было использовано, например, в той бомбе, что американцы сбросили на Нагасаки.

Господин Тисс бросает взгляд на капитана Вольфа, затем на стенные часы. Жак Брокка улавливает этот намек и поспешно продолжает:

— Я сейчас закончу. Наверняка вам доводилось слышать, что всевозможные интернациональные инспекции и комитеты путем межгосударственных и международных соглашений вот уже двадцать с лишним лет пытаются воспрепятствовать распространению атомного оружия. Как я уже говорил, поскольку во многих странах существуют атомные электростанции, используемые в мирных целях, то там же образуются и радиоактивные отходы, которые могут быть пущены и на производство атомного оружия. Так что не приходится удивляться, если некоторые страны — не располагая собственными атомными станциями — покупают у других государств использованные заряды реакторов, химическим путем извлекая из отходов плутоний. Ведь ядерное топливо или заряды в реакторах необходимо время от времени заменять, когда те в ходе цепной реакции настолько истощаются, что дальнейшее их использование становится нерентабельным. Во многих промышленно развитых странах это использованное ядерное топливо доставляют на предприятия воспроизводства, где — как я уже подробно изложил вам — его химическим путем разлагают на составляющие элементы и приводят в состояние, годное для дальнейшей переработки или для применения в реакторе… И тут к делу подключаемся мы, то бишь швейцарское правительство. Как вам известно, наша страна не является членом ООН, поэтому мы не подписывали каких бы то ни было ограничительных соглашений, а если даже и ставили когда-либо свою подпись, то не считаем себя обязанными соблюдать такого рода ограничения, поскольку другие страны нарушают их. Этот принцип в значительной степени распространяется на соглашения, регулирующие торговлю радиоактивными веществами… Не каждая западноевропейская электростанция поставляет отработанное ядерное топливо предприятиям воспроизводства, или, во всяком случае, процесс воспроизводства происходит не в той же самой стране. Более десятка французских, западногерманских и бельгийских энергостанций попросту продают израсходованное топливо одной швейцарской фирме. Об этих торговых сделках, разумеется, известно и правительствам заинтересованных стран, однако правящие круги… смотрят на это сквозь пальцы.

— И процесс воспроизводства урана осуществляется на территории Швейцарии? — задает вопрос лейтенант Хорн.

В отличие от остальных присутствующих его отнюдь не раздражает популярная лекция Жака Брокка. Напротив, лейтенант знает, что полученная информация имеет очень большое значение с точки зрения планируемой им контракции.

— Нет, — улыбается в ответ Жак Брокка, но улыбка эта несколько странная, разочарованно-горькая. Представитель транспортного агентства вновь обводит испытующим взглядом присутствующих мужчин, по всей вероятности в очередной раз взвешивая, стоит ли посвящать их в такие тайны.

— Я уже упоминал, что не менее двадцати стран «третьего мира» не прочь приобрести радиоактивные отходы. Это относится главным образом к странам, исповедующим ислам. Вряд ли подлежит сомнению, для чего нужно им это сырье…

— Для производства бомб, — резко бросает капитан Вольф. — И мы способствуем этому?

— Не помогали бы мы, нашлись бы другие пособники, — тотчас парирует Жак Брокка, — а так по крайней мере каждый получает свою выгоду.

— Больше всего выгоды перепало сегодня нам, — саркастически замечает господин Тисс, выразительно ткнув рукой в пол. Смысл этого жеста понятен всем: там, в глубине горы, затаились сейчас террористы. В диспетчерской воцаряется напряженная тишина. Брокка чувствует, что остался в полном одиночестве. Его собеседники не скрывают своего враждебного отношения. Стараясь не встречаться с ними взглядом, Брокка торопливо продолжает:

— Доставляемое из-за границы сырье размещается в специально оборудованных подземных хранилищах фирмы «Бергер транспорт», созданной компетентными органами для прикрытия сделки, а затем — как правило, раз в месяц — в большом контейнере переправляется в генуэзский порт. Там его грузят на корабль; согласно сопроводительным документам, в контейнере содержатся запчасти к горно-шахтному оборудованию.

— Уж не представляет ли этот груз радиоактивную опасность? — с подозрением осведомляется Манакор.

— Нет. Но чтобы успокоить вас, расскажу, каким образом происходит легальная транспортировка продуктов ядерного распада в странах Западной Европы. В соответствии с установленными инструкциями подобный груз разрешается к перевозке по суше, водным или воздушным путем лишь в специальных емкостях, не пропускающих радиацию. Сложность транспортировки усиливается тем, что эти вещества вместе с тем легковоспламеняемы, взрывоопасны и обладают высокой химической токсичностью. Иными словами, высвободясь каким-либо образом из контейнеров, вещества эти в силу своей радиации и отравляющего воздействия способны были бы поставить под удар многие человеческие жизни… При определенных условиях даже обыкновенное нагревание чревато страшнейшими последствиями…

«И эта смерть на колесах как ни в чем не бывало разъезжает по дорогам», — содрогаясь, думает Плюме, но не высказывает свою мысль вслух. Старший техник прекрасно понимает, что в этой крупной игре он слишком мелкая и незначительная фигура, однако обо всем происходящем у него есть собственное, твердо сложившееся мнение. Вот только мнение это он вынужден оставить при себе.

— Необходимо признать, что, вздумай мы пренебречь строгими инструкциями или же попади груз в ненадежные руки, могут произойти самые драматические события. Одно из основных требований, к примеру, заключается в том, чтобы во время перевозки ни при каких обстоятельствах не образовалась критическая масса и не возникла цепная реакция. Для того чтобы исключить эту, мягко говоря, неприятную возможность, точнейшие предписания регулируют каждый момент транспортировки. Скажем, предусмотрена полная неподвижность груза, особые приспособления удерживают бруски вещества, не позволяя им перемещаться во время пути… Автоматы контролируют работу поглотителя нейтронов и замедлителя. Контейнеры сконструированы с таким расчетом, что обеспечивают герметичность даже в том случае, если груз вдруг упадет в реку, рухнет в пропасть, окажется погребенным под снежной лавиной, подвергнется перегреву выше определенной температуры…

— И лишь один вариант не предусмотрен: что произойдет с грузом в том случае, если его захватят готовые на все террористы! — говорит капитан Вольф, и в голосе его звучит горький упрек.

— Ну как же — «не предусмотрен»! — возражает Жак Брокка. — Поэтому транспорт и сопровождается вооруженной охраной.

Господин Тисс пренебрежительно машет рукой и погружается в свои мысли. Жак Брокка снова наливает себе стакан кока-колы. Лейтенант Хорн деловито встает и подходит к чертежу.