В это время возле ДС находилось 20-22 тыс. человек. Еще около 5 тыс. человек бесцельно слонялись перед мостом и возле мэрии. Никаких «сотен тысяч москвичей» не было и в помине ни возле ДС, ни на Садовом кольце. В сторону ДС направлялись небольшие группы людей с Нового Арбата, прослышавшие о пальбе и прорыве блокады. На Смоленской площади отставшие демонстранты и зеваки с Арбата, собравшись группами (всего не более 2 тыс. человек), обсуждали события последних часов, а некоторые помогали гаишникам отгонять с проезжей части разбитые автомобили и автобусы.
В 16-05 по рации одного из оперативников, отслеживавших ситуацию в районе пересечения Садового кольца с Новым Арбатом, прозвучало: «Митинговавшие на Калужской площади снялись отсюда и следуют в направлении „Белого дома“». (Когда основная колонна уходила с Октябрьской площади, там оставалось примерно 4 тыс. человек). Получив сообщение, оперативник быстро отошел к стоявшей у тротуара легковой машине и что-то сказал сидевшим в ней людям, после чего машина развернулась и уехала в сторону площади Восстания.
В 16-08 вновь послышались автоматные очереди со стороны мэрии. Стрельба длилась недолго — секунд 20-30. По лестнице и пандусу мэрии бежали безоружные люди. Говорили, что стреляли боевики Макашова и кто-то из мэрии. Затем послышались крики, свист и выстрелы очередями со стороны Девятинского переулка и гостиницы «Мир». В заднем дворике мэрии со стороны проулка, соединяющего Новый Арбат с Девятинским переулком, скопились офицеры в милицейской форме и в форме войск МВД, а также люди в гражданской одежде (всего 25-30 человек). Опять послышались выстрелы со стороны пандуса и звон стекол. От гостиницы «Мир» к зданию мэрии по крыше крытой галереи пробежали два офицера внутренних войск и один гражданский и в панике спустились во дворик по пожарной лестнице.
С 16-15 начался массовый «исход» омоновцев и «дзержинцев» в сторону Нового Арбата и в проулок через стены-окна первого этажа мэрии. Стекла выдавливались щитами и выламывались дубинками, безжалостно обрывались жалюзи. Все это делалось в большой спешке и бегство завершилось в течение 5-7 минут. На лицах отступавших читался испуг. Оружие было лишь у некоторых офицеров. Один из них смешно упал на пригорке, выронив из рук автомат, который сполз по траве чуть ли не к ногам манифестантов, но они не стали подбирать его, предоставив возможность милицейскому офицеру забрать автомат и убежать в сторону Садового кольца.
Туда же, в направлении Садового кольца, поминутно озираясь на здание мэрии, спешно отступили большие группы омоновцев и «дзержинцев». Манифестанты были настроены по отношению к бойцам вполне благожелательно и кричали им: «Ребята! Мы вас не тронем. Расходитесь по домам». Лишь пацаны, вертевшиеся на этом пятачке, да несколько оголтелых теток и мужиков сопровождали их отступление оскорбительными выкриками и свистом.
Буквально через минуту после отхода омоновцев и «дзержинцев» через разбитые окна мэрии на улицу выскочили четверо «баркашовцев», одетые в камуфляжную форму и в реквизированные у «дзержинцев» пуленепробиваемые жилеты. На головах у них были каски, а в руках — дубинки. Выбежав на улицу, они заметались, высматривая подразделения, оборонявшие мэрию, и убедившись, что те отступили за Садовое кольцо, возвратились назад.
В 16-24 от Садового кольца в направлении «Белого дома» прошла группа людей (примерно 300 чел.) с палками и дубинками в руках. Судя по доносившимся репликам, это были ополченцы, гнавшие омоновцев и «дзержинцев» от гостиницы «Мир» вверх по Девятинскому переулку и возвращавшиеся к «Белому дому» другим путем.
В 16-25, после того как в мэрии окончательно стихла стрельба, туда направилась толпа, стоявшая перед пандусом и мостом. Слышались радостные крики: «Лужкову скоро конец!», «Не будет больше осиного гнезда». По свободному пространству опять гоняли молодые мужики на отобранных у «дзержинцев» ЗИЛах. Вокруг царила всеобщая неразбериха, люди не знали, что же делать дальше. В 16-35 от Садового кольца к «Белому дому» проследовала колонна «дзержинцев» (примерно 200 человек) — без оружия, во главе с офицером. Демонстранты принялись выяснять, кто они и почему идут к «Белому дому». Узнав, что это подразделение решило перейти на сторону Верховного Совета, люди проскандировали: «Молодцы! Молодцы!» В 16-43 к цепи омоновцев, стоявших слева от моста, подошли несколько ополченцев во главе с бородатым казаком Морозовым и предложили омоновцам сдавать свои дубинки и щиты и расходиться по домам, поскольку защищать этот прогнивший режим уже не имеет смысла. Однако омоновцы никак не отреагировали на призывы агитаторов и остались на своих местах.
Манифестанты все также бесцельно бродили перед мэрией и мостом, ожидая указаний к дальнейшим действиям. Слышались призывы идти в Останкино. С разных сторон доносились взаимные поздравления с победой, а когда кто-либо в ответ на поздравления говорил, что случившееся — это только начало, а основные события еще впереди и о победе говорить рано, и что все может закончиться большой кровью, то их обзывали «скептиками» и «пораженцами».
В 16-44 с флагштока мэрии, установленного на балконе, под аплодисменты и радостные крики собравшихся спустили «власовский» флаг и подняли красный. И тут же на балконе появился генерал Макашов в сопровождении двух здоровых мужиков. На всех троих была надета форма защитного цвета, пуленепробиваемые жилеты и каски. В руках они держали автоматы. Макашов через мегафон обратился к манифестантам, сказав, что власть Ельцина и его банды заканчивается и что «у нас больше не будет ни префэктов, ни мэров, ни пэров, ни хэров» (на эту фразу люди отреагировали смехом и криками «Ура!»). Затем он призвал всех присутствовавших вооружаться кто чем может и становиться на защиту Верховного Совета. В ответ вновь раздались бурные аплодисменты, радостные крики и призывы идти в Останкино.
В 16-50 на проезжей части возле мэрии, там, куда выходит стена зала заседаний, появились депутат Константинов и Скурлатов. Люди подходили к ним и спрашивали, что же делать дальше, а Константинов объяснял, что сейчас будут поданы машины для желающих ехать в Останкино. Вскоре подъехали два бортовых ГАЗ-53 и в них забрались мужчины разного возраста (но преобладали, все-таки, молодые). Некоторые держали в руках палки, дубинки, щиты (с огнестрельным оружием вроде бы никого не было).
В 16-57 эти машины уехали, а через 2-3 минуты от мэрии в сторону Садового кольца проследовали два бортовых ЗИЛ-131, заполненные манифестантами. Над кабиной одной из машин развевался «имперский» флаг, а над другой — красный. Возглавлял эту мини-автоколонну командирский УАЗик. Примерно в это же время от Садового кольца в сторону «Белого дома» прошли большие группы людей, в основном пожилые. Оказалось, что это прибыла часть демонстрантов с Октябрьской площади, покинувшие ее примерно в 16-00. Остальные, по их словам, отправились в Останкино кто на реквизированных по дороге маршрутных автобусах, а кто на метро. Туда же на метро поехали многие участники прорыва, слонявшиеся возле мэрии и Дома Советов.
Ближе к 17-30 возле зданий ВС и мэрии остались до 20 тыс. человек. Во дворе стояли захваченные «трофеи»: четыре бортовых ЗИЛ-131, два штабных автобуса ГУВД (малинового цвета, с надписями под стеклом «Командный пункт» и «ГУВД»), а рядом с 20-м подъездом — автомобиль ГАЗ-66 с радиостанцией. Перед баррикадами на Конюшковской улице стоял желто-белый БТР с радиорупором (блокадники прозвали его «желтым Геббельсом»), через который велась пропаганда в сторону ДС во время его блокады. Шли разговоры, будто бы ополченцы захватили еще один БТР (боевой) и уехали на нем в Останкино. Вскоре через двор прошли «дзержинцы», встреченные бурными аплодисментами защитников, и скрылись в подземельях ДС.
С балкона выступали депутаты, но их почти не слушали. Многие участники прорыва, собравшись в небольшие группы, вспоминали, как они практически голыми руками сминали цепи «дзержинцев» и омоновцев на Крымском мосту, на Смоленской площади и возле мэрии. Настроение у большинства людей было приподнятое. Тут и там слышались разговоры, что, вот, кто мог знать, что им придется принимать участие в событиях, которые определят дальнейшую судьбу России.
