— Это происходит.

Айден что-то сказал, но еще одна вспышка горячей, огненной боли расцвела прямо под руной и кровь бусинками выступила на моей коже. Я оторвалась от Айдена, и мои ноги дрожали, когда я встала.

— О боги…

— Алекс… — С расширенными глазами он встал на ноги. — Что я могу сделать?

— Я не знаю. Я не… — я вскрикнула, когда боль обожгла мою руку. Прямо на моих глазах появилась кровь. Просто маленькие капельки, как будто мне делали татуировку. — О боги, знаки — знаки как татуировки.

Такого не случалось с остальными знаками, которые Сет заставил появиться раньше времени.

— Боги, — Айден протянул ко мне руку, но я попятилась. Он сглотнул, когда наши глаза встретились. — Алекс, всё будет хорошо.

Моё сердце билось с удвоенной скоростью. Чистый ужас заполнил мой живот. Когда всё закончится, знаки будут везде, и это момент приближался очень, очень быстро. Боль распространилась по моей шее, моя кожа стала влажной. Когда это достигло моего лица, я закричала и упала на пол. Стоя на коленях, я согнулась пополам, руки сжались в воздухе около щёк.

— Ох… ох боже, это невыносимо, — я с усилием делала вдохи.

Айден сразу же был рядом со мной, его руки тянулись ко мне, но не прикасались.

— Просто… сделай глубокий сдох, Алекс. Дыши со мной.

Мой смех был придушенным.

— Я… я не рожаю, Айден. Это… — острые укусы боли прошли по моей спине, и я снова закричала. Я положила руки на пол, пытаясь сделать глубокий вдох. — Ладно… ладно, я дышу.

— Хорошо. Ты действительно хорошо справляешься, — Айден придвинулся ближе. — Ты это знаешь, agapi mou. Ты отлично справляешься.

Когда моя спину согнулась, мне так не показалось. Я бы лучше встретилась с сотней голодных демонов и легионом Инструкторов, чем пережить это. Слезы текли у меня из глаз, а знаки продолжали появляться ниже. Мои ноги подвели меня и, с помощью Айдена, я легла на живот.

Дверь открылась и я услышала Маркуса.

— Что… о боги, она в порядке?

Мое лицо слишком сильно болело, чтобы оставаться в таком положении, но кожа на спине была слишком чувствительной.

— Дерьмо.

— Она Пробуждается, — сказал Айден натянутым голосом.

— Но кровь… — я услышала, как Маркус придвинулся ближе. — Почему у неё идет кровь?

Я повернулась на бок.

— Мне делают татуировку гигантской, мать его… — еще один сдавленный крик прервал мои слова, когда другая боль наполнила меня, переместившись под кожу. Это было словно молния бежит по моим венам, поджигая каждое нервное окончание.

— Это… ух ты, — сказал Дикон и я разлепила глаза. В дверях было полное собрание.

— Уберите их отсюда! — закричала я, корчась на полу. — Боги, это ужасно!

— Ух ты, — я услышала, как пробормотал Дикон. — Это как наблюдать, как женщина рожает.

— О боги, я его убью, — я чувствовала, как капельки крови просачиваются сквозь мои джинсы. — Я ударю его в…

— Все уйдите, — прогрохотал Айден. — Это не чертово шоу.

— И я думаю, что он — отец, — сказал Люк.

Айден встал на ноги.

— Убирайтесь. Отсюда.

Несколько секунд спустя дверь закрылась. Я думала, мы были одни, пока не услышала голос Маркуса.

— Она моя племянница. Я остаюсь, — я услышала, как он подошел ближе. — Это… это так и должно быть?

— Я не знаю, — голос Айдена звучал напряженно, почти паникующе. — Алекс?

— Хорошо, — выдохнула я. — Просто не говорите. Никто…

Это перешло на мой живот, обжигая кожу. Я дернулась, мои руки тряслись.

Черт возьми. Боль была везде. Я собиралась убить Сета. Никто ни разу не сказал мне, что Пробуждение будет таким — как будто кожу сдирали с моих костей.

Моё тело выгнулось, когда еще одна волна боли разорвала мня. Я не помню, как упала на пол или как Айден посадил меня себе на колени, но когда я открыла глаза, он был надо мной. Моя кожа где-то, я уже не была уверена где, загорелась. Появлялся еще один знак, я не смогла сдержать крик, но когда он сорвался с моих губ, он был всего лишь всхлипом.

— Всё хорошо. Я здесь, — Айден убрал волосы с моего влажного лба. — Всё почти закончилось.

— Правда? — я взглянула, уставившись на него, сжимая его руку до тех пор, пока не почувствовала, как затрещали кости. — Откуда ты черт возьми знаешь? Ты Пробуждался до этого? Есть что-то… — мой собственный хриплый слабый крик прервал мою тираду. — О боги, мне так, так жаль. Я не хотела ругаться на тебя. Просто…

— Я знаю, это больно. — взгляд Айдена скользил по мне. — Это не может продолжаться долго.

Я зажмурила глаза и свернулась рядом с Айденом. Его успокаивающие движения помогали ослабить боль. Я застыла, когда ослепительный свет мелькнул у меня перед глазами. Мои уши заполнил шум и я внезапно очень ясно увидела голубой шнур в своей голове.

Как будто нажали выключатель.

Информация обрушилась на меня. Тысячи лет воспоминаний Аполлионов упали на меня, точно так, как предупреждал Сет. Я не могла справиться с огромным потоком информации. Большинство её не имело смысла. Слова были на другом языке — том, на котором Айден так прекрасно говорил. Знание о том, как рождается Аполлион передалось мне, так же как знание о природе элементов, включая пятый и последний элемент. Изображения вспыхивали и гасли — битвы, выигранные и давно проигранные. Я видела, я чувствовала, как акаша течет по чьим-то венам в первый раз, созидая и разрушая. Спасая — спасая все эти жизни. И боги, я видела их глазами предыдущих Аполлионов. Были отношения, натянутые и наполненные взаимным недоверием, но потом… я увидела её. Я знала, что это была Солярис, я чувствовала это всем своим существом.

Я увидела, как она повернулась в прекрасному юноше, подняла руки и прошептала слова — слова, полные силы. Акаша исходила от неё, и я поняла в ту же секунду, что это был Первый. Она не хотела убить его, потому что в её глазах была бесконечная любовь, но чтобы подчинить его, остановить его. Я схватилась за эту информацию, но она ускользнула от меня.

Шнур вибрировал, походя сквозь пространство и расстояние, в поиске, всегда в поиске. Я не могла остановить его, я не знала, как. Янтарное свечение покрыло всё вокруг. В потоке вращающегося света начало вырисовываться туманное лицо. Естественный изгиб его золотых бровей, порочный изгиб его губ и наклон его скул были до боли знакомы. Я не могла сказать, где он. Его здесь не должно быть. Мы были слишком далеко друг от друга.

Но на конце шнура я увидела Сета и зарыдала.

Я в ту же секунду поняла, что расстояние между нами ничего не значило, когда речь шла о нашей связи. Возможно, расстояние уменьшило нашу способность чувствовать друг друга, но оно не могло предотвратить это. Не тогда, когда появились все четыре отметки, не тогда, когда он вытягивал из меня силу. И я так же поняла, что Сет это планировал… на случай, если я сбегу.

Сгусток света прошел через мой шнур и я почувствовала как это — почувствовала его — порывается сквозь мой щит, наполняет меня, становится частью меня. Это заняло всего секунду, секунда — и я была окружена им. Я была им. Меня здесь не было, для меня не оставалось места. Это всё был он, и всегда был.

Я больше не могла дышать. Он был здесь, под моей кожей, его сердце билось рядом с моим. Его мысли смешивались с моими до тех пор, пока все, что я могла слышать, не стало им.

Он открыл глаза. Свет, которого раньше никогда не было, исходил сзади него.

Сет улыбнулся.

Свет искрился и мигал, и мир ушел на задний план.

Я тряслась, нет меня трясли. Боль медленно отступала, оставляя за собой жжение, которое покрывало каждый дюйм моего тела. Это тоже стихло, и мое тело покачивалось туда и обратно. На заднем плане жужжали голоса, заглушаемые успокаивающими словами, которые шептали мне на ухо.

Я глубоко вдохнула, дыша как будто в первый раз. В воздухе было столько всего. Тяжелый запах сосен чувствовался по краям. Я почувствовала специи и морскую соль на кончике языка.

— Agapi mou, открой глаза и поговори со мной.