Люциан вздохнул.

— У меня никогда не было собственного дитя, Александрия.

Сквозь меня прошел шок. Люциан действительно заботился о Сете. И Сет видел в нём отца. Но это не меняло того, что делает Люциан.

— Ты его используешь.

Хаммер остановился перед домом Люциана.

— Я предлагаю ему весь мир. То же самое, что я предлагаю тебе.

— То, что ты предлагаешь — это верная смерть для тех, кто на это согласится.

— Не обязательно, моя дорогая. У нас есть союзники в самом… неожиданном месте, очень влиятельные союзники.

Моя дверь открылась прежде, чем я смогла ответить. Охранник ждал, когда я выйду, пристально наблюдая за мной, как если бы он ожидал, что я убегу, и эту возможность я действительно рассматривала, но понимала, что это мне не сойдет с рук. Меня быстро проводили в дом и оставили в роскошном фойе с моим приемным отцом.

— Какая жалость, что ты всё так усложняешь, Александрия.

— Извини за дождь на твоем сумасшедшем параде, но я не собираюсь с этим мириться. И никто другой тоже не будет, никогда.

— Разве это так? Ты сомневаешься в моих страстных словах? — его взгляд остановился на Охранниках-полукровках. — Я хочу видеть лучшую жизнь для полукровок.

— Вранье, — прошептала я, и мой взгляд перешел на Охранников. В выражениях их лиц сквозило неодобрение, когда они смотрели на меня, которое говорило о том, что они верили Люцану. И главный вопрос: сколько полукровок стояло за Люцианом? Количество могло быть астрономическим.

Люциан рассмеялся. Это был холодный, скрежещущий звук.

— Ты не можешь этим управлять.

— Посмотрим, — я потянулась к дверной ручке, но застыла, когда она повернулась и заперлась в моей руке. Я ненавидела элемент воздух всем сердцем. Медленно, я повернулась к нему. — Ты не можешь держать меня здесь. Выпусти меня.

Люциан снова засмеялся.

— Я боюсь, тебе будет не дозволено принимать посетителей до твоего Пробуждения. И не надейся, что придел Аполлон. Он не сможет войти в мой дом.

Я нахмурилась.

— Ты не можешь остановить бога.

Люциан выглядел довольным, отступив в сторону. Мой взгляд упал на стену, к которой Сет однажды прижал Охранника. Там был символ — грубо нарисованный человек с телом змеи.

— Аполлон не может войти в дом, который несет на себе знак Питона Из Дельфи. Она была создано много веков назад как наказание за несоблюдение правил Олимпа. Забавно, я этого не знал до недавнего времени.

Я сглотнула. Рисунок выглядел так, словно его нарисовали кровью.

— Как… как ты это придумал?

— У меня много друзей… могущественных и влиятельных. — Люциан взглянул на рисунок с легкой улыбкой на его угловатом лице. — У меня много друзей, крторые тебя удивят, дорогая.

Я почувствовала, как смыкаются стены, выжимая дыхание из моих легких. Я была там заперта до моего Пробуждения. Мое дыхание сбилось. Я должна была послушать Айдена и не выходить из его дома.

— Ты не можешь этого сделать.

— Почему нет? — он скользнул ко мне. — Я — твой законный опекун. Я могу с тобой делать всё, что захочу.

Мое терпение натянулось и порвалось.

— Правда? И как это работало в прошлом?

— В прошлом у меня не было Сета, и мы не были близки к Пробуждению, — он поймал мой подбородок, запустив в него свои костлявые пальцы. — Ты можешь бороться со мной сколько хочешь, но через несколько дней ты Пробудишься. Сначала, ты соединишься с Сетом, и чего он пожелает, ты будешь желать. И потом твоя сила перейдет к нему. Ты не сможешь остановить это.

Я вздрогнула.

— Я сильнее этого.

— Ты так думаешь? Подумай об этом, моя дорогая. Подумай о том, есть или нет смысл бороться с тем, чему суждено произойти.

Меня наполнило нехорошее предчувствие, но я сохраняла спокойное выражение лица.

— Если ты меня не отпустишь, я сломаю тебе руку.

— Ты так сделаешь, не правда ли? — его дыхание было теплым на моей щеке. У меня в горле стояла желчь. — Есть только одна вещь, в которой мы с Телли были единодушны.

— И что же это?

— Тебя нужно сломать, — он отпустил меня, та же самая проклятая улыбка расплылась на его лице. — Кроме того, что он подошел к этому неправильно. Я не совершу такой же ошибки, как я совершил с твоей матерью. Я дал ей слишком много свободы. И сейчас, ты моя. так же, как и Сет. И для тебя будет полезно помнить об этом.

Я отодвинулась от него.

— Ты ублюдок.

— Это может быть правдой, но через несколько дней я буду контролировать обоих Аполлионов. Меня будет невозможно остановить.

Глава 26

Ужин был неловким по нескольким причинам. В конце длинного прямоугольного стола сидели только мы втроем, ели при свете свечей, словно мы попали во средневековье. Сет попеременно то дружелюбие к своему новому папочке Люциану, то метал свирепые взгляды в мою сторону. Я отклоняла любые попытки Люциана вовлечь меня в беседу. И я не могла даже заставить себя съесть аппетитный стейк, что было действительно невыносимо.

Это будет последний мой ужин.

Я знала это. То, что я планировала, наблюдая за этими двоими, однозначно закончится тем, что меня убьют, но либо я выхожу из этого таким образом, либо я стану частью чего-то настолько отвратительного, как уничтожение тех, кто не согласен с Люцианом и порабощение человеческого рода. Потому что это было то, что они планировали — во всяком случае, это планировал Люциан. Люциан нуждался в Аполлионах — по меньшей мере, в Убийце Богов — чтобы довести до конца свой план. Это имело смысл. Аполлионы, первоначально были созданы, чтобы держать в узде чистокровных, но если он контролирует Аполлиона, тогда ему нечего бояться. Как только я Пробужусь, Сет сможет противостоять любому богу, который придет за Люцианом, делая Люциана практически неуязвимым. Это был превосходный план. Единственное, что я знала, Люциан, вероятно, работал над этим планом с того самого момента, как узнал, что в одном поколении будет два Аполлиона.

Они предоставят членам Совета право выбора. Поддержать их или погибнуть. С помощью Сета, со всей его полной мощью Аполлиона — Убийцы Богов — он будет способен свергнуть любого бога, который начнет на него охоту. Не то, чтобы Люциан верил, что какой-нибудь бог будет настолько глуп, чтобы подойти к нему ближе, чем на милю. Единственная угроза — это члены Ордена, но им тоже будет чертовски сложно уничтожить Сета. Люциан уже отправил Стражей на поиски оставшихся членов Ордена. Я вздрогнула при мысли о том, что они с ними сделают.

И ещё, что бы они ни говорили, я чувствовала, что они чего-то не договаривали. Кроме того, я чувствовала, что было что-от еще, и поэтому Аполлон так целеустремленно сохранял меня в безопасности.

— Как Орден смог убить Первого и Соларис? — спросила я, заговорив в первый раз.

Люциан, приподняв бровь, посмотрел на Сета, поигрывая хрустальным фужером.

— Они застали их врасплох. — Сет опустил взгляд на тарелку. — Их одновременно закололи в сердце. — Он прочистил горло. — Почему ты спрашиваешь?

Я пожала плечами. По большей части, потому что меня это интересовало, поскольку убить двух Аполлионов было непросто. Когда я не дала ответа, они возобновили свой разговор. Я продолжила составлять план.

Я собиралась осуществить кое-что, что я никогда не предполагала делать снова. Я собиралась убить чистокровного — Люциана. Мои пальцы сжались вокруг острого столового ножа. Это был единственный способ остановить всё это. Уничтожить Люциана и затем Сет будет освобожден от его извращенного отцовского влияния. И я буду мертва, но может быть… может быть Айден и Маркус смогут доказать безумие Люциана. Это стоило того, чтобы попытаться. Я не могу позволить этому свершиться, а это свершится если они будут удерживать меня здесь, и затем уже их будет не остановить.

Это было, вероятно, самое сумасшедшее, наиболее спонтанное и безрассудное, что я когда-либо планировала, но какие у меня еще были варианты? Люциан уже полностью контролировал Сета и он сможет контролировать меня через него, если Сет пожелает этого. Все боялись этого — это был мой самый сильный страх.