Гнев зародился глубоко у меня в животе, растекаясь по венам.

— Мой отец не имеет ничего общего с этим.

Айден оттолкнулся от стены и вынул руки из карманов.

— С чем — с этим?

— Со всем! — мои ногти впились в ладони. — Какой во всем этом смысл? Давай гипотетически подумаем всего на секунду? Скажем, у Телли или кого-то еще не получится отправить меня в услужение, или убить меня, или фурии не разорвут меня на части, мне все еще должно исполниться восемнадцать. Я все еще должна пройти через Пробуждение. Так в чем смысл? Может быть, я должна уйти, — я направилась туда, где бросила сумку. — Может быть, Люциан позволит мне уехать в Ирландию или еще куда-нибудь. Я хочу посетить это место прежде, чем я…

Айден схватил меня за плечо, повернув меня так, что я оказалась с ним лицом к лицу.

— Ты сказала, что останешься в Ковенанте, чтобы иметь возможность закончить обучение, потому что тебе нужно быть Стражем больше, чем кому-либо в той комнате, — его голос стал низким, а глаза упорно искали мои. — Это была твоя страсть. Это изменилось?

Я дернула руку, но он держал крепко:

— Может быть.

Скулы Айдена вспыхнули:

— Так ты сдаешься?

— Я не думаю, что это значит сдаться. Назовем это… принятием реальности, — я улыбнулась, но улыбка была вялой.

— Это такая ерунда, Алекс.

Я открыла рот, но ничего не сказала. Я спорила с ними, чтобы остаться в Ковенанте и стать Стражем. И глубоко внутри я знала, я все еще хотела им стать ради моей мамы. ради себя самой, но я не была уверена, что это было все еще необходимо мне. Или с чем я могла согласиться, если быть честной с самой собой. После того, как я увидела тех слуг, распростертых на полу, и никому не было дела… никто не пришел им на помощь.

Я не была уверена, что могла бы быть частью такой жизни.

— Ты никогда не была тем, кто тонет в жалости к самой себе, когда обстоятельства против тебя.

Мои зубы сжались.

— Я не тону в жалости к самой себе Айден.

— Правда? — мягко сказал он. — Так же, как ты не довольствуешься малым в случае с Сетом?

О, дорогие боги, не это я хотела услышать.

— Я не довольствуюсь малым, — лгунья, шептал голос в моей голове. — Я не хочу разговаривать о Сете.

Он отвел на секунду глаза и потом снова сфокусировался на мне:

— Я не могу поверить, что ты простила его за то… за то, что он с тобой сделал.

— Это была не его вина, Айден. Сет не давал мне зелье. Он не заставлял…

— Он все равно должен был вести себя по-другому!

— Я не буду с тобой это обсуждать, — я начала пятиться.

Его рука напряглась:

— Так ты все еще… с ним?

Глубоко внутри, я не могла понять что случилось с Айденом, который держал меня в объятьях когда я рассказывала ему об отце. С той его модификацией было гораздо проще иметь дело. И опять, очевидно, я не вела себя как тот человек, каким была раньше. И мне нравилось, как он сказал "с ним" — как будто само его имя заставляло его хотеть что-нибудь ударить.

— Скажи, что значит "с ним" Айден.

Он смотрел на меня.

Я подняла голову.

— Ты имеешь в виду что я провожу с ним время или что мы просто друзья? Или ты хотел спорсить спим ли мы вместе?

Его глаза превратились в тонкие щелки, которые сияли ярким серебром.

— И почему ты спрашиваешь, Айден? — я попятилась назад и он отпустил. — Каким бы ни был ответ, он не имеет значения.

— Но он имеет значение.

Я думала о рунах и о том, что они значили.

— Ты не имеешь представления. Это судьба, помнишь? — я снова попыталась взять сумку, но он снова поймал меня за руку. Я посмотрела вверх, медленно выдохнув. — Чего ты от меня хочешь?

Выражение его лица стало понимающим, смягчив сияние его глаз:

— Ты боишься.

— Что? — рассмеялась я, но смех звучал как нервное карканье. — Я не боюсь.

Глаза Айдена смотрели куда-то над моей головой и уверенность поселилась в его взгляде.

— Да. Ты боишься.

Не сказав ничего больше, он развернул меня и потащил вперед в сенсорную комнату.

Мои глаза стали огромными:

— Что ты делаешь?

Он продолжал меня тянуть, пока мы не остановились перед дверью.

— Ты знаешь, для чего она используется?

— Гм, для тренировок?

Айден взглянул на меня, натянуто улыбаясь.

— Ты знаешь, как тренировались древние войны? Они должны были сражаться с Фобосом и Деймосом, которые использовали худшие страхи воинов против них в битвах.

— Спасибо за ежедневный урок странной божественной истории, но…

— Но поскольку Боги Страха и Ужаса были недоступны, они создали такую комнату. Они верили, что сражаться, используя только другие чувства, чтобы направлять тебя — это лучший способ повысить свое мастерство и взглянуть в лицо своим страхам.

— Страхам чего?

Он открыл дверь и нас встретила черная дыра.

— Любым страхам, которые тебя сдерживают.

Я впилась в пол пятками:

— Я не боюсь.

— Ты в ужасе.

— Айден, я в двух секундах от… — меня прервал свой собственный удивленный вскрик, когда он втолкнул меня в комнату и закрыл за собой дверь, погружая помещение в совершенную темноту. Дыхание замерзло у меня в горле. — Айден, я… ничего не вижу.

— В этом весь смысл.

— Ну, спасибо, Капитан Очевидность, — я слепо вытянула руки, но почувствовала только воздух. — Чем я по-твоему должна здесь заниматься?

Как только из моего рта вылетел этот вопрос, меня начали преследовать абсолютно неподобающие видения всего того, чем мы могли бы здесь заняться.

— Мы будем сражаться.

Что ж, это имело смысл. Я вдохнула, уловив запах специй и океана. Медленно, я подняла руку. Мои пальцы скользнули по чему-то твердому и теплому — его груди? И снова не было ничего, кроме пустого пространства. О боги, это не могло принести ничего хорошего.

Внезапно он схватил меня за руку и повернул меня вокруг.

— Стань в стойку.

— Айден, я правда не хочу это сейчас делать. Я устала и мне надрали…

— Предлоги, — сказал он, и его дыхание было в опасной близости к моим губам.

Я сжалась.

Его рука пропала.

— Стань в стойку.

— Я уже.

— Нет.

— Откуда ты знаешь?

— Я догадался. Ты не двигалась, — сказал он. — Теперь стань в стойку.

— Боже, ты как кошка, которая видит в темноте или что? — когда он не ответил, я простонала и приняла стойку: руки приподняты, ноги на ширине плеч и ступни надежно стояли на полу. — Хорошо.

— Ты должна взглянуть в лицо страхам, Алекс.

Я зажмурилась, но ничего не увидела.

— Я думала, ты говорил, что я бесстрашная.

— Обычно да, — Внезапно он оказался передо мной и его запах отвлекал меня. — Поэтому быть испуганной так трудно для тебя. Но бояться — это не слабость, Алекс. Это всего лишь знак того, что ты должна что-то преодолеть.

— Страх это слабость, — ожидая, что он все еще передо мной, я решила послушаться его. Я выбросила вперед локоть, но его там не было. И тут же он уже был у меня за спиной, его дыхание танцевало сзади на моей шее. Я развернулась назад, схватив воздух.

— А чего ты боишься?

Движение воздуха и он слова был передо мной.

— Это не обо мне, Алекс. Ты боишься потерять себя.

— Конечно нет. О чем я думала? — Я повернулась вокруг себя, выругавшись, когда его снова там не оказалось. У меня начинала кружиться голова. — Так почему бы тебе не сказать мне, чего я боюсь, о бесстрашный?

— Ты боишься, что станешь чем-то, что не сможешь контролировать. — Он поймал мою руку, когда я развернулась на звук его голоса. — Это до смерти тебя пугает.

Он отпустил меня и отошел.

Он был прав, и поэтому меня наполняли гнев и смущение. Из темноты, окружавшей меня, я смогла выделить кусок, который был плотнее остальных. Я бросилась на него. Ожидая этого движения, он поймал меня за плечи. Я вывернулась, ударив его в живот и грудь.

Айден держал меня на расстоянии.

— Ты злишься, потому что я прав.