Чёрт

Иван Михалыч вполне заслуженно пользовался среди своих коллег уважением и, не побоюсь красного словца, здоровой завистью, которой можно завидовать человеку, своими руками сотворившему себе родному, дорогому и любимому полновесное человеческое счастье. Само счастье, казавшееся в далёкой и туманной молодости зыбким и, в некоторой степени невероятным, ныне покоилось на солидном весьма осязаемом фундаменте. Материальность счастья, а также личные качества Иван Михалыча, придавали каждому его слову глубокий смысл, к его мнению прислушивались с некоторой долей благоговения , но ни в коем случае не подумайте – с подобострастием, либо льстя, поскольку людям крупного масштаба, а Иван Михалыч без всякого сомнения был таким, лесть чужда, а подхалимаж, особенно мелкий – противен и не интересен. И не случайно, что его слова и ненавязчивые советы почти немедленно обретали статус руководства к действию. К тому же, шутка ли – всего-навсего шестой десяток, а он уже зам. Самого Лет так двадцать назад мы бы сказали – Самого Первого, не считая десятка-другого восторженных эпитетов для, так сказать, большей значимости и всеобъемлющего понимания генеральной линии. Но на дворе, - слава Богу ! – начало нового тысячелетия, полная 23 победа демократии, генеральная линия канула в прошлое со всеми своими атрибутами, так что обойдёмся со всем этим попросту – Сам и точка. Говоря о прочном фундаменте, составлявшем осязаемое рукотворное счастье Ивана Михалыча, нельзя не упомянуть, что не смотря ни на что, он был скромен, как может быть скромен обычный русский патриот-демократ. Иными словами – скромно, но для своего положения…Или в том смысле, что его никто не замечал… Или… Впрочем, решайте сами , кому что нравится, поскольку суть от этого совсем не изменится. А с другой стороны - кому какое дело – на своей «Волге» или на казенной он прибывал на работу ? Я думаю, что никому. Главное то, что тунеядцем и лежебокой он не был и любил трудиться до седьмого пота. По причине такой скромности не раз был отмечен и пользовался благосклонным вниманием начальства. Многие годы руководящей работы и неиссякаемой любви вдохновили его до такой степени, что он замахнулся даже на то, чтобы ходить на работу пешком, подобно тысячам своих сограждан. Об этом сразу же стало известно, информация о невиданном для чиновника такого ранга просочилась в средства массовой информации вызвав в простых массах бурю подлинного ликования и восторга. Осуществил ли свой проект Иван Михалыч – о сём история стыдливо умалчивает, но зато каков эффект, какой резонанс ! Право слово – скромность человека украшает и возвеличивает. А ведь ещё не стоит забывать и про хлеб насущный, ибо всё проходит, кушать всегда хочется. Ещё при старом режиме Иван Михалыч трудился в поте лица своего, добывая сей хлебушек и прочее, включая такие мелочи, как осетринка, икорка красная, да чёрная, буженина, наливки, конъяки, колбасы копчёные, ананасы с рябчиками – словом, всё, что твоей душе угодно. Заслужил человек, чего там говорить. Будучи по своей природе человеком огромной, можно сказать, феноменальной скромности, Иван Михалыч богатством своим не кичился и на показ не выставлял. Зато любил набираться мудрости и других тому же учил. Стоит ли упоминать, что за это неоднократно был восхвален в газетах и оклеветан завистниками. Столь явная любовь и внимание простого народа не могли остаться без ответа и потому Иван Михалыч старался при всяком удобном случае ответить взаимностью. Где бы не случись митинг какой, али сборище людное, как он тут как тут : и сразу же скромная торжественная встреча, цветы, рукопожатия , небольшая пламенная речь, ответный рёв восторженной толпы… в общем, все как положено при развивающейся демократии. Порой, но не реже двух-трёх раз в неделю одна из местных многотиражек разражалась хвалебной статьёй, или мёдоточивым письмом некого колхозника или интеллигентика, в котором они выражали свою любовь и клялись в верности проводимого им курса. Не забывали и о критике –чуткой и доброжелательной, совсем не похожей на безобразные, полные желчи и яда выпады. 24 Вот так и катилась жизнь своей чередой, не обращая внимания на всякого рода выверты. Но грянула беда. Впрочем, сначала как будто и не беда совсем. Это потом стало так, что образовалась беда. Или нет, сначала… тьфу ты, совсем запутался ! Лучше начать с того , с чего и начало всё быть в нашей истории. Итак, над страной подул ветер грандиозных перемен, проехала порченая изнутри тройка-перестройка, нам рассказали, до чего неправильно мы живём, предложили взять и всё разом отменить , а там как получится, поскольку полная свобода и демократия. Что из этого вышло – знаем не понаслышке, а на своём опыте и на своей шкуре. А ведь поначалу как мы искренне верили и недоумевали над прошлой своей темнотой и неразвитостью. И процесс пошёл, набирая ход, с ускорением и размахом, плодя самостийные и суверенные образования, дружно так пошёл, что никто и не заметил, как кончилось огромным мыльным пузырём. Иван Михалыч в то бурное и столь необходимое некоторым лицам время не стоял в сторонке, нет, он с удвоенной энергией бросился в омут борьбы. Именно он первым поднял знамя борьбы с привелегиями, недостойными для истинного слуги народа и пересел с обкомовской «Волги» на демократичный «Мерседес». Столь смелый шаг вызвал в обществе огромный резонанс, Иван Михалыча тут же окрестили «зерцалом чести и бескорыстия». Данный титул Иван Михалычу пришёлся по вкусу, хотя виду и не показал, дабы не вызывать всяческих кривотолков, каковые порой случаются и в наше время, а в то тем более. Народу тоже понравилось – «эвона, каков он наш Михалыч !» Чего именно означало «эвона» никто не знал и не понимал, да может, и не хотел понимать, но зато как звучало ! Хлёстко, по- народному. Стоит заметить, что в кругу соих самых близких Иван Михалыч обмолвился, как бы невзначай, что , мол, такой чести более достоин Сам, а он всего-навсего простой и скромный слуга народа. Время шло, мы всё ускорялись и за круговоротом событий как- то незаметно перелетели ту грань, когда ещё можно было остановиться и посмотреть – куда же мы несёмся ? Иван Михалыч приобрёл сноровку, заматерел и, подобно большинству своих коллег, уверенно оперировал новым мышлением, бичевал пороки и язвы прежнего проклятого прошлого, клеймил тоталитарную систему и насаждал единственно правильное – образцово-показательную демократию, самую лучшую и свободную в мире. Сил и времени не хватало и приходилось иногда расширять свой штат, вводя для самых близких всё новые и новые должности. Верное чутьё не подводило и звёздные моменты в его карьере не заставляли долго ждать. Вот, скажем, взял, да и не присоединился к громкогласому хору, оравшему , что Борис, мол, не прав и выгадал-таки , поскольку позднее всем всё припомнилось. Столь приятственное поведение пришлось, видимо , по вкусу, поскольку 25 согласно достоверным источникам, был приглашён во дворец для более близкого знакомства. Судя по всему, встреча прошла в духе конструктивного обсуждения, в тёплой дружественной обстановке и в атмосфере полного взаимопонимания. После чего мероприятие увенчалось сауной, фуршетом и кордебалетом. Домой Иван Михалыч вернулся слегка помятый, изрядно навеселе, но с твёрдым чувством, что лёд тронулся. Внешне же почти ничего и не изменилось. Он по прежнему стоял на трибунах, махал пухленькой ладошкой, а снизу неслось раскатистое «Уррря-а-а!» и «одобрям-с !» Приятнее всего было то, что «одобрям-с» доносилось и из самых верхов, а раза два или три даже в заграничных газетах промелькнули заметки о новом светиле русской демократии. Наконец, наступил долгожданный день , когда Россия скинула с себя цепи тирании и тоталитаризма и проснулась в новой, свободной стране, где всё можно. Теперь можно было смело, ничего не боясь, клеймить красно-коричневых, заливаться горючими слезами над останками зверски замученных Романовых, и под шумок прибирать к рукам всё, что находилось в пределах рук. Из уст Иван Михалыча теперь часто изливались похвалы американскому образу жизни, он по- отечески благословлял приватизацию, поучаствовал немного в процессах суверенизации и потрудился на благодатной ниве всевозможных фондов, в полной своей уверенности, что действует на благо нации. «Приватизация и полная ваучеризация нашей страны – есть залог процветания и успеха !», доказывал он и , В-общем-то, был прав. Когда бешеные процессы инфляции съели за короткий миг все накопления россиян, Иван Михалыч объявил беспощадную войну росту цен и даже изъявил желание лечь на рельсы, дабы таким методом устрашения остановить обнищание народа. Попытался он это применить и на практике, но внушительный аппарат его вовремя объяснил, что данные слова могут трактоваться только в иносказательном смысле и никак иначе, следовательно, сии слова есть не что иное, как выражение силы воли и решимости в достижении основных целей. Такое объяснение Иван Михалычу весьма понравилось и потому ложиться на рельсы он передумал. Тем не менее он позаботился о том, чтобы молва о его неслыханной решимости дошла до самой глубинки. И всё же неиспользованная энергия требовала выхода и Иван Михалыч нашёл весьма остроумный метод из безвыходной, вроде бы, ситуации : он активно стал заниматься теннисом и теперь посещал корт не реже двух раз в неделю. К сожалению, особых успехов он не достиг, но усердие и благомыслие не пропали зря и карьера его, словно на дрожжах, понесла его на самый верх политического Олимпа. Мало-помалу прошлое стало забываться и всё реже напоминало о себе. так что выглядывая из окна своего любимого «600-го» он брезгливо морщился при виде людей, плохо одетых и чего-то требующих. по его 26 глубокому убеждению, они абсолютно не понимали прогрессивности и важности происшедших перемен, а значит и не имели никакого права возмущаться. «не может быть так, что всем сразу хорошо, кому-то должно быть и плохо», оправдывался он и давал знак водителю прибавить скорость. А однажды, перебирая свои вещи, он обнаружил в заднем кармане брюк напоминание о прежнем – замызганный и потрёпанный партбилет. После чего организовал его торжественное сожжение данного свидетельства поползновений красно-коричневых на ценности свободного образа жизни. Стоит ли упоминать, какой восторг это вызвало в сердцах простых граждан? От чувства собственной значимости голова слегка кружилась, и он постепенно стал задумываться о сенаторской тоге. Такая вот длинная, но тем не менее необходимая предыстория. Таким вот нехитрым и простым образом жил-поживал себе Иван Михалыч, ни в чём себе не отказывая, в ус не дул, попивал мёд-пиво под икру с разносолами, как вдруг, откуда не возьмись, появился чёрт. Представьте себе – чёрт ! Самый настоящий, со всеми присущими ему атрибутами – рогами, копытами и хвостом. Из самых последних приобретений, вносивших некий диссонанс в классический образ врага душ человеческих, были длиннополый сюртук, да пенсне на длинном горбатом носу. Всё вместе придавало незваному гостю вид пропившегося прощелыги-банкира заехавшего к соседу похмелиться с утра. Кстати, именно так Иван Михалыч по первости и подумал, даже поразмыслил немного – чего это ради вдруг банкиры начли шляться с раннего утра к нему в спальню? – как вдруг, безо всяких прелюдий чёрт отвесил ему довольно увесистую плюху. От такой неслыханной наглости и беспардонности у него чуть даже инфаркт не случился, но второй шлепок, пожалуй, слегка посильнее, мгновенно привёл его в чувство. Естественно, Иван Михалыч очень искренне и глубоко обиделся – представьте себе сами, что в вашу квартиру с утра заявляется чёрт и ничтоже сумняшеся хлещет вас по щекам. Тут любого проняло бы, факт. Обида распирала всё его достоинство и он собрался было рявкнуть на непрошенного гостя, как вдруг в горле неприятно запершило и вместо грозного рыка вырвалось какое-то сипение. А чёрт тем временем сидел в кресле, развалившись совершенно по-хозяйски и нагло, в упор разглядывал Иван Михалыча. Выждав небольшую паузу чёрт ухмыльнулся и с гаденькой ехидцей в дрожащем голосе осведомился : -А не довольно ли нам, почтеннейший Иван Михалыч, в гляделки играть? С добрым, так сказать, утром Вас, с пробужденьицем. Как спалось-почивалось, кошмары не тревожили ? Не приснилось ли чего? А может, желаете сигарку с утра пораньше ? – тут откуда ни возьмись, в руке у чёрта появилась самая настоящая сигара, которую он немедленно засунул себе в пасть и раскурил, с явным удовольствием пуская клубы дыма в лицо хозяина. 27 -Э-э…м-м-м…-залепетал в ответ Иван Михалыч, с перепугу вдруг вообразивший, что после вчерашнего у него началась самая настоящая белая горячка. -Ай-яй-яй,- укоризненно закачал головой чёрт, и в голосе его зазвучало сострадание, которое, однако, нисколько не обмануло Иван Михалыча, всем своим нутром почуявшим крупные неприятности. -Ай-яй-яй, - ещё раз повторил чёрт, но теперь в его голосе не было и намёка на жалость, скорее наоборот. - Ну как же можно, батенька, в столь почтенном возрасте баловаться горячительными напитками, да еще в таких количествах ? Так и до греха недалеко, хе-хе. Поди головушка бо-бо, водочки просит, а ? Не желаете ли подлечиться ? Иван Михалыч, совершенно оторопевший, глядел на чёрта и не мог выговорить ни единого слова. Но головой в ответ всё же кивнул – что ни говори, а в голове после вчерашнего действительно было нехорошо. Так что рюмка-другая совсем не помешали бы. Чёрт поколдовал пальцами, что-то пробормотал, и в воздухе медленно стала материализовываться внушительного вида бутыль, оклеенная всевозможными этикетками и акцизными марками. Водка аппетитно булькала и призывно переливалась в гранёном сосуде и выглядела столь соблазнительно, что, не смотря на абсурдность ситуации, у Ивана Михалыча немедленно потекли слюнки, а руки задрожали, как у самого горчайшего пьяницы. -Похвально, - одобрительно загудел чёрт, словно прочитав его мысли, разлил водку в невесть откуда появившиеся стаканы и приподнял свой, предлагая выпить. Иван Михалыч отбросил сомнения и самым решительным образом отправил содержимое своего стакана в изголодавшееся нутро. Но какое горькое разочарование ожидало его ! Водка оказалась весьма мерзкого качества, тёплой и отдававшей ацетоном. Не ожидавшего такого коварства Ивана Михалыча немедленно скрючило, он широко выкатил глаза, поперхнулся и громко рыгнул, отчего в воздухе понесло характерным запахом акторного выхлопа. После всего последовал длительный и натужный приступ кашля. Упаси вас Бог вообразить, что чёрт отнёсся ко всему этому безучастно, нет, он тут же достал из кармана докторскую шапочку, натянул её себе на голову, вооружился стетоскопом и от всей души стал потчевать необъятную спину Ивана Михалыча хлёсткими ударами своих жилистых сильных лап. Кашель мгновенно стих, чёрт спрятал шапочку, раскурил сигару и осведомился : -Хорошо прошла, не правда ли ? Не повторить ли нам ещё по одной, понимаешь ? При таких словах Ивана Михалыча словно заклинило. -Как вы смеете вытворять такое ! Да вы понимаете кто я такой ? Да я вас… Да мне стоит только слово сказать! 28 -Да ну ? – притворно удивился чёрт.- Интересно знать, как это у вас получится. Хотел бы я посмотреть. И нечего истерики устраивать, подумаешь палёной водки тяпнул, от этого ещё никто не умирал. Лучше бы спасибо сказали, за заботу, так сказать, и за лечебные процедуры, хе-хе. После данной речи, видимо для вящего закрепления своих слов, чёрт отвесил очередную оплеуху, причём такую сильную, что Иван Михалыч мигом очутился в дальнем углу своей обширной кровати. Музыкальный центр моментально разразился восторженным рёвом, в котором Иван Михалыч признал бурные продолжительные аплодисменты, плавно перешедшие в овацию. Чёрт привстал, раскланялся и вернулся в кресло, налил себе ещё один стаканчик и опустошил её в один глоток. -Ух, до чего хорошо прошла !- похвалился он и придвинувшись вместе с креслом к напрягшемуся Ивану Михалычу, предложил : -А не выпить ли нам за …м-м…будущее депутатство ? Или может сразу за губернаторство, а? Тут бедного Ивана Михалыча чуть удар не хватил. Лицо его сначала побледнело, затем побагровело, рот судорожно задёргался, как будто у выброшенной на берег рыбы. Чёрт внимательно наблюдал за всеми этими манипуляциями, но не сделал ни одной самой мало-мальской попытки хоть как-то помочь. И удивительное дело – Иван Михалыч немедленно обрёл дар речи. И по всей видимости, к нему окончательно вернулись все его лучшие качества, поскольку он что-то прошептал , а затем трясущейся рукой перекрестил чёрта и выкрикнул : -Изыди, сатана ! -Ой, помираю ! Ой, плохо мне ! – истошно-дурным голосом зашёлся чёрт, но с места тем не менее не сдвинулся. Выждав небольшую, соответствующую моменту паузу, он строгим голосом давно позабытого лектора по научному атеизму произнёс небольшую речь -А вот здесь, батенька, вы в корне не правы. Поскольку в таком серьёзном деле как религия требуется маленький, но важный довесок – вера. Неужто вы всерьёз полагаете, что понавесив крестиков на груди, да выговорив себе лучшие места в церкви, можно заполучить царствие небесное ? Стыдно без веры, а ещё партийный человек. -Ни в какой партии я не состою, и даже партбилета у меня нет ! – истерично и как-то неуверенно пропищал Иван Михалыч. -Как это нет ? –удивился чёрт и тут же вытащил из кармана новенький, словно только из типографии, партбилет. –А это что тогда такое ? Как это прикажете понимать ? Иван Михалыч благоразумно промолчал, придавленный грузом неопровержимой улики. А чёрт всё крутился вокруг и тыкал в лицо красной книжицей, упорно добиваясь хоть какого-то ответа. Наконец он замолчал, 29 вздохнул и сделав доверительное лицо, поманил его, как бы намереваясь сообщить что-то важное. Но стоило Ивану Михалычу приблизиться, как чёрт гаркнул изо всей мочи : -А ну, соловей мой курский, живенько разъясните мне суть потребительской корзины на сегодняшний день ! Бедный, бедный Иван Михалыч ! Он был совершенно сбит с толку, раздавлен, обескуражен и мозг его решительно отказывался хоть что-то понимать в происходящем вокруг. Потому он безропотно подчинился, но понёс при этом такую ахинею, что из всей долгой речи можно было бы отметить всего пару более или менее связных предложения. И чем больше Иван Михалыч говорил, тем яснее он это понимал. Но остановиться, тем не менее, не мог. Хуже всего было то, что чёрт внимал всей несущейся из уст Ивана Михалыча галиматье с таким видом, словно принимал доклад на соискание Нобелевской премии по экономике. Время от времени он даже доставал из бездонного кармана блокнот и делал в нём записи. Постепенно Иван Михалыч стал запинаться, в речи появились паузы, нечленораздельное мычание и наконец он замолчал. На что чёрт склонился в глубоком поклоне и елейным голосом произнёс : -Премного благодарны, ваше высокопревосходительство, за столь глубокую мудрость. Ах, до чего всё толково и понятно, лишь ленивый не разберётся ! Иван Михалыч, за долгие годы аппаратной работы поднаторевший в различных нюансах человеческих взаимоотношений, плюс, хлебнувший за последний час немало потрясений, не мог не догадаться, насколько далеки были истинные впечатления от его речи. -Я в том смысле…- начал было он, но чёрт строго погрозил ему пальцем и он немедленно замолк. Хуже всего в данной ситуации было то, что подавляющая часть его речи состояла из фрагментов его собственной предвыборной программы и было не совсем понятно, пронюхал ли про это чёрт, а если да, то, как он к этому отнесётся. Впрочем, мелькнула где-то в глубине сознания мыль, а почему бы не обратиться за помощью к нечистому, ведь такое дело может и выгореть, чем чёрт не шутит ? -Чёрт, разлюбезный мой, не шутит ничем, - вмешался в его мысли чёрт. – Тем более в таком важном и серьёзном деле, как предвыборная кампания. И хотя контракты такого рода в нашей епархии и предусмотрены, помогать вам я не собираюсь, поскольку имеем на вас совершенно иные виды. «Мерзкая скотина!», подумал с содроганием Иван Михалыч. -Не такая уж и скотина, тем более мерзкая. Впрочем это смотря на чей вкус. На вашем месте я был бы поосторожнее и подбирал бы более приличествующие эпитеты. -Так может, махнём не глядя ? – неожиданно для себя сдерзил Иван Михалыч и от этого испугался ещё сильнее. Но чёрт, похоже, совсем не обиделся, скорее наоборот. 30 -Эва, куда махнули. Ну, уж дудки, таких как вы, у нас хоть пруд пруди. Тоже мне, умник. С вашими обещаниями в предвыборной программе вы по миру с протянутой рукой пойдёте. А что потом ? Снова к нам ? -Так обещать то всё можно, выполнять не обязательно. -Ну-ну, вам виднее. -Реалии жизни, знаете ли… -Реалист вы мой, выходит я не по адресу заявился, а ? Не слышу ответа. Получается, мне пора на книжную полочку, в раздел фантастики, да мистики ? Хорош гусь, нечего сказать. Только промашка вышла, дорогой товарищ, не смотря на весь ваш реализм, да ещё с такой программой. -Не хуже, чем у других. -Э-э, совсем оклемался. Ну значит можно и к делу приступать. При этих словах у Ивана Михалыча снова противно задрожали коленки. -Да не волнуйтесь вы так. Все равно рано или поздно пришлось бы вами заняться. По просьбам трудящихся, хе-хе-хе. -Это что-то из прошлого. -То есть, безвозвратно ушедшего ? – понимающе кивнул чёрт. – Но в мире ничего не проходит бесследно, и вы имели возможность в этом убедиться. Чёрт замолчал, и некоторое время о чем-то раздумывал, барабаня крючковатыми пальцами по креслу. Затем откашлялся, встал, правил сюртук и торжественным голосом объявил : -Судебное заседание по делу Ивана Михалыча объявляю открытым. Объясняю вам, подсудимый, что данное заседание назначено по настойчивым пожеланиям народа, который неоднократно посылал вас по нашему адресу. Поскольку просьбы сии игнорировались, было решено провести данное мероприятие непосредственно на месте. Ой, а что это у вас с лицом сделалось ? Нервишки небось ? Может грамм по сто для храбрости, нет ? Ну, тогда начнём-с. -В-ваше п-п-пре,… то есть… ну… - заблеял, было, Иван Михалыч, силясь сказать что-то, но с ужасом понимавший, что сказать, в общем-то, было нечего. - по процедурному вопросу ? – ласково осведомился чёрт.- Если нет, то попрошу Вы высказываться в порядке утвержденного мною регламента. А на выступление попрошу записываться заранее. Тут Иван Михалыч не выдержал и хлопнулся в глубокий обморок, в тайной надежде, что очнувшись он не увидит ни чёрта, ни злополучного партбилета, ничего, кроме привычной домашней обстановки. Но, открыв глаза, он понял, что всё напрасно – чёрт всё так же сидел в кресле, злорадно ухмыляясь. -Ну, что хватит ? Пора приступать, поскольку не вы один у меня в списке, 31 много вас развелось. Если с каждым валандаться, то, пожалуй, провозишься до морковкиного заговенья. А у нас волокиты не любят. При этих словах чёрт быстро рассовал по карманам бутыль с водкой, пенсне, стетоскоп. После чего перебрался за стол и вытащил из ящика обыкновенную папку, толщиной пожалуй что в три пальца. Иван Михалыч подумал даже, что надо было бы удивиться, но сил на это совершенно не было. Кроме того, подспудно зрело чувство, что всё предыдущее было только цветочками, а сейчас будут сами ягодки. Может, именно поэтому он сидел, сжавшись в комочек в самом дальнем углу кровати, и боялся пошевелиться. Зато чёрт наоборот чувствовал себя совершенно уверенно, он вальяжно развалился, закинул ногу на ногу и раскурил очередную сигару. Неловкость хозяина явно доставляла ему удовольствие. -Иван Михалыч, а вы не находите что с вашей стороны весьма неприлично вести себя таким образом ? Вы либо молчите, либо бекаете, да мекаете в ответ. Право слово наказание какое-то. -Господи, ну за что же мне это ? -Вот тебе на ! –удивился чёрт. – Как это за что? В деле как раз все причины прописаны чёрным по белому, не угодно ли взглянуть ? При этих словах чёрт достал из кармана сюртука, поистине оказавшегося бездонным и таившим в себе массу всевозможных вещей, очередную папку на этот раз с множеством печатей. Иван Михалыч с чувством растущей тревоги следил, как чёрт ловко сорвал печати и начал пробегать глазами страницы дела, изредка цокая языком от удовольствия. -Сами прочитаете или мне доверяете ? Иван Михалыч только рукой в ответ махнул. -Ну и ладно.- сказал чёрт и начал зачитывать длиннющий список всевозможных клятв и обещаний, когда-либо сделанных Иваном Михалычем, начиная с пор ранней юности и заканчивая нынешним днём. Дочитав до конца, черт бережно собрал бумаги и вложил их в дело. -Ну-с, что будем делать ? -Что будем делать ? – эхом отозвался Иван Михалыч. -Только без пошлостей, пожалуйста. Не трудно было бы догадаться и самому. Пора выполнять пожелания народа, а они, как вы любите говорить, важнее всего. Разве что за набольшим исключением – ко всем чертям отправить вас не удастся – слишком много работы но, во всяком случае, я здесь. -Не хочу ! – завизжал Иван Михалыч. -Как это «не хочу» ? – в свою очередь возмутился чёрт.- Да и кто будет спрашивать ваше мнение ? -Тогда я требую адвоката. -А как насчёт вашей совести, что во всём вам порука ? Мы, правда, со всех 32 ног сбились, разыскивая её но, увы, нигде ничего похожего обнаружить не удалось. Так что придётся обходиться тем, что есть в наличии. -А нельзя решить…м-м как-нибудь по-другому ? -Никак. Поскольку, что заключай с вами контракт, что не заключай, всё равно к нам попадёте. А значит, никакой корысти с вас не выйдет. Да и мелковата у вас душонка для крупного торга. Ну-с, заболтался я с вами. Пора и честь знать. При этих словах облик чёрта стал резко меняться, из пасти показались ужасающего вида клыки, глаза заполыхали ярким огнём, комнату заволокло удушающим запахом серы и почва ушла из-под ног. Сердце зашлось в истошном приступе животного ужаса, от ощущения полной безысходности Иван Михалыч дико закричал и … и неожиданно он проснулся. Дрожащею рукой он вытер липкий пот со лба, судорожно перевёл дыхание и истерично рассмеялся. Это был сон, кошмарный, слишком похожий на правду. Но всё- таки сон. Господи, и приснится же такое. Постепенно истерика пошла на убыль и слегка пришедший в себя Иван Михалыч шаркающей походкой поплёлся к заветному шкафчику. Да-а, после всего пережитого рюмашка- другая хорошего коньяка не повредит, скорее наоборот. При самой мысли о добром коньяке ноги сами ускорили ход, а руки чуть не сорвали дверцу с петель. Вот он, вожделенный момент ! На свет Божий показывается бутылка и… -А-а-а ! – раздаётся истошный крик и Иван Михалыч медленно оседает на пол, сжимая в руке бутыль. Глаза его открыты, но уже ничего не видят. В предрассветной мгле комнаты наступает тишина, лишь только мерно тикают часы, да с бутылочной этикетки весело скалит зубы чёрт..