Не только американские индейцы и европейцы выбирали один драгоценный материал для коммерции, используя его для украшений и в качестве символов. Судя по всему, это свойственно практически всем представителям рода человеческого.

Почти все народы используют драгоценности как для религиозных (символических), так и для практических (торговых) целей. Если в торговле их используют для бартера, а в религиозных целях для поклонения и церемоний, в украшениях эти две области применения пересекаются.

Для ирокезов или делавэров деньги обозначали белые устричные раковины. Для современных европейцев это бесцветные бриллианты. Духовными символами для делавэров являлись раковины фиолетовых куахогов. В Европе синие сапфиры украшали кольцо каждого папы римского со времен Эдуарда Исповедника.

На Ближнем Востоке эти небесно-голубые камни, столь важные для христианства, – это всего лишь красивые украшения. бóльшим религиозным смыслом были наполнены изумруды, вне зависимости от религии. В этом уголке мира изумруды являлись фаворитами, поскольку все ближневосточные религии с почтением относятся к зеленому символизму воскресения, вечности и жизни после смерти. На Ближнем Востоке в качестве средства оплаты предпочитали использовать жемчуг. На Ближнем Востоке жемчужины имеют меньшее религиозное значение, они добывались из морей в этой части света в большом количестве. На самом деле Бахрейн был центром торговли жемчугом более тысячи лет[16].

Индейцы чумаши из Калифорнии вырезали плоские бусины из раковин оливелла, которые назывались «анчум» и были стандартной денежной единицей почти как вампум. Они также использовали зеленые и фиолетовые раковины абалона для религиозных целей. И те и другие раковины использовали в украшениях.

Между прочим, чумаши создали тщательно продуманную банковскую систему, а также систему регионального представительства. Они понимали разницу между постоянным владением землей, временным владением землей, пользованием землей без владения ею (аренда) и использованием ресурсов без владения землей. Нет, чумаши не искали газ или нефть, но один человек мог владеть землей, а другой имел право собирать там желуди, ловить рыбу или охотиться. Таким образом, согласно профессору Рэймонду Фогельсону, они признавали, что землю можно использовать, не владея ею, а также владеть землей, но не использовать ее.

Ирокезы не слишком отличались от племени чумаши. Они использовали вампум почти так же, как чумаши использовали анчум. Белые раковины атлантических устриц служили деньгами так же, как раковины оливелла на побережье Тихого океана. Фиолетовые раковины куахогов использовались в духовных целях, как пурпурные абалоны у чумаши, которые считали, что именно эти раковины станут после смерти их глазами.

Мы не знаем, имелась или нет у леннапей централизованная банковская система, поскольку англичане оставляли менее подробные и более предвзятые записи о том, как жили их новые соседи, чем испанцы. Но американские индейцы явно имели много общего между собой и с нами. Если речь идет о деньгах и украшениях, мы все похожи. Когда дело касается денег, поведение людей мало различается, даже в деталях. Относительная ценность, дефицит и новизна действуют примерно одинаково в разных культурах.

Можно сказать, что деньги и украшения идут рука об руку и в наших сердцах, и в наших бумажниках.

Так что же все это значит? Американские индейцы с восточного побережья были знакомы с «деньгами» как таковыми, а также с финансовыми сделками. Более того, они уже использовали раковины в качестве континентальной валюты к моменту прибытия голландцев и англичан. Никому не пришлось обманом вовлекать их в это. Их бусины, их вампумы были красивы и сами по себе, но, что более важно, они подвергались тщательному регулированию и стандартизации, которым мы подвергаем драгоценные камни без оправы: оцениваем их размер, цвет и вес, определяем их стоимость, как части валютного обмена. Их можно носить, можно продать или спрятать, как бриллианты и другие драгоценные камни, которые ценятся за свое символическое значение и денежную стоимость.

Те бусины, которые отдал Минейт, давно исчезли, но он определенно привез с собой в Новый Свет именно бусины из венецианского стекла. Их называли торговыми бусинами, или «рабскими бусинами», и делали в Нидерландах исключительно ради торговли с местными жителями в Африке, на Востоке и в обеих Америках. Самые ранние образцы были ярких цветов, часто с узором из спиралей, точек или полосок контрастного цвета[17]. Более поздние бусины миллефьори (тысяча цветов) были всех цветов радуги и имели сложный цветочный рисунок внутри стекла. Даже в постиндустриальном мире они поражают своей красотой.

Поскольку леннапей, а также индейцы делавэры вообще уже имели ранее существующую денежную систему, по большей части основанную на стандартизированном вампуме, то есть бусинах, вполне разумно предположить, что они сочли голландские бусины вполне приемлемой иностранной валютой. В том месте, где никогда не было стекла, абсолютно симметричные прозрачные стеклянные шарики и бочонки ярких цветов могли и в самом деле показаться такими же удивительными, как драгоценные камни. И вспомним правило для всех драгоценностей и денег: их ценность повышается, если их раньше никогда не видели[18].

И индейцы эти бусины приняли. 4 мая 1626 года Маленький устричный остров был продан ГОК. В то время и впоследствии продавцы со всех точек зрения были вполне довольны ценой. Подумайте о том, что они получили первые в Новом Свете венецианские стеклянные бусины и, что куда важнее, эти бусины были единственными, которые они видели.

История о том, как Манхэттен был приобретен за бусины, – это история о воображаемой ценности драгоценных камней. Если желание нарушает работу мозга и если восхищения красивым заграничным цветком хватило для того, чтобы разрушить экономику страны за два месяца, то и совершенно новой драгоценности – нового, но узнаваемого вида валюты – оказалось достаточно для покупки острова, который никому не был нужен.

История о том, как голландцы потеряли Манхэттен, не менее значима, чем история его приобретения, хотя она и менее известна. Конец всегда в начале, и чтобы понять, как был потерян Манхэттен, нам придется вернуться к войнам за пряности.

К семнадцатому веку португальцы теряли контроль над островами Банда, или Островами пряностей, как их называли в эпоху Возрождения, когда именно пряности приносили максимальную прибыль. Эти острова представляли собой крошечный архипелаг из вулканических островов в южной части Тихого океана и были единственным местом, где в изобилии рос мускатный орех. Когда влияние Португалии на этих островах ослабело, голландцы с радостью заняли место португальцев. К 1559 году ГОК полностью вытеснила португальцев с Островов пряностей и получила контроль над их продажей.

Голландцам настолько не терпелось установить свою монополию, что они замучили не только островитян, чтобы усилить свой контроль, они замучили орехи. Мускатный орех растет только на вулканических почвах островов Банда. Чтобы никто не мог их выращивать в других местах, голландцы перед продажей окунали орехи[19] в известь, чтобы стерилизовать их[20]. Так что даже если кто-то и нашел бы подходящую почву для этих орехов, из них бы никогда ничего не выросло[21].

Не позвольте мускатному ореху ввести вас в заблуждение. Это не та невинная пряность, которая ассоциируется с Рождеством и отвратительными напитками, кишащими сальмонеллой, которые мы пьем у огня. Он внесен не только в кулинарные книги, но и в медицинские учебники, считается ядом и при правильной дозе является мощным галлюциногеном. По мнению историка кулинарии Кэтлин Уолл, в нем «действительно содержатся химические составляющие, от которых вы можете почувствовать себя хорошо»[22].