А еще вот что: когда мисс Прайс пошла к Бэнвиллам в сопровождении Майкла, Алиса, так же как и сам Стентон, была дома. Я видел их обоих — значит, в развалинах орудовал Деккер. Что же касается привидения, то это был Стентон. Диллонов он, конечно же, убивать не собирался. только путал. Дэн все сильно преувеличил, щеку он, наверно, сам рассадил, когда упал. Старинные кинжалы, ржавая цепь — явная бутафория. Когда мы ворвались к Дэну, Деккер втащил Стентона наверх, вот и все. А торт вообще не был отравлен, так же как и кусок Дэна. Собака сдохла от старости, а может, подавилась бисквитом. Стентон специально вначале сказал, что думает, будто собака сдохла от яда,— нагнетал напряженность. Создать видимость ограбления — это он придумал позже. Вначале он не знал, что в спальне есть что-то ценное, и делал ставку на всякую чертовщину, даже в омут нырнул за кинжалами, чтобы убедительнее было.   .

О Линде же я думаю, что она сама упала, никто ее не сталкивал. Но она упала не потому, что голова закружилась! Когда уже после убийства я заговорил с Деккером об омуте у Белого столба, тот между прочим сказал, что Линда прекрасно плавает. Мне тогда пришло в голову, что она просто-напросто сама прыгнула в воду, чтобы дать Стентону возможность спасти ее. Как в романе. Это обязательно должно было их сблизить. Она же не знала, что он любит Алису, и наверняка считала, что нравится ему, просто он очень сдержанный по натуре. Линда пустила в ход все, хотя вряд ли была по-настоящему влюблена. Когда он сказал, что уезжает, она сразу его возненавидела. Я видел, как она на него смотрела: как разъяренная тигрица. И у нее была возможность погубить его: она находилась в комнате мисс Хендрон, когда он разговаривал с мисс Прайс. Через слуховое отверстие между этими комнатами она и мисс Хендрон должны были слышать, как он угрожал мисс Прайс. Правда, начало разговора Линда пропустила (когда я забирался на дерево, комната мисс Хендрон была пуста), но конец слышала, а этого было вполне достаточно. Если бы после убийства она сообщила полиции то, что тогда слышала, Стентону не удалось бы выкрутиться. Я придумал, как заставить Линду молчать: вытащил револьвер из дупла и подбросил в ее сумку. Она страшно перепугалась, когда я потом якобы случайно уронил сумку и оттуда вывалилось оружие. А я еще с умным видом убедил ее, что для полиции револьвер явится решающей уликой, и доказал, что подбросить его никто не мог. Его действительно не мог подбросить никто, кроме меня. О себе я умолчал, а она обо мне даже не подумала, ведь она подозревала Стентона. Я ее совсем запутал! Прежде она как-то обмолвилась о своих трениях с родителями, у меня сложилось впечатление, что это из-за денег. И я очень ловко ввернул насчет ее денежных затруднений — якобы она хотела раздобыть деньги у мисс Прайс. В общем, она потеряла голову, помчалась с револьвером в башню и бросила его в подвал. А я предупредил, что буду молчать про револьвер лишь в том случае, если вместо нее не арестуют кого-либо другого. После этого она не осмелилась ничего сказать насчет Стентона. Другая свидетельница разговора, мисс Хендрон, была мертва. А может, она не столько боялась, что ее в самом деле-осудят, сколько боялась приобрести такую же репутацию, как у Деккера: вроде и не осужден, а все равно запятнан. В итоге получалось, что .этим револьвером я заставил ее молчать.

Когда нашли труп Мора, для Стентона задача заключалась в том, чтобы укрепить возникшую у полиции версию о его невиновности. Стентон сказал, что потерял револьвер в развалинах и что был свидетелем того, как Мор чего-то требовал у мисс Прайс. Я подумал, что раз он так твердо говорит об этом, значит уверен, что опровергнуть его слова невозможно. Каким-то образом он наверняка знал, что Мора не могли видеть в это время, в другом месте, иначе ложные показания сразу сделали бы его подозреваемым номер один. Я ему подыграл, сказав, что тоже слышал разговор Мора с мисс Прайс.

— Ты дал ложные показания! Это могло скверно кончиться,— нахмурившись, заметил Крэг.

— Риск был очень мал, а мне казалось несправедливым, чтобы порядочного человека осудили за убийство такой ведьмы, как мисс Прайс.

— Да, но манипулировать с орудием преступления! Ты, похоже, даже не сознаешь, насколько это опасно.

Нильс насупился, приготовившись выслушать длинную нотацию, но прежде чем Крэг произнес первое слово, поднял голову и сказал:

— У меня есть предложение: давайте будем считать, что вы уже прочли мне внушительное нравоучение, а я принял его к сведению. Хорошо, Стивен?— Крэг не удержался от улыбки, Нильс понял, что предложение принято, и жизнерадостным тоном добавил: — А теперь вы должны мне посочувствовать, как пострадавшему.

— Разве ты пострадал?

— Кто, как не я, купался по новой системе йогов в яме с холодной водой? И почти дошел до припадка эпилепсии? И сегодня я так переволновался из-за Стентона! Подумал: а вдруг он не на Алисе женился? Тогда я, получается, ошибся и напрасно врал ради него. Я даже потерял аппетит.

—- Значит, ты не будешь сегодня обедать?— лукаво спросил Крэг.— Это действительно ужасно. Уж не заболел ли ты?

Заставить Нильса пропустить обед было под силу лишь глобальной катастрофе.

— Хорошо воспитанные люди не считают, кто сколько ест,— сердито сказал Нильс.— Или по крайней мере считают про себя, а вы вроде Питера.

— Он считает вслух?

— Нет, он вообще не считает.

— Тогда я тебя не понял.

— Он не считает не потому, что хорошо воспитан, — уточнил Нильс,— а потому что, как он сказал, давно сбился со счета.

Крэг хохотал так заразительно, что под конец Нильс тоже заулыбался, а потом сказал:

— По-моему, уже пора обедать.

Утром следующего дня Крэгу позвонил Стентон и предложил перенести завтрашнюю встречу на сегодня. Крэг охотно согласился.

— Нильс у тебя? — спросил Стентон и, получив утвердительный ответ, сказал: — Я так и думал.

Приехал он один.

— Я рассчитывал познакомиться с твоей женой,— сказал Крэг, не скрывая своего разочарования.— Нильс столько говорил о ней...

— Стив, скажи прямо: что он тут тебе наболтал?

— Всякое... В частности, что ты убил хозяйку дома, где вы отдыхали...

— А, даже так... Что-то в этом роде я предполагал, поэтому и не взял с собой Алису. Когда ты позвонил и поинтересовался, как зовут мою жену, я понял, что Нильс уже у тебя и что мне придется рассказывать, как было дело. Алисе ни к чему лишний раз слушать об этом.

Когда они — все трое — уселись на открытой террасе, Стентон начал с вопроса Нильсу:

— Почему вас заинтересовало, на ком я женился?

— Я догадывался, что на Алисе, но боялся ошибиться.

— Как вы догадались? И почему боялись ошибки?

Нильс заерзал в кресле, прикидывая, как отреагирует Стентон на правду.         

— Я подсматривал в замочную скважину, когда вы были с ней на кухне утром после убийства, — честно сознался он. — Не сердитесь,— поспешно добавил Нильс, видя, как вспыхнуло лицо Стентона, — ведь благодаря этому я понял, какова роль Алисы, и стал вам подыгрывать. А еще я обезвредил Линду, иначе вас бы арестовали.

И Нильс повторил свой рассказ о том, как увидел Линду в комнате мисс Хендрон и как потом подбросил ей револьвер.

— А я ломал голову, зачем вы лжете насчет Мора, нс так и не понял, в чем тут дело! — воскликнул Стентон

— Про Мора я сказал, чтобы ваше заявление звучало более убедительно. Честно говоря, я боялся, что кто-нибудь видел Мора в это время в другом месте и полиция докопается, что никакого разговора между ним и мисс Прайс не было. Но вы держались очень уверенно...

— Я знал, где он тогда был. Возвращаясь от Бэнвиллов, я побродил по развалинам, просто так, для собственного удовольствия, мне нравилось это место. И там в укромном уголке обнаружил Мора, спящего беспробудным сном мертвецки пьяного человека. Шансы, что его видел там кто-то, кроме меня, практически были равны нулю. Через развалины вообще мало кто ходит, а он еще устроился в стороне от тропы. Скажу сразу, что найденные при нем доллары он получил от меня. Как-то я столкнулся с ним возле руин Центральной башни, он заговорил со мной и рассказал одну очень поэтичную легенду. Рассказывал он хорошо, я даже удивился, такое красноречие не вязалось с его обликом. Потом он попросил взаймы, и я дал ему доллар. Найдя в моем лице благодатного слушателя, он иногда поджидал меня в развалинах, чтобы «занять» доллар в обмен на очередную легенду. Если он выдумывал их сам, ему следовало вместо того, чтобы попрошайничать, записать их и предложить какому-нибудь издательству. Итак, с вами, Нильс, теперь все ясно. Вы лгали, чтобы помочь мне, а я тоже лгал и про Мора, и про то, что якобы потерял револьвер. И знаете зачем? Я лгал ради Диллонов.