Бомба сработала: в гости к полковнику собрались кошки со всей округи. Грозные кавказцы жалко ретировались, поджав хвосты. И потом даже носа не казали из своих фанерных будок. От кошачьего концерта пол Малаховки не могло тогда спать аж несколько ночей…

Качалов идею оценил. Так что в Сен — Тропез Инесса отправилась не просто разведать обстановку, но проводить реальную операцию. Которая удалась на все сто! Коты–то, оказывается, во всём мире одинаковы. Герцензон ещё вчера сбежал из Сен — Тропеза и благополучно объявился в Марбелье. Что и требовалось. Инесса ликовала.

Вслед за Герцензоном в Марбелью перебралась и Инесса. Она сняла просторный трёхкомнатный номер с огромной двуспальной кроватью и видом на Пуэрто Банус, порт, у причалов которого на зимнем приколе стояли роскошные яхты сильных мира сего и прочих поп и кинозвёзд. До усадьбы Герцензона отсюда езды было от силы двадцать минут.

Рейс «Барселона — Малага» прибыл ровно в тринадцать двадцать. Встречающих было немного. Да и вообще, зимой знаменитый курорт Коста дель Соль, самый Солнечный берег Испании, многолюдьем не отличался. И цены на всё по местным меркам упали до точки замерзания. Зато еда в местных ресторанах, средиземноморский воздух и ощущение свободы радовали несказанно. Инесса была почти счастлива. Если же ещё и выгорит с Герцензоном!

Тьфу–тьфу–тьфу! — с чувством поплевала Инесса через левое плечо и тут же вынуждена была извиниться: прямо за нею, оказывается, шёл пожилой испанец. Испанец что–то недовольно пробормотал, отшатнувшись. Сам виноват, нечего так вот подкрадываться!

И тут же Инесса забыла обо всех испанцах на свете: на выходе из зала прилёта показался Слава Качалов. Высокий, русоволосый, в тёмных очках, он выгодно выделялся среди толпы. Качалов приветливо помахал Инессе рукой.

Обнялись они и расцеловались прямо как настоящие, соскучившиеся безумно любовники. Инесса даже не поверила, что вечно сдержанный и суровый Качалов способен на такую страсть. Ох, то ли ещё будет!

…Стеклянные двери аэропорта раскрылись, выпустив женщину в белоснежном плаще и с осиной талией, и широкоплечего мужчину в плаще бежевом, с длинным зонтом и кейсом в левой руке. Багаж катил на тележке мальчишка–носильщик.

Несмотря на вроде бы солидный и даже счастливый вид, Качалов с Инессой напоминали парочку из всеми в детстве любимого «Золотого ключика», а именно — лису Алису и кота Базилио.

На стоянке их ждал арендованный Инессой простенький «опель–астра», а всего в нескольких километрах отсюда жил–поживал тот самый Буратино, которого предстояло хорошенько потрясти. И вытрясти из него не каких–то там жалких пять золотых, а несколько настоящих лимонов. Самых зелёных в мире.

Икотка

Василий Полубояринов стал пить меньше, гораздо меньше. Положение обязывало. Всё–таки — вице–губернатор. А в отсутствие на Икотке Котова — и вовсе полный губернатор. Если учесть, что Станислав Евгеньевич Котов появлялся в Ондыре исключительно редко, всё больше управляя регионом из Москвы, то настоящим губернатором, де–факто, стал именно Вася.

Это была головокружительная карьера. По этому поводу Василий даже попробовал отрастить бороду, но борода росла плохо, клочками. Видимо, в связи с местным климатом. У самих икотов бороды и вовсе едва пробивались — как чахлая растительность на просторах тундры. Пришлось Васе сбрить постыдную растительность и добирать солидности за счёт дорогих галстуков и рубашек с блестящими запонками.

К нынешнему визиту Станислава Евгеньевича верный Вася подготовил супер программу. В недавно открывшемся в Ондыре банно–оздоровительном комплексе были готовы к эксплуатации и даже уже единожды опробованы настоящие турецкие бани. Обслуживали восточную парную хорошо обученные специалисты из местных.

Как из икота сделать турка? Да очень просто: послать на практику в Турцию наиболее смышлёных и амбициозных парней из местного медицинского техникума. Полубояринов остался доволен — избранные оправдали высокое доверие. Новые, облицованные прохладным мрамором банные залы обслуживали настоящие, если, конечно, не всматриваться в лица, вкрадчивые, обходительные и жизнерадостные турки.

К баням добрались лишь к ночи, которая обещала быть бессонной. В первые дни после многочасового перелёта Котов обыкновенно спал днём, привыкая к разнице во времени и полярным ночам. Так и не привыкнув окончательно, губернатор столь же обыкновенно улетал назад в Москву.

— Ну что, Василий, хвастайся! — добродушно сказал Котов, пропуская Васю в холл комплекса «Афродита», празднично украшенный искусственной хвоей, специально завезённой с Большой земли.

— Нет, Станислав Евгеньевич, губернатор должен войти первым, — возразил Василий, краснея от собственной смелости.

Котов вступил в мраморное царство «Афродиты» и уткнулся прямо в трёх девушек в национальных икотских костюмах. Девушки изрядно вспотели в меховых одеяниях — ждали губернатора в натопленном помещении уже с тех самых пор, как только самолёт приземлился в Ондырском аэропорту.

— Добро пожаловать! — мелодично и громко поприветствовала Котова девушка центральная. Правая и левая девушка тянули навстречу губернатору блюда, где вместо хлеба была рыба, а вместо соли, как ни странно, — соль, только очень грубого помола. Щепоткой колючей соли губернатор присыпал рыбу, стараясь, чтобы рука не коснулась рыбы. Рыба пахла оглушительно.

— Твоя идея? — спросил Котов довольного, как слон, вице–губернатора.

Полубояринов расплылся в улыбке. Главный сюрприз ждал Станислава Евгеньевича после водных процедур, к бокалу светлого турецкого пива «Эфес», доставленного спецрейсом из Москвы.

…Распаренное и отмассажированное руководство Икотки сидело в глубоких кожаных креслах. Полубояринов сделал знак своему референту, и в момент на низком столике рядом с батареей «Эфеса» оказалась синяя папка с тиснёной золотом надписью «Совершенно секретно».

— Это — вёрстка первого выпуска русской версии «Фэйса», — сообщил Котову Полубояринов и пригладил так и не выросшую бороду.

— Ну? Молоток! — похвалил расслабившийся Котов. — В Москве мои не смогли достать, а ты — смотри–ка! Дорого обошлась?

Василий написал на листке цифру, от себя добавив всего лишь один нолик. Справа, конечно. Вёрстку ему достал однокашник по институту Игорь Белых, которому подфартило получить место штатного сотрудника в новом журнале. У Игоря было «золотое перо», но карьера его пошла в гору лишь после того, как Игорёк зашился. От старой нетрезвой жизни у Белых осталось столько долгов, что он, почти не думая, согласился «помочь» институтскому корешу. И помог оперативно, переслав по «мылу» готовую вёрстку прежде, чем её отправили в типографию.

Котов просмотрел вёрстку. В сотне самых богатых людей России ему досталось лишь пятьдесят второе место. Красавчик Сидоров смотрел исподлобья с девятой позиции. Нурмухамет Сафин оказался тоже впереди — сорок пятым. Однако старый «друг» Кобрин нашёлся лишь в конце списка под номером девяносто шесть. Настроение Котова, и так вполне приличное, стало ещё более лучезарным. Хотя он был бы более доволен, если бы акулья Лёвкина улыбка и вовсе не появилась в первой сотне «Фэйса».

— Значит так, Василий, — Котов сложил листки в «совсекретную» папку. — Я тебе выдам сумму под личную ответственность. И за этот номер, — Стас кивнул на папку, — и за следующие два вперёд. Только — чтобы без фокусов!

— Какие фокусы, Станислав Евгеньевич! — искренне возмутился Василий. Он уже жалел, что приписал всего один ноль. Судя по реакции, шеф и на два ноля расщедрился бы без проблем.

Куршевель

Соня как полководец осмотрела гору. Они с Лёвкой сегодня были на этой трассе первыми, и потому Соня в глубине души чувствовала себя хозяйкой гостеприимной горы. К полудню народу на трассе Мармот заметно прибавилось. Это означало только одно — скоро Соне с Лёвкой пора обедать. Как раз, когда остальные позавтракают. Эта «красная» трасса для лыжников среднего уровня считалась одной из самых популярных, поэтому днём здесь начинался настоящий час–пик.