– Послушай, эти данные я у тебя уже два раза спрашивал. Это уж слишком. Ты здесь для того, чтобы облегчать работу, а не усложнять.

– Я… Извини. Я постараюсь, чтобы этого больше не было.

Она опустила голову и покраснела еще сильнее. А Ян ощутил себя скотиной. Он и на самом деле вел себя по-свински: нельзя требовать от человека, чтобы он в один момент избавился от того, к чему приучался целую жизнь. Дорога уходила вперед безупречно ровной полосой и была совершенно свободна, на носовом радаре – ничего. Поезда катились со скоростью сто десять километров в час, на автопилотах, – управление можно было попросту бросить, хотя бы ненадолго. Он поднялся, подошел к Эльжбете и встал у нее за спиной, легонько положив руки ей на плечи. Она вздрогнула, словно испуганный зверек.

– Это мне надо извиняться, – сказал он. – Я оторву Гизо от покера. Так или иначе надо перекличку проводить.

– Подожди. Ты пойми, дело совсем не в том, что мне не нравится быть с тобой вот так. Наоборот. Я давно уже знала, что люблю тебя, очень давно, но только теперь начинаю понимать, что это значит.

Она накрыла ладонями его руки у себя на плечах и запрокинула голову, глядя ему в лицо. Он наклонился – ее губы потянулись навстречу… Его руки скользнули вниз, и ладони обхватили ее полные груди – она прижала его руки к своему телу… Он опомнился первым, сообразив, что сейчас не время и не место.

– Вот видишь, Градиль была права, – сказал он, пытаясь превратить все в шутку.

– Нет! Совсем не права, никак не права! Она нас не разлучит, я выйду за тебя замуж! Она не сможет…

На корпусе рации замигал красный свет, раздался прерывистый гудок – Ян бросился в свое кресло и включил связь. В тот же момент из машинного отделения вылетел Гизо, словно из пушки.

– Начальник поездов на связи.

– Ян, это Лайош, головной отряд. У нас тут такое дело, что нам не управиться… Похоже, один танк мы потеряли, хотя все люди целы.

– Что случилось?

– Вода. Просто вода. Дороги нет, исчезла. Объяснить я не могу, скоро сам увидишь.

Не обращая внимания на жалобы, Ян гнал поезда без остановки, пока не доехали до передового отряда. Когда на носовом радаре появилась первая вспышка, Ян спал. Отакар разбудил его и уступил водительское кресло.

Как и все последние дни, Дорога шла по прибрежным болотам. Но монотонная картина затянутых туманом тростниковых зарослей и воды постепенно менялась. Открытой воды становилось все больше, тростника все меньше, – и наконец вдруг болота исчезли, и по обе стороны дамбы осталась одна вода. Ян притормозил, остальные тягачи автоматически повторили этот маневр. Сначала разделилось изображение на экране – стали видны все танки по отдельности, – а вскоре Ян увидел подробности своими глазами.

Зрелище было ужасное. Дорога опускалась все ниже и ниже, а сразу за танками вообще исчезла в воде. Там была одна вода и никаких следов Дороги. Куда ни глянь – везде простиралась спокойная поверхность океана.

Заканчивать остановку Ян поручил Отакару. Сам же – едва поезд остановился – бросился к люку и начал натягивать охлаждающий скафандр. Когда он спустился на Дорогу, Лайош уже ждал внизу.

– Понятия не имею, как далеко это тянется, – сказал он. – Я пытался пройти на танке. Вон башня торчит, километра два отсюда. Меня вдруг начало заливать, едва выскочил. Хорошо, ребята на следующем танке были рядом. Бросили конец, вытащили.

– Что тут случилось?

– Можно только гадать. Похоже, поверхность Дороги просела. Здесь же когда-то было море – так, вероятно, дну морскому обратно захотелось.

– И какой величины может быть эта просадка?

– Да какой угодно. Радар не достает, а в трубу ничего не видно, кроме тумана. Может быть, через несколько километров Дорога снова вылезет из воды, а может, так и пойдет вниз да вниз, на самое дно.

– Ты оптимист, как я погляжу!

– Знаешь, я искупался в этой воде. Горячая, сволочь. А я еще и плавать не умею.

– Извини. Я сам пойду гляну.

– Направляющий кабель на месте. Сам ты ничего не увидишь, но приборы его ухватят.

Ян потопал назад, к сцепке. Охлаждающий костюм мешал двигаться. Под его поверхностью располагалась система трубок, заполненных холодной водой, а компактный холодильник деловито жужжал на поясе, выталкивая за спину отработанный горячий воздух. Лицо под прозрачным шлемом тоже обдувалось прохладной струей. Носить такой скафандр несколько часов подряд было утомительно, но терпимо. А температура здесь была около девяноста градусов. Ян нажал кнопку внутренней связи на задней стенке тягача.

– Отакар, ты меня слышишь?

– Отлично.

– Дай блокировку на вагоны и отцепляй тягач. Я здесь кабели отключу.

– Поедем кататься?

– Да вроде этого.

Раздалось урчание, потом лязг металла – челюсти захватов на сцепке раскрылись. Ян рассоединил кабельные муфты – позади, под вагоном, раздался глухой стук: это сработали тормозные колодки аварийной бета-системы. Кабели змеями заползли в свои норы, а Ян полез наверх, в водительский отсек.

– Мне нужны три добровольца, – сказал он своему экипажу, стаскивая с себя скафандр. – Ты, ты и ты. Эльжбета, надевай костюм и иди к себе в вагон. Мы можем долго провозиться.

Она не протестовала. Только неотрывно смотрела на него, одеваясь и уходя. Отакар запер за ней люк. Весь экипаж был в водительском отсеке; все смотрели на Яна, а он – на мерцающую водную поверхность вокруг.

– Эйно, как насчет водонепроницаемости?

Инженер ответил не сразу. Задумчиво почесал за ухом и медленно огляделся вокруг, проникая профессиональным взглядом механика сквозь стальные стены и пол, вспоминая, где какие соединения, люки и перемычки.

– Не так плохо, – сказал он наконец. – Трансмиссии, подшипники, смотровые люки, двери – все с прокладками. Наверху тоже все в порядке. По крайней мере какое-то время подержится. Так что, по-моему, можно влезать по самую крышу. Если еще глубже – батареи охлаждения наверху полететь могут, но до крыши – можно.

– Ну тогда давай поедем, пока не передумали. – Ян упал в кресло водителя. – Иди в машинное: не исключено, что потребуется максимальная мощность. Гизо, включи связь, чтобы нас все слышали. Если с нами что-нибудь стрясется – надо, чтобы все знали, что произошло. Отакар, не отходи, можешь понадобиться.

– Будем купаться? – спокойно спросил штурман, щелкая тумблерами.

– Надеюсь, что нет. Но надо узнать, что с Дорогой. Нам и здесь оставаться нельзя, и возвращаться некуда. А другого пути нет, только этот. Тягач в два с лишним раза выше танка, все зависит от глубины. Мощность?

– Полная.

Танки расступились, пропуская исполинскую машину. Тягач пошел прямо в воду – от передних колес побежали волны – и дальше вперед.

– Как на корабле… – сказал Отакар почти шепотом.

Разница только в том, что тягач не поплывет, подумал Ян. Но вслух этого не сказал.

Повсюду была вода, глубины они не знали. Знали только, что пока еще двигаются по Дороге: вода еще не закрыла ступицы громадных колес, а направляющий кабель был четко виден в самом центре экрана – автоматика вела машину без сбоев. Однако машина гнала перед собой волну, и, несмотря на явную связь с землей, несмотря на то что позади оставалась Дорога, впечатление было такое, словно они и в самом деле на корабле.

Единственным ориентиром была танковая башня впереди; они осторожно двигались к ней. По мере приближения глубина постепенно увеличивалась. Ян остановился метрах в двадцати от затопленного танка.

– Вода еще даже колес не закрыла, – сказал Отакар, выглянув в боковое окно. – Можем ехать и ехать.

Он старался говорить спокойно, но голос был напряжен.

– Как, по-твоему, какова здесь ширина Дороги? – спросил Ян.

– Сто метров, как везде…

– Так ли? А вода не могла ее подмыть?

– Я об этом не подумал.

– А я подумал. Мы пройдем как можно ближе к танку. Будем надеяться, что не провалимся.

Он отключил автопилот и медленно повернул руль. Высокий, яркий всплеск – сигнал направляющего кабеля – прополз к краю экрана и исчез. Проводника не стало. А вода поднималась все выше и выше.