— Рэндалл! Как я рада, что ты приехал! Мы не виделись целую вечность. — Она расцеловала его в обе щеки, в континентальном стиле.

«Изумления достойно!» — подумал Рэндалл: Виктория Хейвуд, урожденная Викки Блант, родилась и выросла в Данберри, штат Коннектикут, и никогда не бывала в Европе до тех пор, пока не вышла замуж за отца.

— Спасибо за приглашение, — сказал он.

— Ты выбрал подходящее время. Погода обещает быть замечательной. Откровенно говоря, я рассчитываю, что в воскресенье мы покатаемся на лошадях. Если ты не захватил с собой сапоги для верховой езды, мы наверняка подберем для тебя что-нибудь подходящее. По-моему, у тебя с твоим отцом одинаковый размер? — Она пригласила Рэндалла войти в дом, и там экономка, стройная и чопорная мексиканка средних лет, знакомая ему по прежним посещениям, приняла у него сумку. — Благодарю вас, Мария. Отнесите ее в гостевую комнату, будьте любезны. А потом мы выпьем кофе на террасе.

Виктория жестом пригласила его следовать за ней по обшитому дубовыми панелями коридору, и вскоре они оказались в гостиной, размерами не уступающей бальному залу. Она была обставлена в современном стиле, а разбросанные тут и там антикварные вещички лишь ненавязчиво напоминали о корнях, уходящих в beaux arts[81]. За гостиной располагался салон, отделанный набивным ситцем и шотландкой Ральфа Лорена, с французским створчатым окном до пола, выходящим на большую полукруглую террасу. На ней красовались скульптурные изваяния и каменные клумбы с цветами, а сама терраса сбегала уступами — общим числом три — к бассейну, где вполне могла бы тренироваться олимпийская сборная по плаванию.

— Как дети? — вежливо поинтересовался Рэндалл, когда они уселись на кованые витые стулья за столик в верхней части террасы. Последний раз он видел своих сводных брата и сестру пять лет назад, когда сестре исполнилось шестнадцать лет.

— Тамми уехала во Францию на все лето. Осенью у нее начинаются занятия на юридическом факультете. Ллойд не говорил тебе, что она поступила в Колумбийский университет? — Она смахнула дубовый листок, который спланировал на столик, и вновь откинулась на спинку стула. — А Бретт по-прежнему учится в Свартморе[82] — только что закончил второй курс. Нет, ты представляешь? Буквально вчера я меняла им пеленки, и вот они уже совсем взрослые.

Рэндалл понял, что многое упустил из событий жизни своих родичей. Вообще-то у него с трудом укладывалось в голове, что Тамара и Бретт — его ближайшие родственники, после родителей и маленького брата (тоже сводного, кстати говоря, но, поскольку они росли вместе, Рэндалл всегда считал Тима родным).

— Полагаю, вы с отцом гордитесь ими, — сказал он.

Викки просияла.

— Это легко, когда у тебя такие умные и славные дети. — И тут до них донесся звук мотора автомобиля, остановившегося на подъездной дорожке. — Должно быть, это твой отец. Я послала его в магазин купить кое-что.

Через несколько минут к ним присоединился Ллойд.

— Привет, сынок. — Он пожал Рэндаллу руку, прежде чем запечатлеть поцелуй на щеке супруги. — Извини за задержку, дорогая. В следующий раз, когда ты попросишь меня купить оливковое масло, тебе придется быть поконкретнее. На прилавке я увидел сортов двадцать, не меньше.

— Я уверена, что, какое бы ты ни купил, оно окажется превосходным, пусть даже и не тем, каким мы обычно пользуемся. Ты ведь любишь разнообразие, не правда ли, дорогой? — В голосе Викки прозвучали язвительные нотки, хотя на губах ее играла сладкая улыбка.

«Проблемы в раю?» — подумал Рэндалл.

— Ну, и как поживает наш верный рыцарь? Все еще сражается с ветряными мельницами? — преувеличенно веселым тоном осведомился Ллойд у Рэндалла. — Кстати, твою статью в «Кроникл» я считаю удачной. Хотя тебе не помешало бы быть более объективным, но в целом очень и очень неплохо.

Небрежная похвала отца заставила Рэндалла ощетиниться.

— Благодарю. — Ему стоило некоторых усилий сохранить ровный тон. — Но я не уверен, что от нее будет толк. — Он уже читал в газетах о победе, одержанной отцом в суде. — Кстати, прими мои поздравления. Ты всегда добиваешься того, чего хочешь, верно?

— Если мне это удается, то только потому, что большинство людей хотят того же, что и я. — В это время служанка внесла поднос с кофе, и Ллойд бросил на него пренебрежительный взгляд, прежде чем обратиться к Рэндаллу: — Может, мы пройдем внутрь и выпьем чего-нибудь покрепче? Не знаю, как тебе, а мне это, положительно, необходимо.

Рэндалл согласно кивнул. В кои-то веки они с отцом сошлись во мнениях.

Через несколько минут они уже уютно устроились в глубоких креслах в отцовском кабинете, а Виктория отправилась проследить за ужином. В кабинете феодальные традиции обустройства интерьера сохранились в неприкосновенности. Здесь царила атмосфера элитного мужского клуба начала века: темные дубовые панели на стенах, антикварные бронзовые канделябры и встроенные шкафы со стеклянными дверцами, на полках которых выстроилась коллекция редких книг, собранных Гудвином. Со стен смотрели чучела зверей. Очевидно, Гудвин был заядлым охотником и натуралистом; в те времена люди, похоже, не замечали иронии в сочетании подобных увлечений.

— Ты разговаривал в последнее время со своей девушкой? — поинтересовался Ллойд, опустившись в кожаное кресло напротив Рэндалла и держа в руке бокал виски с содовой.

— Нет, — коротко бросил в ответ сын.

— Напрасно. — Пожилой мужчина покачал головой с выражением, которое можно было принять за искреннее сожаление. — Но потери бывают всегда — это один из недостатков нашей профессии. Боюсь, с этим ничего не поделаешь. В конце концов, она сама виновата. Я предоставил ей возможность избежать краха.

— В самом деле? — Голос Рэндалла сочился сарказмом. — Значит, если кто-нибудь захочет купить твой особняк, — он сделал широкий жест рукой, — ты с охотой примешь предложение? Вот так просто?

Отец коротко рассмеялся.

— Полагаю, все будет зависеть от предложения.

— Ты на самом деле такой торгаш? Или убийца?

— Можешь называть меня как тебе угодно. На мой взгляд, мой бизнес ничуть не хуже любого другого. В конце концов, я должен заниматься им хотя бы ради своих акционеров.

— Но есть ли граница, через которую ты не готов переступить, папа?

— Да, но я стараюсь отодвинуть ее как можно дальше.

Глядя на отца, Рэндалл вспомнил слова Линдсей, сказанные ею при расставании: «Всякий раз, глядя на тебя, я вижу его». Неужели у них с отцом намного больше общего, чем он готов признать? Он обладал отцовскими упорством и бульдожьей хваткой, когда речь шла о достижении поставленной цели. Именно благодаря этим качествам он стал успешным биржевым маклером, и именно они привели его сегодня сюда. Рэндалл был уверен: отец полагает, что он приехал наладить отношения и, не исключено, договориться о том, как заставить Линдсей принять его предложение и избавить его от дальнейших юридических препон. Но цель его появления заключалось в обратном: он намеревался помешать отцу всеми возможными способами. Поскольку Рэндалл знал, что переубедить Хейвуда-старшего невозможно, он держал глаза и уши открытыми, чтобы не упустить свой шанс. Если Ллойд поверит, что он пришел сюда для того, чтобы объединить их усилия, пусть даже вынужденно, то может открыть ему то, в чем никогда не признался бы в противном случае. То, что будет полезным для Линдсей.

Виктория позвала их ужинать. Несмотря на подавленное настроение, Рэндалл был тронут тем, что она дала себе труд приготовить его сама, пусть даже такой простой — филе с жареным картофелем и зеленым салатом в виде гарнира. Каким-то образом ему и отцу до самого окончания ужина удалось избежать обмена колкостями. Они беседовали о винном заводе в Напе, в который вложил средства Ллойд, а также о достоинствах разных вин, одно из которых, коллекционное «мерло», даже было открыто по случаю приезда Рэндалла.