Линдсей почувствовала, что краснеет.

— Нет, не для всех. Но ведь нет такого закона, который запрещал бы мне совмещать приятное с полезным.

— Значит, ты признаешь, что втрескалась в этого пижона?

— Он мне нравится, да. Он — приятный собеседник.

— А еще он чертовски красив. Я видела его фотографию.

Линдсей рискнула улыбнуться в знак согласия, но румянец на ее щеках стал жарче, когда она вспомнила, как они соприкоснулись губами и что она при этом чувствовала.

— Да, на него приятно смотреть, не стану отрицать очевидное.

— Что ж, желаю удачи. — Керри-Энн, скрестив руки на груди, с заговорщическим видом подмигнула Линдсей и направилась к двери. — И ради всего святого, не строй из себя герлскаута!

Линдсей катила по автостраде номер 1 на север, в сторону Сан-Франциско, под чарующие ритмы Брюса Спрингстина. Эта музыка из альбома «Рожденный бежать»[58], как всегда, помогла ей расслабиться. Да и непривычная одежда больше не казалась чужой. Спустя сорок минут она приткнула свой «вольво» примерно в квартале от жилища Рэндалла, находившегося в модном и удаленном от центра районе Ной-Вэлли, — у тротуара волшебным образом освободилось местечко. А вот найти его дом оказалось намного сложнее. Она несколько минут бесцельно вышагивала по тротуару вверх и вниз по улице, цокая каблучками взятых напрокат туфель, пока наконец не заметила его обиталище, притаившееся за одним из огромных викторианских особняков, выходивших фасадом на улицу.

Собственно, это была перестроенная мастерская художника; выкрашенная в белый цвет с синей отделкой, она располагалась в дальнем конце узкого кирпичного дворика, обсаженного олеандрами. Подойдя ближе, Линдсей замедлила шаг. Сквозь окна во всю стену, от пола до потолка, она видела, как внутри расхаживает Рэндалл. Он был одет небрежно — в брюки цвета хаки и рубашку, расстегнутую у ворота. Она смотрела, как он открыл бутылку вина, а потом замер, раздумывая о чем-то. Он постоял так несколько секунд, глядя прямо перед собой, и на лицо его набежала тучка. «Интересно, о чем он думает, ничего не замечая вокруг себя?» — задала себе вопрос Линдсей.

А потом он встречал ее у дверей, расплывшись в улыбке.

— Значит, вы все-таки добрались. Я правильно описал вам, как сюда попасть?

— Правильно. Мне даже удалось найти место для стоянки. — Она вошла в комнату, куда из кухни проникали умопомрачительные ароматы. Совершенно очевидно, что сегодня вечером они никуда не пойдут. Когда он протянул руки, чтобы принять у нее куртку, она одарила его деланно недовольным взглядом:

— Значит, это и есть тот «ресторанчик по соседству», о котором вы мне говорили?

В ответ Рэндалл лукаво улыбнулся.

— Заведение, на которое я рассчитывал, оказалось забронированным для проведения какого-то торжества, поэтому я решил сам угостить вас кое-чем, — пояснил он, вешая ее куртку в шкаф. — Никаких гарантий относительно качества блюд, зато вы сможете оценить местоположение. Хотя, честно говоря, мне стыдно, что я не покажусь с вами на людях. Выглядите вы потрясающе. — Он отступил на шаг, чтобы полюбоваться ею, и Линдсей почувствовала, как у нее заалели щеки. — Должен признаться, что не помню вас такой высокой.

Она опустила взгляд на свои ноги.

— Это все туфли. Их дала мне сестра, и, скажу откровенно, они меня убивают.

— В таком случае почему бы вам не снять их? Кроме меня об этом никто не узнает, а я никому не расскажу. — Он подвел ее к дивану, на который она и опустилась с благодарным вздохом, сбросив туфли. Из стереосистемы доносились звуки легкого джаза, а в подсвечниках дрожали огоньки свечей. — Ага, так-то лучше, верно? Знаете что? Пожалуй, я присоединюсь к вам. — И он снял свои коричневые замшевые мокасины. — По правде говоря, здесь я хожу босиком — это одно из преимуществ работы на дому. — Его дымчато-голубые глаза заискрились улыбкой, и он потянулся за бутылкой вина, стоявшей на кофейном столике. — Могу я предложить вам бокал вина? Если вы предпочитаете белое, то у меня есть в холодильнике бутылка «Пино Гриджио».

— Нет, красное вполне годится, — сказала она.

Рэндалл разлил вино по бокалам.

— У меня есть приятель, который владеет виноградниками в Санта-Инес, — сказал он. — Они там делают очень недурные вина. Вот это, например, — мое любимое.

Линдсей отпила маленький глоток и одобрительно поцокала языком, хотя в винах разбиралась слабо — одна из многих вещей, которые разделяли ее и Рэндалла. Она окинула комнату взглядом.

— Мне нравится ваше жилище. Здесь чувствуется характер.

— Пожалуй. — Он проследил за ее взглядом, по-новому воспринимая стены, обшитые деревянными панелями, и кипарисовые доски пола, делавшие его похожим на палубу судна, лениво покачивающегося на волнах.

Рядом со встроенными шкафами, полки которых ломились от книг, громоздились целые горы томов. В огромной китайской вазе у двери рос фикус. Стулья и диван были не новыми, но очень удобными.

— Я снимаю эту квартиру у леди, которая живет в большом доме, — ее зовут миссис Алдер. Ее супруг был художником. А эта комната когда-то служила ему мастерской. — Он махнул рукой в сторону искусно выписанного морского пейзажа на стене. — Это одна из его работ. Как видите, рисовал он весьма недурно.

Линдсей с восхищением рассматривала картину.

— И что с ним сталось?

— Он умер несколько лет назад. Его жена так и не смогла смириться с его смертью. Они прожили вместе больше пятидесяти лет.

Линдсей отпила глоток вина. Все эти разговоры о длительной привязанности вызывали у нее чувство вины перед Грантом, и она поспешила сменить тему, весело потребовав:

— Ну, расскажите мне о своей поездке. Много пришлось раздать автографов?

— По одному в каждом городе, и не спрашивайте, как они назывались, потому что все они слились для меня в сплошную пелену.

— Книги хорошо расходились?

— В основном да. За исключением одного места — по-моему, это было в Кливленде, — где на встречу со мной пришли всего два человека. — Он криво улыбнулся. — Должно быть, один из них пожалел меня, потому что все время крутился поблизости. Он оказался помешанным на электронике, и когда я сказал, что хочу купить новый портативный компьютер, он посоветовал мне модель и даже назвал фирму, куда обратиться, чтобы получить скидку. Пусть я продал всего пару книг, следует признать, что вечер закончился совсем неплохо.

— Жаль, что не все писатели похожи на вас, — заметила она. — Многие нормально относятся к тому, что продажи бывают не слишком впечатляющими, но несколько человек отреагировали просто ужасно. Я не стану называть имена, но однажды автор громко хлопнул дверью и ушел прямо посреди встречи с читателями. Он взбесился из-за того, что, по его мнению, я недостаточно активно разрекламировала это выдающееся событие. Как будто я виновата в том, что в тот вечер шел проливной дождь!

Рэндалл с сожалением покачал головой.

— Чертовски недальновидно с его стороны. Первое правило поведения во время рекламного тура — не стрелять по собственным войскам. Мы нуждаемся в вас точно так же, как и вы — в нас. Давайте я угадаю: вы наверняка не усердствовали сверх меры, восхваляя его книгу после того, как он бросил вас?

— Не стану утверждать, что советовала своим клиентам не покупать его книгу, но им было нелегко отыскать ее, — призналась она.

Рэндалл рассмеялся и рассказал ей о том, как в незапамятные времена, еще до того, как его роман стал бестселлером, он уговорил клерка компании «Барнс энд Нобл»[59] выставить «Кровавые деньги» на передней витрине, хотя в то время его книга не принимала участия в оплаченных промо- и рекламных акциях. Линдсей не стала спрашивать его о том, не был ли случайно этот клерк женщиной и ограничились ли его «просьбы» только экспонированием его книги. Эта мысль вызвала у нее легкий укол ревности. Ну, не смешно ли, сказала она себе, ведь в те времена она даже не была знакома с Рэндаллом, да и сейчас не имеет на него никаких прав. Кроме того, у нее есть бойфренд!