Съежусь от этого «у нас», зажмурюсь на миг, активизируя все внутренние переключатели. Главное сказано. Рыбка с Лиличкой заодно и он прекрасно знает обо всех ее злодеяниях. Собственно, глупо было даже допускать обратное…

– Ты, София, сейчас пытаешься использовать меня, дабы расквитаться с Лилией, а делаешь вид, будто хочешь добиться справедливости. – Рыбка перейдет на менторский тон. – По большому счету тебе ведь наплевать на эту Маринкину сестру. Просто нужен был повод настроить меня против Лилии Валерьевны… Нехорошо! И потом, глупо! Зачем? Ведь я наверняка ее соратник и единомышленник. Любовник, в конце концов!

И вот тогда я начну действовать… Хладнокровно, в одно движение, распахну сумочку и извлеку пистолет. Предупрежу спокойно:

– Одно слово или резкое движение, и я выстрелю. – потом объясню, отчего явилась к нему: – Лиличка – сумасшедшая. Она не внемлет здравым доводам. А ты – вполне возможно пойдешь на поводу у логики. Так вот, если я не смогу остановить вас другими методами, то убью. Пристрелю, и глазом не моргнув, я до этого уже доведенная. Видите?

Ну и, разумеется, тут же раздастся выстрел. Не мой, а тот, что в меня. Будет больно. Развернусь стремительно. Не чтобы бежать – это мне уже будет не нужно, а просто, чтоб глянуть в глаза убийце – молодому бычку-охраннику, который сам будет перепуган по уши. Но что ему еще оставалось делать? На его подопечного при нем направили оружие… А мир уже поплывет перед моими глазами и затянется красным маревом…

М-да уж, невеселый сценарий получается. Ладно, будем надеяться, охрана поведет себя как-то по-другому, или, может, ее там просто не окажется.

«Диньдилинь!» – лифт наконец-то прибыл на нужный этаж. «Клац!» – несмотря на мягкий ковер сила удара моей шпильки о пол все-таки издает решительный звук.

– Ты?! – это мы изрекаем хором с Лиличкой. Обе пораженные, обе сбитые с толку… Она смотрит на меня из коридора как-то очень жалобно и непонимающе… Потом в глазах ее мелькает осмысленность. – Ты? Всего лишь? – она явно разочарована. – Тогда все ясно…

А в следующую секунду так же непонимающе на окружающий мир смотрю я, потому что двое здоровых бугаев хватают меня под руки и волокут в названный Рыбкой номер гостиницы.

Ничего себе, сюжетик! Я до такого не додумалась бы…

За письменным столом сидит Рыбкин труп. По номеру снуют люди в форме. Те двое, что все еще держат меня за руки – кажется, тоже из милиции. Я ровным счетом ничего не понимаю. Автоматически приземляюсь в офисное кресло, напротив трупа. Пристально смотрю ему в лицо. Тянусь к стакану с вином, стоящему возле моего края стола, выпиваю залпом.

– Ты что, правда, что ль, умер? – интересуюсь, прежде, чем кто-то шумный и разгневанный налетает на меня с целью отбирать выпивку…

– Ты же знаешь, знаешь, как стрелялся Маяковский да? – Лилия возбуждена до предела.

Расспросы представителей органов окончены. Мы с Лиличкой – кажется, она крепко впилась мне в локоть ногтями и утащила сюда насильно – сидим в небольшом кафе в торце гостиничного этажа. По коридору все еще снуют официальные лица. Паника еще в полном разгаре, но Лиличке уже все ясно и очень нужно выговориться. К счастью, милиция не чинит ей препятствий. Изначально мою значимость в деле по ошибке преувеличили, но, едва установив личность, сразу поняли, что рыться тут не в чем. Честно говоря, мне ужасно повезло, что Лилия оказалась на этаже Она-то и сообщила, что я – действительно старая знакомая, и ничего удивительного в том, что у меня к Геннадию обнаружилось дело, не наблюдается. Если б не это заявление, меня ждала бы совсем другая встреча. Не знаю, как насчет вежливости допроса, но вот в сумочку мою точно бы заглянули и тогда оказалось бы, что не зря они всем составом так напряженно меня ждали…

Да, да, меня ждали. Телефонные разговоры – штука не надежная. О том, что выстрел остановил сердце Геннадия за двадцать минут до того, как должна была состояться его встреча с какой-то не совсем уравновешенной дамочкой узнали почти сразу. Полагали, что новый визитер может внести в дело новые факты.

Действительно любопытно, что за ненормальная, тяжело дыша в трубку, добивалась свидания. И отчего, назначив ей время, он не стал ни отменять встречу, ни дожидаться свидания. Я рассказала, зачем шла – разумеется, умолчав о пистолете и готовности стрелять в Рыбку – и следствие сочло меня не важной. Так и было. Похоже, Генналий просто забыл, что я должна была прийти. Дела насущные оказались важнее…

– Ты слушаешь меня, Сафо? – почти кричит Лиличка. – Ты слушаешь? Перед самоубийством Маяковский был в страшно нервном состоянии. Предчувствовал начинающуюся травлю. Ты же знаешь, его прочили в очередные враги народа. Такие вещи обычно чувствуются. Во-первых, интуитивно, во-вторых, по общественным признакам: о газетные статейки с намеками, пьеса, премьеру которой не посетили важные чины… Понимаешь, к чему я? – Лиличка переходит на заговорщический шепот. – Геник позавчера жаловался мне на подобные ощущения. Он ведь тоже не сам себе хозяин. Кто-то из компаньонов не так посмотрел, кто-то плохо отреагировал на интерес Геннадия к искусству… Геник чувствовал, что скоро его попытаются сожрать. В большом бизнесе, ведь, как в партии раньше – рано или поздно начинается дележ между своими… То что ты когда-то создал, в будущем может тебя раздавить… Понимаешь?

– Моя Родина, как свинья, жрет своих сыновей, – из меня вырвалась первая пришедшая в голову ассоциация. Лиличка ею отчего-то удовлетворилась… Вряд ли знала, что это БГ. Скорее отреагировала на смысл…

– Плюс – личная жизнь, – продолжала Лилия. – После очередных, на этот раз довольно грязных разборок, отношения Маяковского и Лилии Брик решено удерживать в рамках дружеских. Да, у Лилички Брик новый любовник, и она не собирается это скрывать! Но ведь и Маяковский не остается в одиночестве! Лиличка Брик любезно познакомила с ним восхитительно красивую молоденькую актрису МХАТа Веронику Полонскую. Все это вряд ли о чем-то скажет тебе без моих пояснений… Дело в том, что, ну, в общем… О КсеньСанне Геннадия ты знаешь. Ну та, что в магазине джинсы примеряла, когда ты Сергея принялась спасать… Удивлена? Геннадий всегда был откровенен со мной. С Ксюшей он знаком уже несколько лет. Я не мешала развитию их романа. Даже способствовала, чтобы… чтобы… – Лиличка тяжело вздыхает и выпаливает на одном дыхании, – Чтобы иметь оправдание за какие-нибудь свои связи. Мол, вон у тебя, Геник, есть официальная пассия, ей и диктуй с кем спать. Да. Именно за этим я подтолкнула недалекую нашу Ксюшу к Генику. Я точно знала, что заменить меня она не сможет, свою власть над Геннадием я не потеряю. На мой взгляд, это был лучший вариант для обустройства личной жизни Геника. Ксюша как бы уравнивала наши позиции. Да, я замужем. Да, у меня широкие связи… Но ведь и Генка тоже не один… Понимаешь?

Я не понимаю уже ничего, но утвердительно киваю. Страшно хочется пить. Жестом прошу у официанта минеральной воды… Лиличка, автоматически хватает мой стакан, выпивает воду сама:

– Спасибо, мне уже легче, – говорит с сентиментальным чувством признательности в глазах и тут же продолжает рассказ. – А теперь снова в историю. Вероника Полонская – замужем, а Маяковский давно уже хочет тылы и семью, а не пылкий незаконный амур. В день самоубийства он почти безумен – умоляет, требует, грозится. Настаивает, чтоб актриса немедленно осталась с ним, и никуда больше не уходила. Эта глупая проверка ее чувств оканчивается тем, что Вероника просит лишь один вечер, чтоб объясниться с мужем, а потом обещает переехать к Маяковскому. Но в отсрочке Маяковскому мерещится оскорбление. Полонская выбегает от него вся заплаканная, и уже на лестнице слышит выстрел. Маяковский застрелился… Теперь вернемся в наши дни. Цепочку аналогий ты уже выстроила, да? Я – Брик. Ксюша – Полонская, Геник – главное действующее лицо… Так вот, сегодня Геннадий должен был встретится с КсеньСанной. Здесь. Это было, скажем так, их место… И вот представь, Ксюша закатывает истерику. Ей, видите ли, надоело входить в гарем, она, видите ли, хочет единовластия. Генка требует верности, отрекается, мол, ничего у нас с ним уже давно нет… И вот тут Ксению прорывает. Эта ехидна, оказывается, кое-чему научилась, пока грелась под нашим присмотром. Она следила за мной! Она выложила Генику обо мне всякие гадкие подробности. И про официанта из нашего клуба, и про охранников… Зачем, зачем ей было это делать??? Она, дура, думала, он немедленно откажется от связей со мной. Побрезгует! Ха! – хриплый шепот Лилии прерывается долгими смешками-всхлипываниями. – Мог бы – давно бы отказался… Я никогда ничего особо не скрывала. – лицо ее совершенно каменеет, кажется, близка развязка сюжета… – Как показала Ксения, от ее рассказов, Геннадий пришел в ярость. Ударил ее по лицу. Наорал, выгнал… Она уже добежала до стоянки такси, когда почувствовала, что не имеет права так уйти. Что он не в себе, и может натворить страшные вещи… Ксения бросилась обратно. Уже находясь под дверью номера, она услышала выстрел. Застрелился. Геннадий застрелился. Из-за меня…