— Мне нужны дети, — упрямо повторила я.

Бесполезно.

— Дети будут отданы тому, перед кем даже мы, Голландцы, в долгу жизни.

— Вы уверены? — переспросила я, ещё на что-то надеясь. — Мне очень нужны эти дети. И мне совершенно не хочется убивать всех живущих в ауле и смешивать его с песком, только из-за того, что не удалось договориться и вернуть двух подростков, не прибегая к военным действиям.

— Это угроза? Ты, ещё недавно бывший ребёнком пустыни, нам угрожаешь?! — вскипел вождь.

Внутри меня голос отметил, что ещё одним поводом для смерти больше, я только что оскорбила вождя и шамана, а вместе с ними всех Летучих Голландцев. Неважно.

Бессловесный маятник внутри меня отсчитывал мгновения. Змеи окружили аул, змеи изучают территорию. А мне нужны обратно Али и Ен.

— Это истина, — пояснила я негромко.

Гогот, грянувший вокруг меня, смог бы разбить пару хрустальных куполов точно. Я не смеялась — я ждала. Одного или другого решения, в любом случае исход будет один и тот же. Я заберу детей, только в одном случае будет очень много трупов, а в другом — только тех людей, что решат добровольно заступить мне дорогу.

Люди больше мне были не нужны. Песок под ногами едва слышно вибрировал.

Змеи нашли моих мальчишек и передавали мне об этом знак.

Можно было не ждать, но я ещё ждала. Ещё надеялась.

— Итак? — спросила я, бросила взгляд на шамана. — Неужели боги пустыни не сказали вам, чтобы вы не становились на моём пути?

Шаман и вождь переглянулись.

— Неважно, что сказали боги. Есть ситуации, когда любые их наказы бессильны. Прости, Зеон. Пусть боги в посмертии найдут для тебя работёнку получше, чем у тебя сейчас. Убить его!

Что ж, я честно старалась. Руки вниз я опустила очень медленно, почти как в танце. Из-под широких рукавов шаосе показались перчатки из змеиной шкуры и два кривых кинжала.

Гогот не стал тише. К смеху присоединился и вождь, только шаман смотрел чуть грустно. Он уже знал, что будет. Окружающие ещё не знали, что грядёт, а он уже успел ощутить дуновение приближающейся смерти. И… принять её.

— Что? — донеслось сквозь смех от вождя. — Что может сделать один человек отлично защищённому аулу с двумя охраняющими змеями! Ничего! Только умереть.

— Боюсь, они вас больше не охраняют, — посетовала я. — Обе змеи на моей стороне.

Сложив щепотью пальцы левой руки, я глухо прищёлкнула.

Чешуйки, отвечающие за звук, передали его туда, куда надо.

Матово-чёрная, ха-гадюка, показалась над аулом слева. Щелчок правой руки, и вот уже её товарка — ха-кобра, белая длинная красавица, с коричневым капюшоном, возникла с правой стороны от меня.

— Может быть, так нагляднее, — уточнила я негромко. — Две змеи, которых вы лично тренировали убивать людей в аулах. Они с удовольствием сдадут на вас экзамен, продемонстрировав чему научились. Хотите взглянуть, или всё же вы выполните моё условие?

— Голландцы потеряют свою репутацию, если хоть кто-то узнает, что какой-то проводник с двумя змеями мог нас запугать настолько, что мы согласились на его условия. Две змеи достаточно, чтобы сохранить тебе жизнь. Но для аула, в котором каждый умеет убивать ха-змей, этого мало.

— Что ж, зов разума не сработал даже так, перейдём напрямую к угрозам, — демонстративно закрепив кинжалы в ножнах на предплечье, я вытащила два полуторных меча и сказала: — У вас нет выбора. Никакого. Детей я верну в любом случае. Я последний раз предлагаю вам сдаться. Если же нет, ваши тела пойдут на прокорм моим змеям, ваши души на обед богам. В таком ракурсе дело пойдёт быстрее?

Вождь рыкнул. Свистнул косой ятаган, покинувший ножны, и на меня он бросился лично.

— Плохая идея, — вздохнула я.

Он не внял, и был около меня очень быстро. А мне много времени и не надо было. Раз, и тонкая цепочка с амулетом падает с его шеи.

Два, и оба лезвия входят в податливое тело.

Три, алые капли, сбегая по моим мечам, обагряют пустыню, положив начало пиру змей.

Четыре, две змеи нырнули в землю, чтобы вынырнуть уже около меня.

Пять, ещё четыре змеи показались со всех сторон от аула.

Пять. Подо мной провалился песок, и я исчезла из поля зрения Голландцев. Искра, ожидающая меня в подземном ходе, начала движение сразу же, как я оказалась на её спине.

Распластавшись между спинными гребнями, я вцепилась в луку змеиного седла, чтобы не упасть во время движения.

Выпущенные из рук мечи, вернулись на своё место в ножнах. Шаманский ключ принадлежности в действии. И его, кстати, надо бы обновить. Заряд должен закончиться. И я рискую, вот так опустив оружие, потом не найти его на нужном месте. И это не столько не самая приятная перспектива, сколько опасная для собственной жизни.

Где-то в стороне, смазанный тонкой песка и земли, раздался высокий крик. Оборвался он практически тут же.

Ну, вот и все, кто-то попытался подчинить себе моих змей. Пускай пытаются, пускай делают, что хотят. Напрасный труд даст мне ещё немного времени. Я против такого совсем не возражаю. Да и на мою долю выпадет меньше грязной работы.

И, говоря о ней, мы почти прибыли. Если Голландцы не дураки, а дураки такое высокое положение в пустыне занять не смогли бы! Так вот, если они ребята умные, то моих мальчишек они должны были отправить вниз сразу же после моего прибытия. А убедившись, что нет змей на территории аула, по их норам мальчишек попытаются вывести в Аррахат, чтобы уже оттуда переправить в безопасное место.

Мне это как раз и надо.

Искра резко остановилась, и я вовремя успела сгруппироваться, перелетела через сложенные гребни и приземлилась на пол. Легонько свистнула, отпуская змею, и моя искристая подружка шустро поползла наверх, за своей порцией развлечения.

А мои детки… Ага, шаги, идут.

Сейчас встретим.

Нет, вы только посмотрите! А они умнее, чем я думала.

Предположили, что я не одна, и в тоннеле их будет ждать мой напарник. Шестеро воинов по кругу, по одному рядом с каждым мальчишкой. А вот тот бритоголовый тип кажется изгнанник. Ну, зайка лопоухая, повернись ко мне затылком. Точно. Клеймо. Изгнанник, раньше был шаманом, сейчас потерял доступ к богам, но не к силе и не к знаниям. Это может статься, будет опасное знакомство.

А значит, переиграем план и для начала пропустим всю эту компания вперёд.

И уже потом вовлечём их в танец боли и смерти.

Да, вот это мне очень нравится!

…Али споткнулся. И тут же чуть повыше его локтя сомкнулась чужая рука.

Мальчишка осторожно скосил глаза в сторону. Ен с трудом переступая ногами, смотрел в сторону тёмных тоннелей.

«Ен, что-то не так?» — говорить пленникам между собой запрещали, и магическая связь была единственной ниточкой, соединявшей мысли мальчишек.

«Здесь есть кто-то ещё. Не могу сказать, что чужой, пахнет знакомо, но не так, как от этих».

«Может быть Зеон?»

«Кто это?»

«Змеиное дитя. Тот, кто помог забрать тебя у плохих людей, я рассказывал тебе».

«Значит, её имя Зеон?»

«Почему её?» — испугался мальчика.

«Запах. У неё женский запах», — Ен снова принюхался к воздуху и огляделся по сторонам. Нет, запах исчез. Пропал, словно его никогда и не было.

«Никому нельзя говорить об этом», — тем временем серьёзно сказал Али.

«Хорошо, если это важно, я никому не скажу».

«Это очень, очень важно!»

Дальше они шли в молчании. Под ногами струился песок. Круг света то и дело выхватывал на стенах нарисованные оскаленные рожи — печати проклятых душ, ушедших не на перерождение, а на корм богам. Поэтому Али, ёжась от этих картин, старался смотреть чаще под ноги, чем по сторонам.

«Ты её любишь»? — неожиданно спросил Ен.

Мальчишка споткнулся вторично.

«Что?»

«Я не могу понять этого сам», — признался муравьёнок. — «Но тебя с ней связывает что-то».

«Это скорее родственные чувства», — с трудом удержался Али от улыбки. — «Она… Она не такая, как люди, окружавшие меня с детства. Совсем другая. В ней столько жизни. Она дурачилась со мной в ауле, научила меня седлать змей, учила меня, где искать укрытие, когда я слышу приближение бури. Обнимала меня по ночам, чтобы я не замёрз».