Мы быстро оделись и привели себя в порядок.

– Обязанности священнослужителей во многом противоположны моим, – пояснил Ренди, когда мы ехали в машине, – на практике многие священники пренебрегают своим долгом, но есть исключения. Один такой человек живет довольно близко, в Подмосковье.

– Интересно, – снова спросил я, увлеченный темой, – Ад и Рай существуют?

– Еще как! Более того, на земле они тоже есть. Вспомни, разве тебе уже не довелось побывать в Аду?

– Да, – согласился я, немного подумав. – Мой персональный Ад назывался детским садом, а свой Рай я нашел рядом с тобой.

После сорока минут движения по шоссе мы свернули на эстакаду и через полчаса оказались возле небольшого, просто отделанного храма.

– Он построен на пожертвования, – прокомментировал Ренди.

Мы зашли в довольно просторный храмовый двор, где старательно убирала упавшие листья пожилая женщина в сером платке.

– Наверное, она служит в храме, – предположил я.

– Илона пытается искупить свой грех, – подтвердил Ренди. – Много лет назад она стала виновницей гибели собственной дочери.

– Как такое возможно?

– Я расскажу, а ты потом, если захочешь, можешь проверить правдивость моих слов.

Дочку Илоны звали Катей, – начал Ренди. – Отец бросил их еще до рождения девочки. Как и всякой матери-одиночке, Илоне пришлось несладко. Чтобы быть рядом со своей маленькой дочкой, она устроилась работать воспитательницей в детский сад. В одной группе с Катей оказалась странная девочка Лера, чьи родители были пропащими алкоголиками; она могла ни с того ни с сего ударить другого ребенка, убежать, подолгу не откликалась на свое имя. Другие родители много раз поднимали вопрос о том, чтобы отправить Леру в специальный детский сад, но Илона каждый раз выгораживала девочку, взывая к милосердию.

Когда Лера едва не пырнула нянечку кухонным ножом, разгорелся настоящий скандал. Девочку показали психиатру, и тот поставил диагноз – шизофрения. Исключение из садика стало неизбежным. Проникнувшись к ребенку жалостью, Илона взяла Леру к себе, а потом добилась лишения родительских прав ее пьющих родителей, чему те только обрадовались. Когда Лера стала жить в доме Илоны, ее собственная дочка задала вопрос: «А как же я?», на что мать отчитала малышку, сказав, что нехорошо быть такой эгоисткой.

Постепенно девочки росли. Из-за своей болезни Лера часто становилась причиной неприятностей: она портила вещи, устраивала истерики и тут же обо всем забывала. Один раз больная девочка пропала на три дня. Илоне пришлось забирать ее из отделения милиции, куда девочку отвезли, когда она попыталась избить пенсионера его же клюкой, но сердобольной женщине и на этот раз удалось выгородить приемную дочь.

Чем старше становились девочки, тем больше портились отношения Илоны с родной дочерью, так как Катю перестала устраивать роль бесплатной сиделки при сумасшедшей. Она много раз говорила с матерью о том, чтобы отправить Леру в клинику, но Илона оставалась непреклонной в своей жертвенности. Обеим девочкам исполнилось по двенадцать лет, когда случилось непоправимое. Илона, как обычно, вернулась с работы, приемная дочь встретила ее с улыбкой на лице:

– Привет!

Лера радостно прыгала вокруг уставшей женщины.

– Здравствуй, дорогая. – Илона поцеловала ее в щеку. – А где Катерина?

– Не знаю. Ушла. Мамочка, я тебе мясо пожарила!

– Вот спасибо, родная. А Катьке я задам, когда вернется.

Пройдя на кухню, Илона не заметила ничего странного. Лера взяла со сковородки несколько кусочков мяса, положила их на тарелку и подала приемной матери.

– Что ты туда добавила? – спросила Илона, так как вкус показался ей необычным.

Через минуту она заметила вытекающую из-под шкафа в большой комнате красную жидкость.

– Это что такое?!

Илона открыла дверь шкафа и через мгновение застыла от ужаса: оттуда вывалился обернутый в рваные пакеты труп ее дочери Кати, у которого не хватало одной ноги.

Переведя взгляд сначала на окровавленную культю, потом на Леру и тарелку с мясом, Илона осознала, что произошло, в глазах у нее помутилось, о своих дальнейших действиях женщина ничего не помнила. Придя в себя, она поняла, что держит в руке кухонный нож, а рядом лежит мертвая Лера. Илона сама вызвала милицию и все рассказала.

Суд счел ее действия убийством в состоянии аффекта. Илона даже не пыталась защищаться, так как после пережитого кошмара тюрьма ее не волновала. Отсидев не слишком большой для такой статьи срок, она вышла на свободу, но не видела дальнейшего смысла в своей жизни. Убитая мрачными мыслями, Илона пришла в храм на исповедь. С тех пор она служит здесь и пытается вымолить прощение у мертвой дочери за свое безразличие.

– Как думаешь, ей удастся со временем обрести покой? – осторожно спросил я, потрясенный услышанным.

– Нет, – четко сказал Ренди. – Некоторые раны не заживают, и самое удивительное, человек обычно наносит их себе сам.

В этот момент из дверей храма вышел одетый в скромную рясу человек. Увидев Ренди, батюшка слегка кивнул ему головой в знак приветствия, и мой любимый ответил ему тем же.

– Вы друг друга знаете? – удивился я.

– Старые знакомые. – Ренди встал со скамейки. – Я вернусь в машину.

– Но мы же собирались в храм?

– Мне там делать нечего.

С этими словами Ренди направился в сторону парковки, а я все же решился зайти внутрь. На входе я взял четыре свечки и опустил пожертвование. Оказавшись в храме, я подошел к заупокойному алтарю. «За дедушку», – тихо произнес я, ставя первую свечку. «За бабушку», – я поставил вторую. Приготовив третью свечку, я подошел к иконе Девы Марии. «За моих близких. Здоровья им», – сказал я, поставив третью свечку. В моей руке оставалась еще одна, но я не спешил ее использовать. Краем уха я услышал, как скрипнула дверь: в храм вернулся батюшка. Движимый любопытством, я подошел к нему с занимавшим мою голову вопросом.

– Простите, что отвлекаю, – начал я.

– Слушаю, – добродушно ответил священник.

– Может, это покажется странным, но…

– Вас интересует, откуда я знаю Ренди. – Батюшка предугадал мой вопрос.

– Именно! – поразился я. – Вы провидец?

– Нет. Будем считать, это сработала моя профессиональная интуиция. – Голос священника казался по-отечески родным.

– Я думал, что Ренди демон. Простите, если говорю глупости.

– Может, он темный ангел, – предположил батюшка. – Мне это неизвестно. Отвечаю на ваш вопрос: я познакомился с ним, когда начал учиться в институте.

– Какое желание вы загадали?

– Никакое. Я отказался от сделки. Тогда я считал себя полным неудачником, меня часто обманывали, бросали; я как будто не мог вписаться в окружающую действительность. Знаете, молодой человек, я вырос в очень любящей, благополучной семье. В детстве для меня были созданы поистине тепличные условия, но вне семьи мои наивные воззрения чаще всего вызывали смех. Ренди сказал, что я так и останусь неприкаянным романтиком, если не изменю свой характер.

– И что же вы сделали?

– Пошел туда, где моя наивность не казалась такой дикой. И вот я здесь, служу в храме, до сих пор верю в сострадание и считаю, что каждый заслуживает второй шанс.

– Как Илона? – поинтересовался я.

– Вижу, Ренди уже рассказал вам ее историю. Вы принадлежите ему, молодой человек, не так ли?

– Да, – честно ответил я.

– Осторожнее, – предупредил батюшка, – некоторые ошибки он не прощает.

Попрощавшись с любезным отцом Сергием (так звали священника), я вернулся к Ренди, перед уходом поставив последнюю свечку. «Спасибо за все!» – я мысленно поблагодарил Бога, так как в тот момент мне не о чем было просить.

– Домой? – спросил Ренди, заводя машину.

– Хочу знать о тебе все! – решительно заявил я. – Больше никаких загадок и двояких ответов! Кто ты?

– Смотри, как бы потом не пожалеть, – предупредил Ренди.

– Я не боюсь!

– Тогда поехали. Я как раз в настроении поохотиться. – В его голосе слышались злые нотки.