– Новая война сведет на нет все, что было сделано за последние два года, – печально заключила Мередит. – Говорят, что Саймон щедр и с радостью помогает всем обездоленным.

– Это правда, – подтвердил Макнайт. – Благодаря состоянию покойного Деметрия Косински его зять может позволить себе жить на широкую ногу… Пока/ – Райн усмехнулся. – Золото странный предмет, то оно есть, а то его нет. И все же, если дело дойдет до открытой войны, вы проиграете, моя королева. В разорении Орина люди обвинят вас, а не его. Точно таг же, если вдруг сейчас с графом Сакл произойдет «несчастный случай», на вас ляжет клеймо убийцы. Саймон дает благополучие здесь и сейчас, пусть даже оно кратковременно, видеть перспективу могут очень немногие. А еще, моя королева, вам не удастся победить Саймона в личном поединке, как это было с магами Темного Круга, – хитро добавил первый министр.

– Что вы хотите этим сказать? – насторожилась Мередит.

– Я лишь предупреждаю об опасности. Вы сами просили меня давать советы, которые вам нужны, а не те, что вы хотите услышать. Странно, что Избранная предпочла повесить Аларис над своим троном, вместо того чтобы всегда носить его с собой для защиты: внимательный человек сразу заметит, что королева касается своего меча только в перчатках.

– Может, вы больше доверяете Саймону?

– Я доверяю только самому себе, – отрезал Макнайт. – Мне выгоднее быть на вашей стороне.

– Нужно сделать так, чтобы новоявленный народный любимец стал обузой для своих же солдат, – задумчиво произнесла Мередит. – Сейчас поздняя осень, а мы до сих пор не вели войн зимой.

– Но..? – Райн понял, что у королевы появился план.

– Помните профессора Лоренца?

– Того сумасшедшего, вечно ругающегося изобретателя, которого Велес хотел посадить на бочку с порохом?

– Матерится он так, что уши вянут, – согласилась Мередит, – но многие его идеи гениальны, хотя есть среди них и бредовые. С помощью машин Лоренца мы протащим тяжелые осадные орудия в Сакл даже по размытым дорогам. К зиме будем на месте и возьмем Саймона измором.

– Хорошо придумано. Таким образом Саймон столкнется с главной задачей любого полководца – накормить своих солдат.

– Не думаю, что он ожидает увидеть нас под стенами своей крепости так скоро. Добравшись туда, мы разобьем лагерь повышенной комфортности, в то время как его люди будут жить впроголодь. И конечно, я гарантирую полное помилование всем, кто признает свои ошибки, кроме командиров армии Саймона; в конце концов, солдаты лишь выполняют приказы, а вот знатные лорды должны понимать, что делают. Хотя… – Мередит хитро улыбнулась: – Возможно, я проявлю к ним милосердие, если они сдадут Саймона.

– Еще один совет – не посылайте сражаться Уинстона, – предупредил Макнайт. – Вы же знаете, как серьезно наш маршал относится к пророчеству об Избранном.

– Думаю, это недоразумение в графстве Сакл не стоит внимания главнокомандующего, так как может отвлечь его от действительно важных дел, – согласилась королева.

– Именно. – Райн уловил в ее голосе нотки сарказма.

За считаные недели крепость Саймона взяли в осаду, отрезав все пути сообщения с внешним миром. Молодой граф Сакл был застигнут врасплох, так как не ждал войска Мередит до весны. Число его сторонников возросло, а запасов продовольствия оставалось мало. Юноша винил себя в том, что вовремя не послушал Арчибальда и проявил расточительность. Голод, холод и связанные с ними болезни действовали эффективнее новых осадных орудий Лоренца.

В то время как сторонники Саймона прозябали в нищете, люди Мередит жили, как короли, а чтобы ее воины не мучились бездельем, королева регулярно отправляла их расчищать дороги, к огромной радости местных торговцев и крестьян. Над отрезком текущей неподалеку от крепости реки построили крышу и соорудили походный вариант купальни с горячей водой. Импровизированный курорт быстро привлек внимание жителей осажденной крепости; уставшие солдаты Саймона стали туда захаживать. Мередит смотрела на это сквозь пальцы, чтобы не мешать «братанию». Тяжелыми больными королева занималась лично, не спрашивая, из какой армии поступил пациент, но помня наказ своей названной сестры – Смерти.

Затевая войну, Саймон готовился к подвигам и громким сражениям, а не к мучительному ожиданию. Теперь его солдаты бежали один за другим, а беременная жена мучилась от лихорадки. Когда бывшие сторонники в конце февраля пришли за Саймоном с оружием и веревками, он не стал сопротивляться. К большому сожалению Мередит, Арчибальд сумел сбежать.

Отпраздновав победу, королева назначила нового графа Сакл, а Саймона с его женой и тремя самыми активными помощниками увезла в столицу Орина. Взглянув на лежащую в бреду Элизабет, Мередит увидела, что Смерть стоит у девушки в головах. Верная своим принципам правительница вылечила жену Саймона и, поскольку та ждала ребенка, выделила ей хорошую комнату в королевском дворце.

Трех верных друзей бывшего графа Сайкл Мередит без колебаний сослала на каторгу. Дальше перед ней встал вопрос, что же делать с самим Избранным. Решив все обдумать, королева приказала запереть Саймона в той самой камере, где когда-то сидела сама.

«С тремя рыцарями, которые до последнего защищали своего друга, все просто, – рассуждала Мередит, – о них через неделю никто не вспомнит. А вот Избранный еще долго будет привлекать внимание: убью – он станет мучеником, отправлю в тюрьму – Арчибальд рано или поздно найдет его снова. Конечно, можно закрыть Саймона в непролазной глуши, но все равно кто-то должен его туда везти, кто-то охранять, а когда тайну знают больше одного человека, она перестает быть тайной. Бьюсь об заклад, сначала о местонахождении Саймона догадается Макнайт, потом слухи расползутся дальше. И что же делать? У меня на сердце уже висит один страшный секрет, второй мне не по силам».

Почти месяц Саймон мучился неопределенностью, сидя в камере, хотя его кормили три раза в день и водили на прогулки под охраной. Мужчину угнетала не столько возможность казни, сколько неизвестность относительно судьбы его жены и друзей. Все, что мог сделать бывший граф Сакл, – это ходить по камере из стороны в сторону и расспрашивать тюремщиков, получая один и тот же ответ: «Королева еще не приняла решение». «Уж лучше известная дата казни, чем бесконечное ожидание», – думал Саймон, пытаясь заснуть. Ясным апрельским утром его просьбы были услышаны.

– А ну, встать! – прохрипел начальник стражи, грубо пнув спящего заключенного.

– Не стоит, оставьте нас, – раздался спокойный женский голос.

– Как прикажете, – послушно ответил солдат.

Услышав скрип закрывающейся дверцы камеры, Саймон с трудом открыл глаза: перед ним в простом темно-зеленом костюме с венцом на голове стояла королева.

– Сестра Мередит, – ехидно начал Саймон, – пришли убить меня лично? Может, мне следует встать на колени?

– Это лишнее. – Женщина никак не отреагировала на сарказм.

– Моя жена! Что с ней?! – встрепенулся Саймон.

– Отдыхает в южном крыле дворца.

– Если вы что-то с ней сделали, то…

– Я ее вылечила, – жестко прервала поток угроз Мередит. – Вы со своей недальновидностью представляете для нее и ребенка гораздо более серьезную опасность, чем я.

– А мои друзья?

– Арчибальд сбежал, остальные погибли, – Мередит соврала насчет отправившихся на каторгу рыцарей, чтобы у Саймона не возникло желания их спасать.

– Меня ждет та же участь?

– Казнить, чтобы вы стали народной легендой? Нет уж, увольте! Я предлагаю вам сегодня ночью вместе с женой отправиться на станцию дилижансов. С собой я дам вам новые документы, деньги и рекомендательные письма с государственными печатями; вы сможете легко найти работу, – сообщила королева.

– И куда же мне ехать? – удивился Саймон.

– Куда сами захотите. Если я не буду знать вашего места жительства, никто не сможет выведать у меня эту тайну. Предупреждаю, там, куда вы направитесь, вам лучше вести тихую жизнь примерного семьянина и не замахиваться больше на трон.