Мы поговорили о спорте, поругали политиков, обсудили внешность актрис. Примерно после часа беседы оживший Женька резко погрустнел:

– Давно меня никто не навещал.

– А твои родители? – предположил я.

– Посмотри на меня. Ты бы стал гордиться таким сыном? Вот. Они тоже не горят желанием меня видеть. Знаешь, как это произошло? – Женька задал риторический вопрос. – Сейчас мне двадцать восемь, инкубационный период болезни длится девять-десять лет. После школы, перед институтом я решил отдохнуть и пустился во все тяжкие: слетал на Ибицу, путешествовал автостопом, спал с такими же девушками-оторвами. Тогда, видимо, и подхватил заразу. Вот она – цена одной безумной ночи. Знаешь, оно того не стоило! Анализы я не сдавал, так как не думал, что такое может случиться со мной. В общем, диагноз поставили слишком поздно, когда ВИЧ-инфекция уже переросла в СПИД. О таком конце не предупреждают, когда говорят, что все в жизни нужно попробовать. А еще я убийца… – Голос Женьки дрожал. – Познакомился с девушкой, думал на ней жениться, а потом…

– Она заразилась, – догадался я.

– Да. Как думаешь, какого она теперь обо мне мнения? Верно, думает так же, как и родители.

Женьку буквально прорвало. Ему очень хотелось выговориться, а кроме меня, похоже, было некому. Я слушал молча, не зная, как утешить, а потом, не придумав ничего лучше, сказал:

– Что бы ты ни совершил, ты уже понес за это наказание.

– Не хочу умирать, – тихо произнес Женька.

Эти слова прозвучали так безнадежно, что у меня подступил комок к горлу.

– Сейчас ты жив, – единственное, что я смог ответить. – В следующий раз я принесу шахматы, сыграем. Планшет у тебя есть?

– Да, об этом не беспокойся. Я только и делаю, что сижу в Интернете, больше заняться нечем. Ты хочешь прийти еще раз? Зачем? Понравилось смотреть на живой труп?

– Может, я извращенец.

Тут произошло невероятное – Женька улыбнулся.

– Тогда приходи, – немного оптимистичнее произнес он.

Визит к умирающему вывернул меня наизнанку. После каждый раз при слове «безумство» мне вспоминался Женька. А когда мне случалось впасть в депрессию, в ушах то и дело звучало: «Я не хочу умирать».

– Вы навестили его снова? – поинтересовалась София.

– Да, я пришел в больницу еще дважды. Потом Женька умер. Родители похоронили его скромно, без поминок. Позже я узнал, что всем знакомым они рассказывали, что у их сына рак, а не СПИД. И все же я не могу их обвинять. Мне самому было крайне трудно преодолеть страх перед болезнью и вернуться в палату.

– Тогда почему вы вернулись?

– Вечером того же дня я рассказал обо всем Ренди. Он ответил коротко: «Если тебе страшно, представь, каково ему».

Не стану изображать из себя эксперта, утверждая, что многое прошел и прекрасно разбираюсь в жизни. На самом деле на мою долю не выпало и десятой части того, что пришлось испытать некоторым людям. Встреча с Женькой произвела на меня неизгладимое впечатление, но долго грустить я не привык. Утверждение, что наша жизнь полосатая, известно всем. Лично я предпочитаю ценить светлые моменты, а к неприятностям отношусь, как к налогам (лучше рассчитаться и забыть).

Я знал тех, кто приносил все последующие годы самих себя и свои семьи в жертву одной-единственной темной полосе. Все они напоминали мне героиню мыльной оперы. Когда я был маленьким, мама смотрела сериал «Просто Мария». По законам жанра там присутствовала злодейка-интриганка, и, когда эта мадам в очередной раз напакостила, «просто Мария» кинулась ей в ноги, а потом истошным голосом, который по своему звучанию походил ракетный двигатель, заорала: «Я привыкла СТРАДАТЬ!!!» Мне стало страшно. С тех пор, если случается изо дня в день наблюдать чье-то мученическое выражение лица, я вспоминаю этот краткий эпизод.

Сам я не собирался уподобляться героине сериала и, несмотря на встречу с Женькой, праздновал свой день рождения по расписанию, решив, что мое облачение в глубокий траур все равно его не вернет. Поскольку семьи у меня две (со стороны мамы и со стороны папы), то и вечеринок тоже две. С отцом мы всей компанией поехали в ресторан есть свежую рыбу. Собрались все: папа, его жена Ирина, моя сводная сестра Ксюша и даже наши соседи. В ресторане мы расположились за большим деревянным столом, стали играть с миниатюрными солонками в виде рыбок и весело шутить, уплетая за обе щеки еще теплые миниатюрные буханочки хлеба.

Вместе с первыми закусками принесли одно из моих любимых белых вин, и начался сеанс тостов. Отец сказал, что гордится мной, Ирина пожелала удачи, Ксюша – любви, соседи – карьеры. Беседа протекала легко и непринужденно, моя голова приятно кружилась, а язык и желудок наслаждались вкусом ухи, медальонов из щуки и другими деликатесами. В душе я немного пижон, люблю отдыхать в компаниях, где «все свои», ходить в рестораны, где умеют готовить и создавать атмосферу. В такие моменты я чувствую себя любимым, нужным и свободным; все страхи, обиды, предубеждения растворяются сами собой, остается только легкая эйфория. В ответном тосте я говорил от сердца о том, как я счастлив, что все они есть в моей жизни, и о том, что в данную минуту мне по-настоящему хорошо.

Второй этап празднования дня рождения следовал сразу за первым. В воскресенье днем я вернулся в Москву, но не к себе домой, а к маме. Специально в мою честь она каждый год пекла шоколадный торт «Черный принц». Вообще мама готовить не любила, поэтому мне было вдвойне приятно осознавать то, что для меня она совершает своеобразный подвиг.

Я быстро добрался до места назначения. Мама встретила меня в прекрасном настроении, а из кухни приятно пахло выпечкой. К благородным алкогольным напиткам мама, в отличие от меня, была равнодушна, поэтому мы пили травяной чай. Я поделился своими новостями, а мама в ответ стала рассказывать о том, что недавно начала заниматься в танцевальной студии.

Сам я не большой фанат танцев, так как там нужно все время считать ритм, думая при этом о координации рук и ног, трудно расслабиться и выключить голову, но, как говориться, каждому свое. Я мысленно поставил себе галочку поощрять маму в ее увлечении и внимательно слушал про ее одногруппниц и тренера. По ее словам, их наставником был очень красивый, раскованный молодой человек, который великолепно двигался и часто шутил.

Используя интуицию и логику, мама пыталась понять, где он учится, какие у него отношения с родителями, есть ли девушка. Мне наш разговор напоминал игру в детектива. И снова я поразился тому, насколько мое восприятие отличается от маминого. Меня, к примеру, личная жизнь учителей никогда не интересовала, главное – чтобы понятно объясняли. А еще я удивился тому, что за месяц мама перезнакомилась почти со всеми одногруппницами, в то время как я ходил в один и тот же тренажерный зал больше десяти лет и все равно никого, кроме тренера, там не знал.

После праздничных выходных наступили суровые будни. В понедельник коллеги по традиции преподнесли мне конверт с деньгами и поздравили с прошедшим днем рождения. Беседа с мамой вдохновила меня на целую серию статей под названием «Игра в детектива», где я подробно описывал, как по внешности, речи и поведению человека определить его семейное положение, увлечения и даже вычислить тараканов в его голове. Первым примером шел портрет учителя танцев, где я для убедительности ссылался на мнение ученых, которых сам же и выдумал. Статьи пользовались такой популярностью, что в итоге появилась целая рубрика, вести которую должен был я. Такое приятное времяпрепровождение позволяло мне греться в офисе и никуда не ездить. Более того, я даже удостоился персональной похвалы нашего директора за глубокое изучение вопроса.

Присмотрись он ко мне внимательнее, то сразу заметил бы, что написанию статей я посвящаю один-два часа, а все остальное время работаю над своей книгой или путешествую по просторам Всемирной сети, но я не сильно беспокоился по этому поводу. Опыт подсказывал мне, что процессы письма и печатания так сильно ассоциируются у людей с трудовой деятельностью, что никому не придет в голову проверять, что именно ты печатаешь.