— Так что… Я могу до тебя дотронуться? — прохрипел он.

Я смогла только кивнуть, как он тут же впился в мои губы, перекрывая остатки кислорода. Он с силой вдавил меня в стену, не отрываясь ни на секунду. Его руки, казалось, жили своей жизнью. Они тут же сдернули ненавистное покрывало, и с треском разорвали нательную сорочку. Мне не хватало воздуха, и я еле оторвалась от его жесткого требовательного рта. Брест отстранился, переводя дыхание. У меня закружилась голова, и если бы не твердое тело наемника, я соскользнула бы на пол. Мужчина подхватил меня на руки и бережно отнес на кровать.

Он навис надо мной и, нежно проведя рукой по лицу, остановился на шее. Обхватив ее сильными пальцами, Брест склонился к моему уху и зашептал:

— Только подумай, я могу лишить тебя жизни в считанные секунды, просто надавив чуть сильнее, а могу выпить тебя до капли, и ты будешь умолять меня не останавливаться…

Его шепот прервал стук в дверь:

— Мурка, спишь уже? Я тут покумекал…

Я не услышала окончание фразы, мне сделалось дурно, и я застонала.

— У тебя вообще все в порядке? — дверь открылась, а на пороге стоял второй Брест.

Он, выпучив глаза, смотрел на свою точную копию. Мой желудок свело судорогой, и едва я успела свеситься с кровати, как меня вырвало.

— Какая досада, — протянул лже-наемник, вставая с кровати, и брезгливо обходя лужу на полу. — Жаль, могли бы неплохо повеселиться.

— Какого буя тут творится?! — наконец, пришел в себя Брест. Он в ярости подскочил к своей копии, но его отшвырнуло неведомой силой.

— Ну, будет-будет, — отмахнулся лже-Брест. — У нас договор, помните? Собственно, только поэтому ваша Прежняя до сих пор жива.

Черты самозванца начали таять, цвет глаз с серого сменился на холодный голубой, а вокруг рта появилась аккуратная эспаньолка. Истомир, осмотрев себя, удрученно вздохнул: одежда на нем висела как на пугале — Брест был шире и мощнее. Наемник поднялся из кучи щепок — его отбросило на резной столик — и оскалился:

— Ну, погоди, паскуда, доберусь до тебя.

Чародей заинтересованно посмотрел на Бреста:

— И что это ты так кипятишься? Неужто из-за этой девки, аль из-за внешности своей? Так это, считай, похвала — я в кого попало не обращаюсь.

Мне по-прежнему не хватало воздуха и меня снова вырвало:

— Чем ты меня отравил? — пробулькала я, сгибаясь в судорогах.

Истомир махнул рукой:

— Да не травил я тебя, это была так, небольшая проверка. Хотел убедиться, что ты действительно Прежняя. Дал кое-какую микстуру: на обычных людей бы не подействовала, а для вас дык в самый раз. Впрочем, она бы и не пригодилась: ты ж сама мне рассказала трогательную историю, случившуюся до Тьмы — хохотнул маг, поднимаясь.

— Какое тебе дело до Прежних? — Брест сверлил его взглядом, обходя стороной.

— Уж это тебя не касается, — пожал плечами чародей. — И я точно не собираюсь посвящать тебя в свои дела. Ну, добре, побаловались чуток и хватит. — Он позвонил в серебряный колокольчик и, указав служанкам на рвоту, пошел к дверям. — Кстати, можете дальше спать спокойно: все, что я хотел сегодня, я получил. Ну, почти все… — он подмигнул мне и вышел вон, притворив за собой дверь.

Служанки поднесли мне таз и, прибрав в покоях, тихо исчезли, едва всколыхнув воздух. Меня опять скрутило судорогой и вывернуло наизнанку, а настоящий Брест уселся рядом на кровать и озабоченно уставился на меня.

— Ночка будет долгой, — проблеяла я и опять скрылась в тазу.

375 год от наступления Тьмы

месяц Хлеборост

20 день

Четыре темные фигуры стояли на смотровой площадке башни. Три из них ежились, пытаясь укрыться от нарастающего ветра, четвертая, казалось, ничего не замечала и вглядывалась куда-то вдаль. Истомир послюнявил палец и, проверив направление ветра, продолжил ждать, не обращая внимания на остальных. Брест был мрачнее тучи, он поправил перевязь меча и не сводил глаз с чародея. Милка поплотнее закуталась в темный плащ и иногда смачно позёвывала. Прежняя проверила походный мешок и, сморщившись, ухватилась за живот. Эта ночь не прошла для нее бесследно: под глазами у девушки пролегли тени, а бледная кожа просвечивала насквозь, обнажая даже мелкие венки.

На востоке уже показались первые лучи, но небо еще не сменило звездное полотно на утреннюю голубизну.

Истомир вытащил из-за пазухи роскошного камзола аккуратно сложенный пергамент и протянул Мурке:

— Это карта. Там указано, где схрон с эликсиром. Карта старая, разберешься что-куда. Я закину вас в середину города, оттуда уже сами топайте. Назад, как и сговорились, добирайтесь своим ходом. Так… Что-то еще хотел смолвить… — Маг задумчиво потрогал свою бородку и махнул рукой, — А, не помню, ну да Ящер с ним. Готовы? И еще не высовывайтесь за стенки кокона.

— Что-за кокон? — насторожился Брест.

Истомир только шикнул в ответ, он повернулся к ним спиной и воздел руки в пробуждающееся небо. Ветер усилился, окутывая плотной стеной трех путников. Вихрь принес пыль, обломанные ветки. Он закручивался по спирали вокруг людей, отделяя троицу от чародея. Маг, не опуская рук, что-то бормотал. Его спина напряженно изогнулась, полы его сюртука мотало из стороны в сторону, а некогда аккуратно прилизанные волосы разметало на ветру. Брест подгреб к себе девушек и крикнул через силу:

— Держитесь…

Его голос утонул в диком реве вихря, окружившего их. Вокруг нельзя было ничего разглядеть: одна сплошная стена сжатого и постоянно меняющегося воздуха, в которой иногда мелькал всякий мусор. Путники инстинктивно повернулись лицом в центр и зажмурились, силясь вдохнуть поглубже. Наемник почувствовал, как ноги отрываются от земли. В страхе он ухватился и прижал к себе девок. Те, не открывая глаз, лишь молча вцепились друг в друга: земля ушла из-под ног. Прав был Истомир: высунься они из воздушного кокона сейчас, лететь вниз пришлось бы долго.

Брест не знал, сколько прошло времени, но про себя он молился, чтобы полет в бешено вращающемся ветряном коконе поскорей закончился. Как оказалось, полет наемник не любил больше, чем всех ворожей вместе взятых. Руки мужчины уже онемели от неподвижности и напряжения, когда, наконец, плотная стена подвижного воздуха разорвалась, и троица с силой ударилась о твердую поверхность.

Они кубарем покатились по земле. Брест, не разжимая стальной хватки, оказался верхом на девках.

— Отпусти, — прохрипела бледная воровка.

Милка только промычала, ее рот был забит волосами Мурки. Наемник еле расцепил медвежьи объятия: от перенапряжения и страха руки плохо слушались. Диковинный клубок человеческих тел, наконец, распался, а Мурка, откатившись в сторону, простонала:

— Сочувствую я тебе, Милка, если он и в постели так обнимает.

Она перевернулась на спину и тяжело дышала, служанке было не лучше. Наемник хотел было что-то ответить, но передумал, он лишь хмыкнул и молча поднялся на дрожащих ногах, оглядывая место, в которое их занесло.

— Надеюсь, ты не потеряла карту, а то, чувствую, худо нам придется, — хмуро заметил он.

Воровка не спеша поднялась. Ее еще покачивало от пережитого полета, но с каждой минутой она чувствовала себя все лучше. Прежняя доковыляла до Бреста:

— Добро пожаловать в мой мир, — криво улыбнулась она, поправляя заплечный мешок.

Путников выбросило на проплешины старой асфальтной дороги, от которой осталось одно название. Этот кусок серого крошева каким-то чудом не зарос, как все остальное. Всюду, куда ни кинь взгляд, колыхалось зеленое море. Камень был надежно укрыть под толстым слоем высокой травы и мха. Кустарники разрослись в целые рощицы, а деревья, доломав остатки старой цивилизации, стали подлинными хозяевами. Троица оказалась в центре дикого леса, изредка размежеванного домами старого мира. Кругом было тихо. Не доносилось ни криков птиц, ни даже жужжания гнуса.