— Мы не можем разговаривать здесь! — Он решительным движением взял ее под локоть, отвел на несколько шагов вперед, распахнул дверь в комнату. Пропустив Вирджинию вперед, он тотчас же запер дверь изнутри.

Вирджиния увидела, что он привел ее в небольшую гостиную, скорее даже будуар, входящий в состав апартаментов для каких-то очень важных особ. Это была поистине очаровательная комната, выдержанная в бледно-розовых тонах. И хотя комнатой, судя по всему, давно не пользовались, воздух был чистым, в вазе стояли свежие цветы, наполняя все вокруг нежным ароматом. От мисс Маршбэнкс Вирджиния уже успела узнать, что такова традиция в замке: каждый день в комнаты приносятся свежие цветы.

Герцог неторопливо прошелся по гостиной, остановился возле окна и слегка отодвинув шторы. На улице было уже совсем светло. Когда он снова повернулся к Вирджинии, она все еще стояла у порога, не смея пошевельнуться. Неестественная белизна лица выдавала ее волнение, глаза смотрели испуганно и доверчиво.

— Вот теперь расскажите мне все, что знаете! — коротко скомандовал он.

Она медленно двинулась к нему, не выпуская коробочки с пилюлями из рук.

— Вчера вечером, когда я… когда мы… расстались, — начала она едва слышно, стараясь не смотреть ему в глаза. Ее приводила в смятение сама мысль о том, что нужно рассказывать герцогу такие ужасные подробности о людях, которым он доверяет. Так она рассказала ему все, что слышала, стоя под окном библиотеки.

— Почему вы сразу не пришли ко мне? — спросил герцог, когда она закончила.

И тогда она осмелилась посмотреть ему в лицо.

— А вы бы мне поверили? — ответила она вопросом на вопрос. — Не подумали бы, что какая-то иностранка поднимает шум из-за ничего? Или вообще решили бы, что я сумасшедшая.

— Пожалуй, вы правы, — чистосердечно признался герцог. — Даже сейчас, когда Дизи сдох от этой пилюли, я все еще не могу поверить, что Маркус Рилл мог пасть так низко, чтобы замышлять убийство.

— Почему вы не можете дать ему деньги? Ведь если у него сорвется на этот раз, он снова будет пытаться убить вас.

— Во-первых, я не располагаю такой огромной суммой, — ответил герцог. — А во-вторых, даже имей я эти деньги, что проку в подобных пожертвованиях? В прошлом я не раз выручал его, но ничего не менялось. Он продолжал транжирить деньги и намеревается делать это и в будущем. Его алчность, так же как и его глупость, беспредельна.

Он взял коробочку из рук Вирджинии.

— Единственное, что мы можем, — продолжил он после короткой паузы, — это подыграть им и превратить несостоявшуюся трагедию в комедию.

— Как? Каким образом? — удивилась Вирджиния.

Герцог высыпал себе на руку пилюли.

— У меня есть похожие и совершенно безвредные, разумеется. Когда-то доктор прописал их мне от простуды. Я сейчас пойду к себе и заменю эти таблетки на свои. Пусть Маркус поломает голову, почему его яд не действует!

— У него только неделя в запасе. За этот срок он должен во что бы то ни стало раздобыть деньги, — сказала Вирджиния.

— Дурак! Набитый дурак! — воскликнул герцог в сердцах. — Клялся мне прошлый раз на Библии, что не станет играть снова. Тогда я оплатил все его долги, с трудом набрав необходимую сумму. И вот не прошло и полугода, и мы опять точно в таком же положении. Даже в более худшем!

— Тогда что же делать?

— Сам не знаю, — задумчиво ответил герцог. — Конечно, я бы мог выдвинуть против него обвинение в готовящемся покушении. Но тогда так или иначе мне придется привлечь и вас, а этого я не могу допустить! Ни под каким предлогом!

— Я не против! — возразила Вирджиния. — Если речь идет о вашей жизни!

Она сказала так, не подумав, и лишь когда увидела, как странно смотрит на нее герцог, вспыхнула от смущения.

— Вирджиния! — заговорил он глубоким и страстным голосом. — Простите ли вы меня за то, что я вам только что наговорил? Не думаю, что вы в состоянии понять, что я пережил, когда увидел вас выходящей из спальни мужчины. Увидел вас вот такую, с этими дивными волосами, распущенными по плечам! Если бы вы только знали, как я мечтал увидеть вас такой и рядом!

— Я… мне пора к себе… я думаю, — пролепетала Вирджиния и замолчала, ибо герцог снова сомкнул кольцо своих рук вокруг ее плеч.

— Почему вы хотели спасти меня? Скажите!

Она смущенно молчала, не в силах вымолвить ни слова. Казалось, они все разом выскочили у нее из головы, и она чувствовала только одно: его близость и нежные прикосновения рук. Тело ее трепетало от неописуемого счастья, в горле пересохло, ноги стали ватными и непослушными.

— Посмотри мне в глаза, Вирджиния! — сказал герцог тихо, но требовательно. — Посмотри на меня! — повторил он тоном человека, вдруг приобретшего неограниченную власть, что, впрочем, трудно было отрицать. И она, повинуясь приказу своего господина, медленно подняла голову и посмотрела на него. Они стояли, не в силах оторвать глаз друг от друга. Звенящая тишина опустилась на все вокруг, и мир перестал существовать для этих двоих. А потом из груди герцога вырвалось какое-то невнятное восклицание, и вся его с трудом сдерживаемая страсть прорвалась наружу. Он заключил девушку в объятия и припал губами к ее устам.

— Любовь моя! Моя несравненная! Моя единственная! — нежно шептал он. — Так я небезразличен тебе! Ты готова была на все, чтобы спасти меня! О Боже, Вирджиния! Как я люблю тебя!

Он целовал ее лицо, губы, глаза, волосы, шею. Она чувствовала, как его неудержимая страсть передается и ей, и она все теснее прижималась к нему, не в силах стоять. В ее груди бушевал тот же любовный пожар. Это он разжег в ней пламя, охватившее каждую клеточку, каждый нерв ее тела. Снова и снова сливались они в сладостных поцелуях.

Наверное, прошла вечность, прежде чем они очнулись от этого забытья. Все вокруг нее плыло в золотом мареве, и Вирджиния с трудом понимала, где она и что с ней.

— Я должен отпустить тебя сейчас! — проговорил герцог хриплым от возбуждения голосом. — Ах, Вирджиния, я никогда не думал, что любовь способна творить со мной такое!

Он все еще держал ее в своих объятиях. Девушка устало положила голову ему на плечо, а он с любовью и нежностью смотрел на нее: разрумянившиеся от волнения щеки, полураскрытые губы, потемневшие от пережитой страсти глаза.

— Ты так прекрасна! — проговорил он мягко и погладил ее волосы. — Трудно вообразить себе, чтобы женщина могла быть красивее, чем ты сейчас. И все же нам пора уходить. Я не хочу, чтобы тебя видели. Скоро появятся слуги. А мне нужно еще заменить пилюли, потом разыскать кого-нибудь и объяснить, что Дизи внезапно скончался от сердечного приступа. Какое счастье, что, проходя мимо комнаты матери, я услышал, как он скребется в дверь, и решил прогуляться с ним.

— Да… ты должен… сделать… все это… — прошептала Вирджиния едва слышно, и чувствовалось, что она говорила, не понимая о чем.

— Я люблю тебя, Вирджиния! — воскликнул герцог.

Он снова поцеловал ее, поцеловал долгим нежным поцелуем, от которого у нее закружилась голова, и она доверчиво прильнула к нему, словно ребенок, испугавшийся темноты и ищущий защиты и укрытия.

— Нам пора уходить, дорогая! Но позже мы еще встретимся и обо всем поговорим! Я думаю, разумнее всего сделать так, чтобы Маркус пока ни о чем не догадывался и был уверен в своем успехе.

— Конечно! Иначе он немедленно начнет придумывать новый план! — с ужасом воскликнула Вирджиния.

— Да! И вполне возможно, что в следующий раз тебе не удастся спасти меня! Не могу поверить, что я остался жив, и только благодаря тебе! Ах, моя родная! Как я обязан тебе! Но ничего… рано или поздно я постараюсь отблагодарить тебя за все.

— Я хочу только одного — чтобы ты был жив! — прошептала Вирджиния.

Он стал снова целовать ее, и целовал до тех пор, пока у него самого не потемнело в глазах. Усилием воли он заставил себя отнять от нее руки.

— Не буду больше смотреть на тебя, иначе я не совладаю с собой, — проговорил герцог и направился к двери. Отомкнув ее, он выглянул в коридор.