— А разве нас интересует не то же самое? — спросил он.

— Нет, мы совсем не такие! — запальчиво сказала Шельмадина. — Во всяком случае, мы не просиживаем ночи напролет за карточным столом! Я просто хочу жить так, чтобы не вздрагивать от каждого стука в дверь, опасаясь появления судебного пристава. Или не бояться вскрывать письмо из страха найти в нем очередной счет.

— Тогда вообрази, что должен испытывать я! Ах, будь оно все неладно! Я молю Бога, чтобы он умер!

Снова последовала продолжительная пауза, а потом Вирджиния услышала голос Шельмадины:

— Прощай!

Послышался звук открываемой двери, потом ее закрыли.

Прошло еще несколько минут. Из библиотеки ушел тот, кого звали Маркусом, и лишь тогда Вирджиния перевела дыхание, ибо все это время, пока внизу находились эти двое, она стояла не шелохнувшись, боясь неожиданно выдать свое присутствие.

Кто же эта странная пара? И что значит их разговор? Кажется, все в этом замке просто помешались на деньгах! И за что этот Маркус так люто ненавидит герцога? И даже желает его смерти? Все упирается в какую-то тайну! Опять тайна! Вирджиния почувствовала, что у нее голова идет кругом от обилия тайн. У нее даже возникло внезапное желание махнуть на все рукой и вернуться в Америку. Всех, кого она хотела увидеть, она увидела, можно и домой!

Она осторожно спустилась по ступенькам вниз, в саму библиотеку. У нее появилось странное чувство ирреальности всего происходящего. Уж не приснился ли ей этот нечаянно подслушанный разговор? В самом деле, ведь самих-то людей она не видела. Но еще более неправдоподобной казалась ей беседа с герцогиней.

Она тихонько приоткрыла дверь и выскользнула в коридор. Пройдя по длинному проходу, Вирджиния вышла в холл и здесь увидела женщину, которая пересекла вестибюль и стала подниматься по лестнице. На ней было элегантное платье из синего атласа, отделанное кружевами, с алой розой, заколотой на груди. У женщины было выразительное тонкое лицо и черные как смоль волосы.

— А она красива! — подумала Вирджиния, глядя, с какой легкостью и изяществом незнакомка поднимается по лестнице. Во всем ее облике сквозило что-то искусственное, но артистизм и грациозность движений притягивали. Женщина почти поднялась на второй этаж, и Вирджиния приготовилась незаметно проследовать далее по коридору, но в этот момент в холле появился герцог.

— Леди Шельмадина! — окликнул он женщину. — Вы уже покидаете нас? А я как раз собирался вам показать кое-что интересное.

Женщина наклонилась через перила. Ее лицо было просто обворожительным: смуглая кожа, тонкие брови и удивительные изумрудно-зеленые глаза.

— Кажется, вы уже упустили свой шанс, герцог, — капризно ответила красавица. — Столько времени вы вообще не обращали на меня внимания! А теперь я иду к себе. Хочу пораньше лечь спать.

— Простите меня! — проговорил он умоляющим голосом. — И пожалуйста, возвращайтесь! Нам недостает вашего общества!

— Вы действительно хотите этого? — продолжала сопротивляться Шельмадина.

— Не сойти мне с этого места, — весело рассмеялся герцог.

— Очень хорошо! Так и быть, прощу вас еще раз! Но сегодня весь день вы даже не взглянули в мою сторону.

— Еще раз прошу простить меня, — сказал герцог сокрушительным тоном. — Однако поспешим! Нас ждут.

Она снова стала спускаться по лестнице и, остановившись на предпоследней ступеньке, жеманным жестом протянула ему обе руки.

— Скажите еще раз, что вы глубоко сожалеете о случившемся, — приказала она, и герцог послушно склонился над ее руками и стал целовать пальцы. — Вы вели себя просто несносно! — прошептала она страстным голосом, соблазнительно вздымая грудь.

— Клянусь вам, я не хотел! Сегодня как на зло у меня весь день всякие неотложные дела.

— Разве может быть что-нибудь более неотложное, чем наша встреча?

Она бросила на него томный многозначительный взгляд, но герцог лишь весело рассмеялся в ответ.

— Перестаньте упрекать меня так строго! Разве моя провинность не может быть прощена?

Она тоже улыбнулась, спустилась вниз, взяла герцога под руку, и они оба скрылись за боковой дверью.

Некоторое время Вирджиния постояла в коридоре, словно размышляя, что ей делать дальше. Вряд ли ее заметили в сгущавшихся сумерках, да и к тому же она успела отойти достаточно далеко от холла. Внезапно на нее нахлынуло чувство одиночества и неприкаянности, и она стала уныло подниматься по лестнице к себе в спальню.

За ужином, который Вирджиния делила с мисс Маршбэнкс в маленькой гостиной на первом этаже, девушка узнала, что она понравилась герцогине.

Их обслуживал лакей, и все блюда подавались на серебре. Горели свечи, и Вирджиния подумала, что будь ее компаньоном за столом не прозаическая секретарша герцогини, а кто-нибудь другой, то вполне могла бы получиться романтичная трапеза. Во всяком случае, обстановка тому способствовала.

Мисс Маршбэнкс тоже старалась быть на высоте. На ней было вечернее платье совершенно невообразимого по своей сложности фасона с обилием рюшей и воланов из накрахмаленного черного тюля. Она сменила свое повседневное пенсне на очки в золотой оправе на длинной золотой цепочке, украшенной гранатами. Гранатовый браслет и висячие серьги, вспыхивающие пламенем в свете канделябров, дополняли ее парадный туалет.

— Ее светлость очень любезна! — ответила Вирджиния, стараясь придать своему голосу как можно больше подобострастия.

— Уверяю вас, это просто удивительно, что вы приглянулись герцогине с первого раза, — продолжала мисс Маршбэнкс тоном строгой учительницы, отмечающей выдающиеся успехи своей лучшей ученицы. — Обычно она так трудно сходится с людьми! Здесь, в замке, традиции особенно сильны, и всякий новый человек поначалу воспринимается как персона нон грата. Надеюсь, вы понимаете, что я хочу сказать!

— Но, по-моему, в замке полно посторонних лиц, — удивилась Вирджиния. — У меня сложилось впечатление, что в замке куча гостей. Разве не так?

— Ах нет! Что вы! Какие гости! Еще не прошло и восьми месяцев после смерти старого герцога! Какой прекрасный был человек! Поэтому ее светлость все еще пребывает в трауре. Вы уже, наверное, успели заметить, что и в одежде у нее преобладают пастельные тона: светло-розовый, серый, блекло-фиолетовый. И всякие развлекательные мероприятия еще под запретом на целых четыре месяца.

— Но мне показалось, что в доме гости, — продолжала настаивать Вирджиния.

— Никаких гостей! Это — друзья, — уточнила мисс Маршбэнкс. — Дайте-ка подумать. Да! Так и есть! Сейчас в замке более десяти человек!

— И вы считаете, что это не гости? — не удержалась от восклицания девушка.

— Конечно, нет! — рассыпалась серебристым смехом мисс Маршбэнкс. — Гости в нашем понятии — это толпы людей, толпы! А в настоящее время в замке — только близкие друзья герцогини: полковник Чолмондели, сэр Дэвид Венторн и лорд Кроуфорд. Ну и бедняжка лорд Рафтон. Но он не в счет.

У Вирджинии уже вертелся на языке вопрос, почему не в счет, но секретаршу невозможно было остановить.

— Еще леди Шельмадина Даттон! — продолжила она свое перечисление, и голос ее при этом стал заметно резче.

— А кто это? — успела все же вклиниться Вирджиния.

— Честно говоря, меня не интересует леди Шельмадина, — с некоторым вызовом ответила мисс Маршбэнкс.

— Но пожалуйста, расскажите мне о ней! — упрашивала Вирджиния.

— Это не тот человек, о котором стоит говорить! Меня просто поражает, что его светлость поощряет ее визиты в Рилл-Кастл! Я уже говорила на прошлой неделе ее светлости, что это более чем странная особа. И не родственница, и не старый и близкий друг этой семьи. Единственное объяснение — это что его светлость был знаком с ее мужем.

— Она замужем? — воскликнула Вирджиния.

— Вдова! Ее муж погиб во время войны с бурами. Он учился в Оксфорде вместе с герцогом, но я почти уверена, что его светлость едва ли был знаком с его женой, пока она сама силой не навязалась ему.