— Да как она могла отказать герцогине! — засмеялась Вирджиния.

— Думаю, — продолжала тетя взволнованным голосом, — и у меня есть для этого все основания, изрядная сумма твоих денег тоже уже ушла на подобные цели.

— Что вы имеете в виду? — спросила девушка.

— Только то, что твой муж волен распоряжаться твоим состоянием по собственному усмотрению.

Вирджиния помрачнела.

— В таком случае мне тем более нужно немедленно ехать туда и самой посмотреть, куда расходуются мои деньги.

— Этого-то я от тебя и добиваюсь, дорогая!

Предстоящее путешествие в Англию казалось таким увлекательным, что подготовка к нему захватила девушку целиком. Все было так необычно… И поездка с тетей в Нью-Йорк за платьями для европейского дебюта, и то, что теперь она могла сама, без всякого давления со стороны покупать то, что ей нравилось. Но самое удивительное было в том, что все, что она примеряла и покупала, необычайно шло ей, и в каждом новом платье она становилась все привлекательнее.

Ее грациозная фигурка с тонкой талией и с еще не сформировавшейся грудью позволяла ей заказывать те фасоны, о которых она всегда мечтала раньше, — мягкий летящий шифон, узкий лиф, аккуратные маленькие болеро, широкие клешные юбки на шуршащих шелковых подкладках.

Впрочем, девушка проявила достаточно мудрости, когда отказалась от всего яркого, броского.

— Если я в самом деле прилежно занимаюсь изучением истории, то я должна выглядеть поскромнее.

Тетя Элла Мей ничего не ответила, и только глаза ее красноречиво говорили, что она одобряет вкус племянницы. А Вирджиния преобразилась до неузнаваемости. Она не только похудела, но и стала выше ростом.

— А я подросла! — удивлялась она, разглядывая себя в высоком напольном зеркале.

— Да, примерно на два с половиной дюйма, — уточнила тетя. — Такое часто случается с теми, кто долго остается лежачим больным.

— Не могу поверить! — пробормотала девушка. Она часто повторяла эти слова, изучая свой нынешний облик.

И было чему удивляться. Изменился даже цвет ее волос. Теперь, когда она поднялась с постели и стала часто бывать на свежем воздухе, волосы постепенно утратили свой неживой снежно-белый цвет, в них появился едва уловимый золотистый оттенок, напоминающий первые лучи восходящего солнца.

Каждый день тетя вела с ней подробнейшие беседы об этикете, наставляя девушку, как следует вести себя в английском доме.

— Конечно, мне не приходилось самой бывать на приемах или званых ужинах, — задумчиво рассказывала ей тетя. — Но многое я слышала из разговоров мистера Вандербильта с членами его семьи. Например, вот такая подробность: самые важные дамы всегда покидают комнату после ужина первыми, а за ними следуют остальные в соответствии со своим статусом.

— А если я не знаю, предположим, кто из этих людей важный, а кто нет?

— Тогда лучше всего уйти последней. Лучше иметь репутацию человека скромного и незаметного, чем нахального и дерзкого.

Оказывается, предстояло запомнить тьму всяких вещей! Иногда Вирджиния не выдерживала и восклицала:

— Нет, все же лучше всего быть самой собой! Пусть думают, что я обычная американка и поэтому многого не знаю в европейском этикете. К тому же, судя по вашим словам, мне едва ли придется бывать в господской части замка. Так что не стоит волноваться.

— Тебя могут пригласить к ужину, — выразила надежду тетя, — когда в доме не будет других важных гостей.

Вирджиния скептически улыбнулась, считая такую перспективу маловероятной. Скорее всего ее добрая тетя просто хочет утешить ее.

— Компания надутых снобов, вот кто они все! — сердито говорила сама себе девушка, оставаясь одна. — Поеду посмотрю на них, чтобы иметь представление обо всех этих аристократах. А потом, вернувшись домой, буду еще благодарить судьбу за то, что вовремя сумела с ними распрощаться.

Но пришло время отъезда, и Вирджинию обуял страх.

— Я не хочу ехать, тетя Элла Мей! Я передумала! Лучше я останусь с вами.

— Ах ты, трусиха! — подтрунивала над ней тетя. — Так не ведут себя настоящие американки.

— А с какой стати мне ехать в Англию и позволять каким-то людям, которых я к тому же еще презираю и ненавижу, командовать мною? — запальчиво спросила Вирджиния, думая в первую очередь о герцоге.

— А ты не позволяй им этого делать! Вскинь свой маленький острый подбородок вверх, как ты делаешь это всякий раз, когда хочешь настоять на своем, и покажи им всем, что ты девушка с характером! Пусть знают наших!

Вирджиния не могла удержаться от смеха.

— Ах, тетя Элла Мей! Какая вы смешная!

— Я помню, Вирджиния, как ты была еще совсем маленькой девочкой, лет восьми, не больше, и пони сбросил тебя во время прогулки. Твой отец подбежал к тебе, чтобы утешить, а ты гордо заявила ему: «Папочка, помоги мне снова сесть на него. Я не собираюсь ему уступать, даже если он сбросит меня сто раз!»

— Неужели правда, что я так сказала? — улыбнулась Вирджиния.

— Да! И ты меня тогда приятно поразила. Я еще подумала: «Вот растет человечек, которого жизнь не сломит ни при каких обстоятельствах!»

— Вы и теперь так считаете, тетя? А я… скажу вам правду… Я боюсь! Очень боюсь!

— Поверь, стоит тебе приехать туда, и страх исчезнет! — принялась успокаивать тетя. — Помни, ты ничего из себя не представляешь. Маловероятно, что они вообще обратят на тебя внимание. Ведь большинство англичан уверены, что Америка заселена индейцами и миллионерами. Все остальные, кто не относится к этим двум категориям, их просто не интересуют.

— А я как раз ни то, ни другое! — обрадовалась девушка. — Отлично! Постараюсь не забывать об этом и вести себя незаметно и ненавязчиво.

— Да! И будь предельно внимательна! Не упускай малейшей мелочи! Мне потом будет интересно услышать все, вплоть до самой пустячной детали! Ах, Вирджиния! Будь я помоложе, непременно отправилась бы вместе с тобой!

— Почему нет, тетя? Поехали! Что вам мешает?

— А что станет с моим огородом? А мои животные? Куры, коровы? Нет, детка, я уже слишком стара для увеселительных прогулок! Когда-то я уже это все видела, а теперь буду счастлива вдвойне, когда и ты увидишь мир и жизнь. Я буду с нетерпением ждать твоего возвращения домой.

— Как и я, тетя! Но это случится не раньше чем через несколько месяцев.

Тетя ничего не ответила ей, но, провожая девушку в дорогу, она крепко обняла ее и сказала, целуя на прощание:

— Береги себя, девочка! Молю Бога, чтобы все обошлось благополучно и я не пожалела о том, что отправила тебя в это рискованное путешествие.

— Еще есть время сойти на берег, тетя! Пока не поздно!

— Да! И выбросить вон все эти дорогие платья, которые мы тебе накупили? Ну уж нет? — возмутилась тетя. — Как тебе только не стыдно, Вирджиния, предлагать такое! Ты же знаешь, все эти туалеты покупались с одной-единственной целью! И будет просто аморально не использовать их по назначению!

Вирджиния, выслушав такие сногсшибательные аргументы, разразилась веселым смехом.

— Ах, тетя Элла Мей! Какая вы шутница, право! И спасибо вам огромное за цветы!

Она смотрела на огромный букет роз, стоявший на туалетном столике в ее каюте.

— От твоего имени я послала такой же букет и миссис Уинчестер, — заметила тетя. — Так что не удивляйся, когда она начнет тебя благодарить.

— Она в соседней каюте?

— Нет, чуть дальше по коридору, у нее двухместная каюта, — пояснила тетя. — Эта женщина замужем за американцем. По-видимому, она не очень состоятельная особа. Поэтому не забывай время от времени, Вирджиния, оплачивать кое-какие пустяки и для нее. Она вряд ли позволит себе хоть малейшее излишество.

— Но если она вызвалась быть при мне кем-то вроде компаньонки, то давайте оплатим ей проезд через всю Атлантику!

— Не забывай, девочка, ты не Рокфеллер! Было бы странно, если бы молодая студентка принялась транжирить деньги направо и налево.

Вирджиния снова весело рассмеялась.

— Ой, тетя! А я уже и забыла о нашей маскировке!