Вскоре последовало выступление члена комиссии, члена палаты представителей Макклори (одного из тех, кто возражал против публикации), который заявил, что, согласно установленным правилам, Белый дом может запретить огласку выводов той или иной комиссии по расследованию. Затем появилось заявление еще одного члена комиссии Пайка, в котором подчеркивалось, что «органы обеспечения национальной безопасности перестанут доверять конгрессу, если он будет немедленно передавать прессе малейшие поступившие к нему сведения».
Результат этого маневра не заставил себя долго ждать. По настоянию американских спецслужб публикация компрометирующего их документа была отложена на неопределенный срок. Подобный прием используется в американских политических кругах часто и, можно сказать, стал классическим. Механика его очень несложна: допускается появление в прессе выдержек из данного документа, впоследствии его полный текст публикуется (при условии, что его пропустит цензура), но он уже перестает кого-либо интересовать. Когда же цензура задерживает данный текст, то отдельные просочившиеся в печать сведения остаются «без официального подтверждения», а следовательно, не могут рассматриваться как достоверные.
Не менее четко отработан и механизм «утечки информации». В приведенном нами примере с Си-би-эс и «Нью-Йорк тайме» такая утечка была организована (речь шла о том, что ЦРУ «лишило курдских повстанцев поддержки и принесло их в жертву национальным интересам США»). Внимательные наблюдатели отметили, что публикация этих сведений совпала с отстранением Колби от руководства ЦРУ.
Ссылка на «интересы национальной безопасности», Якобы не позволяющие опубликовать полный отчет комиссии Пайка, звучала более чем неубедительно. Дело в том, что еще задолго до этого черновые варианты отчета комиссии Пайка передавались в Белый дом и руководству спецслужб с просьбой «указать комиссии, какие части документа затрагивают национальную безопасность и, следовательно, при публикации окончательного текста не должны быть пропущены в печать».
Как подчеркивалось в журнале «Вилледж войс» в номере от 16 февраля 1976 года, в самой палате представителей были «откомандированные» туда агенты секретных служб, в первую очередь ЦРУ. Они вошли и в комиссию Пайка, а так называемая «утечка» информации была, несомненно, делом их рук. Надо сказать, что таких «откомандированных» сотрудников секретных служб можно обнаружить на всех самых высоких уровнях американского государственного аппарата.
Разумеется, в окончательном виде отчет комиссии Пайка не упоминает о «присутствии агентов» в конгрессе. Однако на заседании комиссии 4 февраля в одном из выступлений говорилось об этом обстоятельстве следующее: «Вопрос о внедренных элементах рассматривался Генеральной инспекцией ЦРУ в 1973 году в порядке расследования незаконной деятельности ЦРУ»[69].
Член комиссии Филд в свою очередь привел поразительный пример вездесущности американских секретных служб: в правительственной комиссии по изучению поправок к закону о свободе информации двое из пяти членов состояли сотрудниками ЦРУ!
В протоколах комиссии Пайка на страницах 1590–1592 отмечено, что помощник директора ЦРУ Честер Купер «был откомандирован» в распоряжение президента Джонсона в качестве советника по вопросам безопасности (в частности, по всем вопросам, связанным с Вьетнамом и Китаем). За время с 1964 по 1968 год Купер работал то в Белом доме, то в Институте аналитических исследований министерства обороны, то в госдепартаменте. На Купера был возложен «контроль» за деятельностью сенатора Голдуотера во время президентской кампании в США.
Организация «утечки информации», повсеместное внедрение агентов спецслужб, ссылки на «интересы национальной безопасности» для обоснования всякого рода секретных операций, осуществляемых спецслужбами, направлены на достижение общей цели — «препарировать» общественное мнение и терроризировать конгрессменов и сенаторов, стремящихся честно выполнить возложенные на них функции.
Так, например, один из ведущих сотрудников ЦРУ Майкл Роговин выступил с публичными угрозами в адрес председателя комиссии по расследованию Пайка: «Он нам за это заплатит. Дайте только время. Если он хотел сделать политическую карьеру в Нью-Йорке, пусть об этом забудет. Мы его уничтожим…»[70]
И все это ради того, чтобы выгородить мафию, которая называется «службой безопасности» и которая из 900 задуманных важных операций «осуществила успешно лишь несколько, а последствия всех остальных нанесли серьезный ущерб американской внешней политике»[71].
О результатах трехмесячного расследования Пайк публично заявил следующее: «Основной критический вывод, содержащийся в докладе, сводится к следующему: миллиарды истраченных долларов, талант ученых, занятых в спецслужбах, смелость и преданность их сотрудников — все это в сопоставлении с жалкими результатами деятельности этих спецслужб (в изученных нами случаях) не дают возможности судить о степени достоверности представляемых ими отчетов…»
Уж не по этой ли причине в ход были пущены все средства, чтобы помешать опубликованию полного текста отчета комиссии Пайка?!
А тем временем проведение «стратегии напряженности» шло в Италии полным ходом. Оно осуществлялось под бдительным оком американских и европейских секретных служб, которые подключили своих лучших специалистов по манипулированию экстремистскими группами.
За всеми покушениями и убийствами, попытками государственных переворотов и операциями по дестабилизации скрывается дальнейшее обострение общего конфликта между представителями Бильдербергского клуба и членами Трехсторонней комиссии. Эти последние считают. что политические круги Италии в значительной степени необратимо коррумпированы, о чем свидетельствуют злоупотребления и скандальные разоблачения, вот уже тридцать лет сопровождающие историю Италии. Поэтому с такими элементами больше не церемонятся, а изобличают их продажность, вскрывают связанные с ними скандалы[72]. Так были вскрыты все скандалы вокруг «тайных подслушиваний телефонных разговоров» и «финансирования политических партий нефтяными компаниями», «субсидирования ЦРУ полишческих деятелей, партий и секретных служб» и «выражений благодарности со стороны транснациональных корпораций»[73]. Для описания всех этих скандальных дет потребовалось бы несколько томов убористого текста: любые средства хороши там. где вчерашние «друзья и союзники» сегодня изображаются как «продажное отребье».
Например, «дело Синдоны», которое было раскрыто в 1972 году одновременно с другими скандалами, вновь всплыло в 1974 году, но до конца так и не было доведено.
В 1967 году Интерпол и американские полицейские службы начали расследование по делу сицилийского финансиста Синдоны и еще четырех лиц, замешанных в «незаконной торовле наркотиками и галлюциногенными препаратами американскою производства в Италии, а также в других странах Европы» (протокол № 113/51644 от 1 ноября 1967 года, подписанный представителем США в Интерполе). Однако несколько лет спустя имя Синдоны замелькало вновь в связи с размещением капиталов, принадлежавшие высокопоставленным политическим деятелям Италии и Ватикану.
Посвятив несколько лет операциям по незаконному вывозу капиталов за границу, мошенник в конце концов бежал в США, оставив после себя «вакуум» стоимостью в несколько сотен миллионов долларов.
Синдона воспользовался покровительством своею друга — президента США Никсона, в финансировании предвыборной кампании которого он принял горячее участие. Проявляя удивительное спокойствие, итальянские власти не потребовали выдачи растратчика. А Синдона со своей стороны всякий раз, когда возникал вопрос о его принудительном возвращении, угрожал опубликовагь список «пятисот видных итальянских деятелей, имеющих текущий счет за границей». В результате Синдона спокойно продолжает вести свою жизнь «изгнанника» в США…[74]
