И, наконец, в апреле 1973 года по сотрудникам службы безопасности, сопровождавшим фургон с радиоактивными материалами для атомной электростанции в Дзорнте, кто-то дал очередь из автомата. Когда они спросили у местного охранника, тот объяснил, что это сделали якобы «папенькины сынки», которые приезжают сюда поупражняться в стрельбе. Охранник сообщил номер их автомашины. Заинтересовавшиеся сотрудники составили подробный рапорт, однако различные службы испанской полиции начинают пересылать его из одной инстанции в другую, поскольку никто якобы не хочет связываться с «важной птицей».

Служба информации[42], проведя расследование, выясняет, что машина была взята на прокат в одном мадридском агентстве и что «другие полицейские уже интересовались лицом, арендовавшим машину». Оставив номер телефона директору агентства «на случай, если будут какие-нибудь новости», сотрудники службы информации устанавливают контакт со спецслужбой связи, где их заверяют, что «в подобных делах там не предпринимают каких-либо инициатив, не предупредив службу безопасности»…

В мае 1973 года служба безопасности посольства, что расположено недалеко от церкви, посещаемой Карреро Бланко, принимает решение установить микрофон в доме одного из сепаратистов ЭТА. Когда агенты проникли с этой целью в квартиру, привратник дома поднял тревогу. Ночной сторож, приняв их за воров, открыл по ним огонь. Вмешалась полиция— она начала разыскивать жильцов квартиры, чтобы те подали в суд. И тут выяснилось, что квартиру снимают странные жильцы, которые появляются лишь изредка, и что у них есть еще три квартиры. В квартире, которую посетили «воры», были обнаружены оружие, антиправительственные брошюры, фальшивые автомобильные номера, различные химические препараты и материалы для изготовления фальшивых документов. Уголовная полиция поставила в известность спецслужбы, а те в свою очередь заявили, что дело взяли под контроль и рекомендовали «не беспокоить жильцов, поскольку речь идет об известных спецслужбам элементах, за которыми давно установлено наблюдение».

В июне того же года, воспользовавшись тем, что один из подозреваемых куда-то уехал, «дипломат» распорядился установить в его квартире технику «озвучивания»[43]. Специалисты, прибывшие для установки техники, обнаружили, что в квартире уже установлено электронное оборудование, которое в свое время было продано испанским спецслужбам их же собственной страной. Это могло свидетельствовать лишь о том, что испанская спецслужба связи уже взяла под контроль разговоры сепаратистов из ЭТА.

Сентябрь 1973 года. Подозреваемые, каждый шаг которых контролируется спецслужбами, угоняют автомашину и совершают вооруженный налет на оружейный магазин. Владелец магазина в момент налета беседовал по телефону со знакомым полковником полиции, который слышал, как его собеседник произнес: «Вы грабители? Извините, но в кассе денег нет…»

Сообщение о налете срочно передается по радио всем патрульным полицейским автомашинам. Но когда две из них приблизились к месту происшествия, их остановили сотрудники спецслужб и приказали не вмешиваться, заявив, что «держат ситуацию под своим контролем и что речь идет о деле государственной важности, преступников предполагается задержать за городом, чтобы избежать ненужного риска».

На другой день в газетах появилось сообщение о налете, в котором неправильно указывалась марка машины и давалось описание налетчиков, ничего общего с действительностью не имевшее.

Октябрь 1973 года. Благодаря технике подслушивания, установленной на квартире сепаратистов, «дипломат» выяснил, что готовится покушение на Карреро Бланко. Не понимая поведения испанских спецслужб, «дипломат» навел справки и узнал, что о готовящемся преступлении его испанским коллегам известно, но они по указанию очень влиятельного, высокопоставленного лица террористов не трогают. У террористов, оказывается, были на очень высоком уровне пособники…

Начальник службы безопасности посольства поставил в известность свое собственное руководство, которое ответило, что устранение Карреро Бланко облегчило бы проведение политики их страны в Испании и Португалии, и рекомендовало «дипломату» вместе с его сотрудниками «принять все меры к тому, чтобы покушение было успешным». При атом ничто не должно было заставить усомниться, что покушение — дело рук террористов-еепаратистов.

В ноябре 1973 года сепаратисты сняли комнату в подвальном помещении на улице, по которой ежедневно проезжал Карреро Бланко. Они принялись рыть под улицей туннель, чтобы заложить взрывчатку.

В начале декабря служба безопасности другого посольства, расположенного в том же квартале, обнаружила какие-то подозрительные звуки, долетающие в ночное время из-под земли. Когда в свою очередь она предприняла расследование и выяснила их источник, вмешалась служба безопасности «дипломата», давая понять, что этим делом уже занимаются…

19 декабря 1973 года террористы покидают подвал, откуда уже прорыт туннель, до отказа набитый взрывчаткой. После этого там оказываются сотрудники посольства «дружественной» державы, которые устанавливают в туннеле дополнительно две противотанковые мины и электронный детонатор.

На другой день взрывной механизм приводят в действие две группы одновременно — террористы и сотрудники одной западной «дружественной» Испании державы!

Утром 20 декабря — в день, когда от взрыва погибли Карреро Бланко и два полицейских, — привратницу, которая принесла «квартирантам» заказанные свежие булочки, встретили молодые люди, вооруженные автоматами.

Срочный вызов в полицию… Но квартира была уже пуста. Удалось лишь захватить оружие, снять отпечатки пальцев и обнаружить ряд других вещественных доказательств…

Однако, несмотря на длившееся целый год наблюдение и собранные улики, за террористов, судя по распространенным фотографиям, выдавались лица, не имеющие никакого отношения к покушению. Не доказывает ли это лишний раз удивительную расторопность спецслужб, их умение оберегать и уберегать, когда речь идет о ниспосланном им самим провидением орудии осуществления их собственных целей?!

Умение использовать «чувство коалиции» и политическая гибкость — эти присущие бильдербержцам и членам Трехсторонней комиссии «добродетели» ярко проявились во время ежегодной сессии клуба в Межеве (Франция) 19–21 апреля 1974 года. Комитет в узком составе, включавший представителей обеих тенденций, принял решения, которые для двух европейских стран имели тяжелые последствия.

Кстати, это совещание, как практически и все встречи обоих клубов, проводилось под усиленной охраной полиции, а за две недели до его открытия агенты французской контрразведки уже прибыли в Межев, чтобы «очистить» кварталы, прилегающие к вилле «Мон д’Арбуа», принадлежащей барону Ротшильду.

В Межеве велась дискуссия вокруг следующих проблем:

Североатлантическое сообщество;

Общий рынок и США;

политика Запада в отношении арабских стран.

Следует отметить, что одновременно в расположенном в окрестностях Бонна замке Гимних проводилось совещание министров иностранных дел стран — членов ЕЭС с точно такой же повесткой дня.

Наряду с официальным совещанием клуба во флигеле заседал своего рода «штаб кризиса».

Участники совещания от ФРГ, США, НАТО, Португалии и Италии были заняты двумя важнейшими проблемами: положение в ФРГ, где восточная политика «коленопреклоненного канцлера» [44] представляла (по словам одного из видных деятелей ХДС) опасность для Североатлантического союза и Общего рынка, и положение в Португалии.

По первому вопросу было решено использовать «дело Гильома»[45], которое скомпрометировало бы Вилли Брандта, приведя либо к его уходу с политической сцены, либо по крайней мере к более чуткому отношению к атлантическим концепциям.