На рассмотрение «ареопага» были представлены: усиление глобального характера финансов; экономическое сотрудничество Восток — Запад; влияние Японии на Азиатском континенте; значение вступления Англии в Общий рынок; антиатлантические позиции де Голля;

коммунистическая подрывная деятельность в странах Запада. Руководству Бильдербергского клуба, ЦРУ и другим «атлан-тистам» снова представился случай использовать сложившуюся ситуацию в корыстных целях. Речь идет о майских событиях 1968 года, которые в тот период сотрясали Западную Европу и способствовали осуществлению операции, направленной против президента Франции.

Читатель, несомненно, помнит о волнениях, прокатившихся по всей буржуазной Европе и вскрывших «кризис в отношениях между поколениями». Известно, что во Франции, которая на Западе традиционно идет в авангарде социальных и революционных движений, эти события приобрели необычайный накал и размах. Однако гораздо меньше известно о том, как этими событиями воспользовались американские спецслужбы. Стратеги из этих учреждений усмотрели в «студенческой революции» не только угрозу буржуазным институтам власти, но и определенную возможность нанести решительный удар по тому, кто на протяжении многих лет проявлял все более упорное стремление к возвеличению национальной независимости, — президенту Франции Шарлю де Голлю.

«Опасный национализм» де Голля проявился в выходе Франции из военной организации НАТО (а еще раньше американские войска были вынуждены покинуть французскую территорию, и штаб-квартира НАТО была переведена в Бельгию) и в его «европейских» внешнеполитических концепциях. Де Голль исходил из того, что Европа простирается от Атлантики до Урала (что предполагало диалог с Советским Союзом. — Прим. ред.).

«Бильдерберг» уделял пристальное внимание этой «голлист-ской угрозе». В частности, и в Мадриде у некоторых франкистских деятелей вызывала беспокойство сложившаяся во Франции обстановка. В послевоенные годы образовалась многочисленная антифранкистская колония, «неофициально» на территории Франции были допущены такие «опасные» органы, как Центральный Комитет Коммунистической партии Испании, делегация свергнутой мятежниками Испанской республики, баскское правительство, президентская канцелярия автономного правительства Каталонии, руководство баскской националистической организации ЭТА и руководство некоторых «экстремистских» организаций и профсоюзов.

3 мая, получив от испанской резидентуры в Париже (которую в то время возглавлял Лопес де Матурана) сообщение о сложившейся ситуации, адмирал Карреро Бланко собрал экстренное совещание. Официально Карреро Бланко возглавлял канцелярию президента, но фактически руководил отделом информации этой канцелярии, своеобразной «суперслужбой», контролировавшей деятельность секретных (в том числе нелегальных) органов безопасности Испании.

С испанской стороны на бильдербергской встрече присутствовали полковник Бланко Родригес (руководивший системой органов безопасности Испании), полковник Мигель Тернеро Толедо (возглавлявший службу информации), полковник Карлос Кортезо и Хункиера (заведовавший «европейским» отделом в Отделе информации). Хосе К. Гонсалес Кампос (начальник резидентуры испанских спецслужб в Тулузе), Роберто Конеса (шеф «службы действия» — службы координации, организации и связи), Роберт Хааген (резидент ЦРУ в Мадриде), Роджерс Уэйн (помощник генерала Уолтерса по Европе, специалист в области электроники, работавший в Париже), комиссар Матурана и автор этих строк[26].

Нам с Матураной было поручено внедрить своих людей в группы активистов, установить контроль над этими группами и выявить, какую опасность они могут представить, в частности, для Испании.

Следовало возглавить подпольную работу, опираясь на агентурную сеть, уже созданную американскими спецслужбами в Париже. Эта сеть должна была использоваться в соответствии с разработанными Мадридом директивами, внешне не вовлекая американские и испанские официальные службы. Благодаря своему положению связника между испанскими и французскими спецслужбами Матурана должен был передавать по своим каналам во французских службах информацию (или в случае необходимости дезинформацию) в соответствии с поставленными задачами.

Прибыв в Париж, я вступил в контакт с официальным американским представителем, ответственным за координацию работы резидентур ЦРУ и военной разведки во Франции, полковником Д. Грэхэмом (в 1974 году он будет назначен помощником генерального директора Разведывательного управления министерства обороны США, а в то время Грэхэм работал во флигеле американского посольства в Париже, улица Боэси, 83).

Разумеется, встретились мы не прямо, а через сотрудника ЦРУ, работавшего в Американском центре высшей подготовки на бульваре Сен-Жермен и передавшего мне «приглашение на обед». На встречу были приглашены и другие лица, которым следовало заняться сложившейся обстановкой. Всем вместе нужно было разработать основные направления «плана борьбы».

Встреча состоялась на парижской квартире представителя ЦРУ во Франции. Кроме Грэхэма, присутствовали генерал Уолтерс, Уэйн, Стэблер (начальник управления ЦРУ по Франции, Швейцарии и Италии), Кларк (сотрудник службы информации госдепартамента), Молизани (представитель американского профцентра АФТ — КПП).

Хотя американцы и уделили на встрече некоторое внимание возможным последствиям событий для Испании и Португалии, было совершенно очевидно, что больше всего их интересует возможность использования обстановки против президента де Голля. США, казалось, были готовы «пожертвовать» де Голлем «в пользу левых сил». Я высказал свое недоумение Грэхэму, и тот в ответ заявил:

«Речь идет вовсе не о том, чтобы помочь левым прийти к власти. Нужно, чтобы наши друзья провоцировали беспорядки, создавали побольше инцидентов между манифестантами и силами охраны порядка. Необходимо вызвать ответную реакцию у «молчаливого большинства» и буржуазии, которые, почувствовав опасность, заставят де Голля изменить политический курс, отдалиться от стран Восточной Европы и возвратиться в лоно союза Европы с Соединенными Штатами.

Именно в этом направлений мы можем и должны работать с помощью наших друзей, просочившихся в госаппарат. Возможно, что давление со стороны правых вынудит де Голля уйти, освободив место для правительства, с которым будет легче договориться.

Наши отношения на правительственном уровне позволяют уже сейчас вмешаться и потребовать более решительных действий со стороны карательных органов. Более того, можно было бы устроить ряд провокаций в самих группах недовольных. Сейчас нам необходимо проникнуть в руководящие органы подрывных сил, выяснить их планы и возможности, чтобы оказывать свое влияние в нужном направлении, а если мы сочтем их опасными, можно будет начать саботаж изнутри.

На первых порах мы заинтересованы в том, чтобы наши друзья, внедрившиеся в группы активистов, вовлекали манифестантов в возможно большее число инцидентов с силами охраны порядка. Разрушения и побольше раненых — сейчас они наши лучшие союзники».

Выступая под именем майора Маэдо (в свое время Маэдо был одним из руководителей «Латиноамериканского авангарда»— организации, созданной ЦРУ и военной разведкой США для внедрения в революционное движение Латинской Америки), я очень быстро вошел в доверие комитетов революционного действия, которые поручили мне руководить санитарной службой в районе театра «Одеон». Это создавало идеальные условия для того, чтобы быть в курсе событий и даже участвовать в принятии решений «Комитета Одеон».

Латинский квартал покрылся баррикадами, взрывались бутылки с горючей смесью, устраивались провокации, и все это соответствовало заданному ЦРУ направлению…

29 мая, забрав свои архивы из президентского дворца, де Голль покинул Париж… Грэхэм и его «французские друзья» продолжали нагнетать атмосферу. Вскоре в Париж вступили первые воинские части (отряд парашютистов разместился в Доме инвалидов), а руководители служб охраны порядка (министерств внутренних дел и обороны) получили «из надежных источников» информацию о том, что «Всеобщая конфедерация труда выдала оружие своим функционерам, и предстоящая манифестация закончится захватом некоторых общественных зданий»…