— Должно быть, нить порвалась и жемчуг рассыпался, когда ожерелье отнимали у владелицы.
— Я никогда не задаю вопросов: чем больше спрашиваешь, тем больше лжи услышишь в ответ.
— Бросьте-ка в огонь, здесь метка, — сказал Лен, протягивая матушке жемчужину.
Та послушно бросила дорогую жемчужину в огонь. Она привыкла во всем повиноваться Лену и до сих пор ни разу не пожалела об этом.
Лен отобрал нужные драгоценности, остальные вернул матушке.
— Это стоит гроши, их можно бросить в воду.
Матушка Эйкс тяжело вздохнула.
— Неужели не жаль?
Тут раздался резкий стук в дверь.
— Кто там?
— Я бы хотел поговорить с вами, матушка Эйкс! — раздался голос Джона Вэда.
Ни один мускул не дрогнул на каменном лице женщины.
— Кто вы?
— Инспектор Вэд.
— Одну минуту, — Она быстро заперла тайник и прикрыла его ковром. Кочергой разрушила раскаленный шарик, бывший некогда жемчужиной. Лен тем временем спрятался в шкафу, прикрыв за собою дверцы. И только потом матушка впустила полицейского.
— Входите, мистер Вэд, — холодно сказала она.
— Извините, что помешал вашему молитвенному собранию, — сказал он.
— Если хотите знать, я переодевала чулки.
— Ну что вы, разве я могу беспокоить вас вопросами столь нескромного свойства? — он втянул воздух. — Египетские папиросы… На старости лет решили закурить? Это вредно для вашего сердца, дитятко.
— Что вам угодно? — вторично спросила матушка, с ужасом заметив, что Вэд смотрит на шкаф.
— Я пришел кое о чем спросить, но вижу, что попал не вовремя… Не буду мешать, — Вэд направился к двери, но обернувшись, заметил, — ваш валет червей может задохнуться, если вы тотчас его не выпустите.
Любезно поклонившись, он закрыл за собою дверь.
Эйкс поспешила за ним, чтобы удостовериться, что полицейский действительно уходит. Вэд сберег последнюю стрелу напоследок.
— Не волнуйтесь, — прошептал он, наклонившись к уху хозяйки, я ничего не расскажу Голли.
И прежде чем она нашлась, что ответить, Вэд ушел.
— Выходите, мистер Лен, — взволнованно заговорила матушка, выпуская своего гостя из невольного заточения.
Риггит Лен, приглаживая растрепанные волосы, сказал:
— Он понял, что я нахожусь здесь. Вообще, он знает что-нибудь обо мне?
— Будем надеяться, что близок день, когда этого парня выудят из реки с размозженным черепом. Вот тогда я пойду в церковь, где не была вот уже двадцать пять лет, и поставлю свечку.
— Вэд… — Лен задумался и решительно начал вынимать содержимое своих карманов. — Положите все на место. Заберу в следующий раз.
— Но ведь опасность миновала, — заговорила матушка Эйкс.
— Нет смысла подвергать себя риску. Вы лучше пришлите все это… знаете сами куда.
Он поправил галстук, взял пальто и шляпу и направился к выходу. Неподалеку от «Мекки» его ожидало такси. Оглядываясь по сторонам, нет ли слежки, он укатил.
После обеда Вэд явился в Скотленд-Ярд, где рассчитывал получить кое-какие сведения.
— Вы случайно не знаете джентльмена со смуглым лицом, разодетого, как принц и пахнущего, как парфюмерный магазин, — обратился он к инспектору Эльку, довольно авторитетному в подобных делах.
— Эти приметы подойдут любому, — безразлично ответил Эльк, — взять моего шурина…
Вэду вовсе не хотелось выслушивать сообщения о семейных делах своего коллеги. Имея склонность к рисованию, он несколькими штрихами набросал портрет встреченного у матушки Эйкс незнакомца. Эльк внимательно посмотрел на портрет.
— Нет. Я его не знаю. А как его зовут?
— Это мне пока не известно, — ответил Вэд. — В «Мекке» его никто не знает. Один из моих людей наводил там справки. Да и я случайно видел его.
— Вы же не возбудите против него дело только потому, что он друг матушки Эйкс? Вот мой шурин…
Вэд понял, что ему ничего не удастся добиться от инспектора.
Под вечер, когда испортилась погода и стал накрапывать дождь, Вэд зашел в маленький ресторанчик в Сохо, где обычно ужинал. За ужином он любил размышлять над событиями минувшего дня и наблюдать за посетителями, пытаясь по лицу и жестам определить, о чем они говорят. Но сегодня он попал в ресторан раньше, посетителей было мало, и в восемь он снова был на улице. Джон Вэд медленно шел, направляясь в Уеппинг, к себе домой. В то время, как он проходил мимо ресторана на углу Лейчер-Сквера, с ним поравнялся шикарный лимузин. Вэд невольно остановился.
Из машины вылез высокий широкоплечий господин, совершенно лысый и очень старый. Выпорхнула и стройная фигурка в белом бальном платье. Вэд успел заметить изящную ножку — на девушке были серебряные туфельки. Поднявшись на крыльцо, она повернулась к своему спутнику, и Вэд с изумлением узнал Лилу Смиз. Она была очаровательна и, к счастью, его не заметила.
— Скажите, это не полковник Мерин только что вошел в ресторан? — поинтересовался он у швейцара.
— Нет, сэр.
— Странно, я готов поклясться, что это он, — сказал Вэд и направился к двери ресторана. Но швейцар тут же преградил ему путь.
— Вход в ресторан не здесь, — сказал он. — В общий зал необходимо пройти через угловой вход.
— Сейчас, — произнес сыщик, — буду диктовать я. Перед вами инспектор Вэд.
— Простите, мистер Вэд, — залепетал швейцар. — Теперь я узнал вас, видел портрет в газетах. Вы ведь понимаете, что…
— Ладно, не стоит об этом, — миролюбиво заметил Вэд. — Так кто же этот господин?
— Право, не знаю, — покачал головой швейцар. — Он и его дама появляются тут лишь раз в году. Один из лакеев сказал мне, что этот господин служит офицером в индийских частях.
— И всегда он приходит с этой дамой?
— Этого я не знаю. Во всяком случае, я вижу его только в ее обществе.
— Она всегда так элегантно одета?
— Всегда.
Джон Вэд задумался.
— В какой кабинет они прошли?
— В восемнадцатый, — ответил швейцар и добавил, — если хотите, я могу узнать фамилию в книге посетителей.
— Узнайте.
Вскоре швейцар вернулся.
— Его зовут Броун. Он очень состоятельный человек.
— Спасибо. А нельзя ли незаметно понаблюдать за ними?
— Кабинет номер девятнадцать свободен. Можно пройти туда. Но только, прошу вас, будьте осмотрительны, иначе я могу потерять место.
Джон Вэд успокоил швейцара, и за его спиною увидел покачивающуюся фигуру коренастого человека с полным красным лицом и рыжеватыми усиками. Его водянистые голубые глаза тупо уставились в коридор.
— Славная куколка, — залепетал пьяница. — Беннет, кто это?
— Я не знаю, милорд.
Вэд прошел мимо нетрезвого человека и поднялся на второй этаж. Войдя в девятнадцатый номер, он заперся и включил свет. До его слуха донеслись голоса: голос Лилы и другой — глухой бас ее спутника.
— Так вот к чему сводились ее сны! — размышлял, стоя у двери, ведущей в соседний кабинет, Вэд. Раз в год она сбрасывала с себя лохмотья, как Золушка, и превращалась в нарядно разодетую девушку. Эти несколько часов она жила в новом мире.
Вэд пытался прислушиваться, но ему не удавалось ничего разобрать. Тогда он выключил свет и приник к щели внизу двери. Правда, для этого ему пришлось растянуться на полу.
— Нет, мистер Броун, она, право, очень добра ко мне…
Вэд уловил упоминание о Франции. Собеседник Лилы говорил что-то о необходимости получать образование. Потом до его слуха донеслось слово «Константинополь» — по-видимому, он описывал ей этот город.
Из того, что удалось услышать, Вэд не мог установить, в каких отношениях они находились. Она все время называла его мистером Броуном, и ничто не свидетельствовало о том, что они могли быть отцом и дочерью.
До слуха Вэда донеслось, что пожилой человек потребовал счет, и сыщик решил, что ему надо торопиться на улицу и занять место в такси, чтобы последить за странной парочкой.
Вскоре Броун и Лила сели в лимузин, и машина понеслась по улицам Сити. Неподалеку от Уеппинга она свернула в пустынную улочку. Лила вышла и исчезла в подъезде небольшого мрачного дома. Машина помчалась дальше.
