По мере нашего движения вперед Тулон открывался во всей красе. Под ярким солнцем блестели зеленые горы, красная и зеленая черепица на крышах побеленных домов, поржавевшие надстройки нескольких поврежденных французских военных кораблей на приколе. «У-230» осторожно продвигалась по бухте мимо двух затопленных французских эсминцев и трех подлодок, стоявших у совершенно незащищенного причала. Командир, заметив небольшое скопление людей в морской форме, направил лодку к незанятому причалу пирса. «У-230» остановилась. То, что прежде казалось самоубийственным предприятием, обернулось спокойным безопасным походом. Наше невероятное везение продолжалось.
Представители Двадцать девятой флотилии подводных лодок проявили трогательную заботу о нас. Из Бреста были доставлены наш багаж и почта. Было продумано все, вплоть до пустяков, чтобы обеспечить нам уют и комфорт. Я собрался было распаковать свой багаж, когда был вызван в комнату капитана.
– Присаживайся, старпом, кури, – предложил мне Зигман. – Я получил из штаба по телетайпу приказ, который подводит черту под нашей совместной службой. Тебе приказано отправляться в Нойштадт, чтобы пройти подготовку на командира подлодки. Поздравляю тебя.
Прежде чем я смог осмыслить сообщение, Зигман поднялся, пожал мне руку и выразил сожаление, что вынужден со мной расстаться. Он пожелал мне удачи в получении более современной лодки, чем его старушка «У-230».
Все еще не придя в себя, я пробормотал слова благодарности за двадцатимесячную службу под его командованием и тоже пожелал ему удачи и новой лодки. Затем мы коротко обсудили проблемы, вытекавшие из внезапной перемены обстановки. Большая часть команды «У-230» должна была уйти в продленный отпуск, включая Фридриха и Риделя. Поскольку моя командирская подготовка не могла начаться раньше 10 января 1944 года, мне очень хотелось позаботиться о команде и провести недельки две в порту, притягивавшем своими достопримечательностями.
В свою комнату я вернулся другим человеком. Поблагодарил Всевышнего за то, что он позволил мне дожить до этого дня. Поразмышлял о том, что могло означать мое двойное продвижение по службе, и поклялся сделать все возможное для достижения победы.
18 декабря, через два дня после окончания нашего перехода из Бреста, экипаж лодки была выстроен перед командующим флотилией, который отдал должное нашим заслугам и наградил орденами и медалями. Когда он прикрепил к моему кителю второй Железный крест, я подумал о своих друзьях, лежавших в стальных гробах. К этому солнечному дню декабря 1943 года погибли почти все представители старой гвардии подводников на Атлантическом фронте. Многих новичков уничтожили в Норвежском море, прежде чем они смогли нанести врагу потери. То же происходило и в Средиземном море. Последней по времени жертвой была «У-593» под командованием Колблинга, побывавшего в свое время «гостевым капитаном» на борту «У-557». Его успешная карьера оборвалась после того, как он торпедировал британский эскорт у побережья Северной Африки.
Его лодка попала под бомбежку глубинными бомбами эсминцев США и была отправлена на дно.
То, чего наши подлодки не добились за четыре года, – превосходства на море – союзники приобрели за семь месяцев. Их амбициозная цель – очистить моря от наших подлодок – была почти достигнута. После жестоких ударов летом и осенью у нас осталось лишь небольшое число подлодок. К декабрю союзники уничтожили 386 наших лодок, из которых 237 были потоплены в одном лишь 1943 году.
Зигман и большинство команды «У-230» отправились в отпуск сразу же после получения наград. Я встретился с офицерами, с которыми делил образ жизни на базе и неопределенное будущее. Мои новые друзья познакомили меня с городом и втянули в свою суматошную жизнь. Мы устраивали оргии и вечеринки, которые следовали с нарастающей частотой и отличались все большим буйством. Однажды я присутствовал на вечеринке, во время которой парни и девицы купались в ванне, заполненной шампанским. В другой раз сцену устроила молоденькая итальянка, бросившаяся совершенно голой в объятия армейского лейтенанта, после того как была отвергнута своим любовником в морской форме.
Как раз тогда, когда теплый климат Лазурного берега заставил меня вообразить, будто пришла весна, наступило Рождество. Чахлые елки, привезенные с севера и украшенные игрушками и серебряным дождем, странно контрастировали с роскошными пальмами и придавали празднику неестественный вид. В течение недели после Рождества мы, несколько северян, совершили на автобусе, предоставленном флотилией, турне по южному французскому берегу. Обилие субтропических цветов, высокие кипарисы и роскошные сосны радовали глаз на маршруте между курортными городами Лавард, Сент-Тропе и Сент-Максим.
Предновогодний вечер был отмечен театрализованным представлением и шумным застольем в офицерской столовой флотилии. Всю ночь я протанцевал с молоденькими балеринами, забыв о том, что океанские глубины содрогаются от взрывов боезарядов, а наши города рушатся под бомбежками союзников.
Мое пребывание в Тулоне завершилось в тот день, когда из короткого отпуска вернулся Ридель. Ему не повезло с поездкой. Из-за массированных разрушительных налетов союзной авиации он не смог попасть сразу в свой дом в Богемии и был вынужден значительную часть отпуска провести в поездах и в Мюнхене. Я передал свои дела другу, который унаследовал мою должность старпома «У-230». На прощанье предупредил его:
– Будь зорким и чутким, старый лис.
Это был последний раз, когда я видел Риделя. Через год он погиб в последней битве близ Британских островов во время своего первого и единственного боевого похода в качестве командира «У-242».
