− А что такого? Я ей только потрахаться предложила, − вертится Джилли, стараясь высвободиться из-под Влада. − Всем можно...

  Тот кивает. Он глушит внезапные эмоции, и словно в клетке запирает их внутри себя. Он прижимает девушку. И чувствует себя паршиво.

  − Ты хорошая, − врет Влад. - Ты замечательная... Ты очень красивая... − он совсем так не считает, но он ведь врет, а врать можно про все на свете и сколько угодно. Он никогда столько не врал. Не так близко. Лицо в лицо. Для убедительности он лижет анархистке щеку, тискает там, где должна быть грудь. Во рту соленость её пота. Под рукой почти ничего нет. Все обман. Он врет ей, она ему.

  − Пошел ты. Нужны мне твои утешения, − ворчит раздраженная Джилли. − Может мне твой х...й нужен. - Она сунула руку ему в пах. - А у тебя даже не стоит!

  У нее плохо пахнет изо рта, но он тянется её поцеловать. Он не умеет этого делать, он никогда этого не делал, но он пробует. Как показывают в кино.

  Джилли не дается.

  − Если бы ты не был таким уродом...

  Влад скатывается с Джилли. Он боится. Она скажет о нем что-нибудь необыкновенно мерзкое и угадает.

  Шипит не выключенное радио. Брякает жиденькая струйка воды. Взвинченные и радостные, возятся Харли и Анни. Темнота прячет звуки...

  В мире главенствует две вещи. Ты подыхаешь и ты хочешь пить. Порядок может быть иным, но ничего кроме этого нет.

  Чили разлепила глаза. Затекла шея, занемела рука. Угол коробки больно впился в бок. Как можно спать вниз головой? Оказывается можно. Свет аварийки кажется беспощадно ярким. Чили лежит минуту сорок, а может с час или больше, прежде, чем первая мысль о питье и смерти пробивается к сознанию. Не слишком оптимистично, но торопит подниматься. Подохнуть всегда успеешь, а вот пить...

  Начинает колотить озноб. Не с первого раза и не со второго, девушка оценивает, где лежит. В груде разваленных коробок. В трофейной куртке, в сбившемся кверху топе, в стрингах и одном кеде. Сквозь дырку в носке проглядывает накрашенный ноготь. Что произошло? Вход в прошлое закрыт. Ощущения тела обманчивы. Чили поправляет перекрутившееся белье. Ничего себе распродажа ценностей! Ругает себя, кряхтит и садиться. В голове набат. Прислоняется к стенке. Тянет полежать. Тихо-тихо, спокойно-спокойно, долго-долго. Что мышь в норе. Но как быть с жаждой? А никак! Она доконает вот и все! Опираясь о стену, Чили поднимается. Соприкосновение босой ноги с полом малость приводит в чувства. Помогает справиться с накатывающей дурнотой. Девушка глотает сухим ртом, дышит носом. Вывернет? Чем интересно?

  Чили пробирается в коридор. Бросок от стены к стене сродни марафону. Жаль медаль не дадут. Как на Олимпиаде. За волю к победе.

  − Просто отлично! Раздавили идиоты, аккумулятор. Теперь на один фонарь меньше, − слышит она вялую ругачку Джока.

  Девушка входит в перевязочную и натыкается на Феликса. Тот спит, зажав в руке её шорты.

  − Доброе утро, Чи! - ржет Харли над её видухой. Бледна что смерть, а причесон ,,засохшая малярная кистьˮ.

  − Отъеб....сь, − блеет Чили.

  Отобрав одежду, садится на кушетку. С героическими усилиями одевается. Запыхивается, как от долгого бега.

  − Как оно? - не унимается необычно веселый Харли. - Голова не бо-бо?

  − Вообще вилы, − признается она.

  − И только?

  − Пошел на хер

  Харли весело. Он протягивает ей одну из вчерашних бутылочек.

  − Вода-водичка! - заверяете Нытик.

  Чили глушит содержимое в один мах. Легче мелиорировать галактику, чем напиться.

  Ковыляет умываться. Смотрит на себя в никелированное отражение. Трехцветный ужас! Вода набирается в ладошки невыносимо медленно. Первые две пригоршни вкусно и охотно выпила.

  Следующая цель отыскать кед. Искала бы долго, не перевернись Феликс набок. Кед лежал у него под спиной.

  Врезала кедом Феликсу. Тот поворчал и очухался.

  − Ничего не помню, − трясет головой Флакки.

  − Было здорово, − приносит ему воды Джилли.

  Феликс смотрит на девушку. С чего такая забота?

  − Что я тебе хорошего сделал? - удивляется будущий вагинальный эксперт.

  − Кунни, − отвечает ему довольная Джилли. Срезала придурка!

  Медик скривившись ,,снялˮ с губы волос.

  − Точно твой? - с сомнением осматривает он находку.

  −Давай сравним, − собирается заголиться анархистка.

  − Дырка! - одергивает Чили зарвавшуюся девчонку.

  Феликс смакует водичку, водит глазами по сторонам, пытается восстановить события прошлого. Ничего такого он не помнит. Танцы, манцы, обжиманцы, Лонко и Юшенг, он и Чили... а потом?

  - А где вождь?

  − Найдется, − заверят Джок, возясь с аккумулятором.

  Влад нависает над его плечом. Капитан выглядел боевито. Шишка на лбу, кровоподтек на скуле. Джоку не нравится, но терпит.

  − А Юш?

  − Рядом.

  − Пойду, гляну, − поднимается Феликс.

  − Сами придут, − остановила его Анни.

  На кислой морде Феликса отгадки всех загадок вселенной.

  − Потороплю.

  Его не отговаривают. Бесполезно.

  С Юш он столкнулся в дверях. Девушка заслонил проход.

  − Чего тебе?

  − Вставать пора, − искренен Феликс.

  − А ты что, будильником работаешь? - не пропускает его Юш.

  Нагло переть− схлопочешь по ребрам.

  − Может, кому нужна неотложная помощь, − делает Феликс самую хитрую морду.

  − Нужна будет. Тебе.

  − А где с добрым утром?

  − С добрым.

  − И тебе не хворать, − пятится Феликс, все же пытаясь заглянуть девушке за спину.

  Позже объявился сам Лонко. Глядя на хитроватую рожу Феликса, предупреждает.

  − Только раскрой пасть, бивни выбью.

  На шее вождя здоровенный засос. Засосище! Засосяра!

  − Ух, ты! Трупными пятнами пошел, − Феликс прячет понимающую ухмылку.

  Нож брякнул крыльями раскладной рукояти, и лезвие уперлось в кадык медика.

  − Лучше не осли, − пригрозил Лонко.

  И взаправду, лучше. Феликс поднял руки - сдаюсь! и отошел к кушетке.

  Круговой ,,водопой" длится долго, но время уходить.

  − Выдвигаемся! − командует Влад. Звучит несколько необычно. В атаку что ли идем?

  − Сперва послушаем! - Джоку все равно что, лишь бы в разрез Владу.

  Радио еле шепчет.

  − ...И хотя о том ран....шшшш...шшш. Мы с нетерпением жде....шшш.... от первой экспедиции Марка....

  − Не мучай, − требует Влад.

  С Джока требовать сейчас что-либо напрасный труд, но и радио на стороне Цыпы. Заткнулось бесповоротно.

  Прошли больничный покой в самый конец. Выход надежно завален. Причем буквально. Перекрытие рухнуло и массивные балки загородили проход надежней всякого замка. В лабиринте боковых комнат отыскали дверь.

  − Лево или право? - озвучивает Харли варианты выбора.

  Влад думает.

  − А то не понятно! - недоволен Лонко. Он вообще всем сейчас недоволен. Особенно собой. - Где авариек больше.

  Влад удивляется и настораживается.

  − Почему ты так решил?

  − Это ты так выбираешь, − не верит ему Лонко.

  − Суеверие есть пережиток капитализма, коммунизма, и прочих зма, вплоть до алкоголизма, − пеняет кэпу Феликс и ошибается. Суеверия в общем то не причем.

  Площадка. Лестницы круто шли вниз и вверх.

  − Нам вниз, − лезет поперек всех Харли.

  Влад за подъем. Ему положено как капитану вести команду к светлой цели и сторониться темной. Лонко тоже за. Ему хочется реабилитироваться в собственных глазах. Джок против. Остальные воздержались. Провоцировать Цыпу на племенную речь? Не-не.... Значит единогласно.

   Вверх, значит, все дальше от возможности найти способ скоро попасть домой. Очутиться в знакомой обстановке, сыто поесть, впялиться в телик. Никто не перечит. Может потому что в их жизни так мало вверх и все больше и долго вниз?

  Джоку выбор не по душе.

  − Решили Рапторов опередить?

  − А ты против? - хорохориться Влад. Он прихрамывает, но полон решимости, идти до конца. Что ему придает силы? Он хотел этого с самого начала. Иметь цель и вести за собой. А то, что увидел в ангаре и в перевязочной, лишь дополнительный стимул. Он мог бы честно поведать о незримом спутнике. Но где гарантия что ,,быть лучшимиˮ перевесит боязнь неизвестной опасности?