− И не примут. В любой войне человек идет до конца, − постарался быть убедительным Тонни. - Для того и создан.
− Для чего для того? И как определить, кто для чего создан?
Шелест или шипение? Послышалось? Стало холодно. Показалось?
− Так вы из этих? Из них? - снизошло на Тонни пугающее озарение. В Armpit похожих тварей за каждым углом по десять!
− Каждый волен заблуждаться. Хотя мне понятен ход твоих умозаключений. А если да?
− Сказки для детей! - устыдился Тонни собственных страхов коих в каждом великое множество. Рациональных, иррациональных и каких угодно. В зависимости от обстоятельств, выгод и перспектив.
− Ну, вот видишь. В действительности, правда не так и важна. Важно то, что мы считаем или принимаем за правду.
− Очень удобно, выбирать. Но, правда, всегда единственна!
− Да ты утопист! Если знаешь кто это такие?
− А может, знаю! - возмутился Тонни. Врать конечно не хорошо, но в исключительных случаях допустимо.
− Однажды люди выдумали сказку о месте где хорошо жить всем. Они это подчеркивали, всем без исключения. Избранность отвергалась напрочь. Ничто не могло послужить поводом для возвеличивания над другими. Чем не достойная цель лучшим умам. Царствие Небесное на земле! Как ни странно идея не прижилась. Равенства и благоденствия для всех желали единицы. Остальные хотели другого. Людей жгли на кострах, солдаты насаждали закон, порядок и распространяли сифилис. Титаны науки рвались раскрывать таинства материи и познавать величие красоты. Пытливые умы самоуверенно провозглашали победу Добра и выискивали возможность перейти на сторону Зла. Видите ли, для всеобъемлющего понимания миропорядка, им требовался беспристрастный взгляд с другой стороны. Серое не могло определиться, чего в нем больше − белого или черного? Смятение духа похоронило мечты о всеобщем благе. Но надо отдать должное декадентская крайность − всем будет замечательно плохо! Не прижилась тоже. Лишает смысла всякое существование. Требовалось переосмысление. Переосмыслили. Плохо будет всем, но НЕКОТОРЫХ чаша сия минует, − невидимка громко постучал по пластиковой перегородке. - Чему ты прямой свидетель.
− И чему же я свидетельствую? - ничего не понял Тонни из сказанного ему.
− Лживости устремлений твоих предшественников. Алые паруса на мачтах не гарантируют, что корабль не налетит на рифы. А робинзонада хороша только в книгах. И конечно....
Тонни промолчал. К чему клонил разговорчивый вонючка он понятия не имел.
− ....наступление Эпохи избранных, − после паузы объявил невидимка.
− И кто же они? Избранные?
− Разве непонятно? Человек это звучит гордо, но только из уст самого человека. Так же как и Человек - царь зверей! Кроме самого человека надпись прочесть некому и осмысление глубочайшей глупости ждать не приходиться. Поэтому сдаем в архив и глупость и её апологетов.
И снова Тонни не издал ни звука. Он был бы рад поучаствовать, поспорить, но о чем говорить с шизиком?
− Как понимаю, разговор исчерпан, − закончил рассуждения невидимка.
− Уходите? - спохватился Тонни. В груди сделалось пусто.
− От того уйду я сейчас или нет, ничего не зависит. А я уйду. Очевидно же. К счастливой прослойке НЕКОТОРЫХ ты не относишься. В прочем и другие тоже.
− Оставите меня здесь подыхать? - не желал верить Тонни столь чудовищному намерению. Шизик шизиком, но не настолько же, бросать раненного.
− Оставлю. Именно подыхать.
В голове мешанина слов. Какие нужны, какие важны, какими достучаться до сознания вонючки. Убедить − так делать нельзя! Нельзя и все! Это бесчеловечно!
ˮДа он шутит! Шутит! А я поверил! Повелся!ˮ - зародилась в голове спасительная мысль. Во всяком случае, спасительной она ему представлялась. Обнадеживающей. В принципе, герою так же не вставляет умирать, как не герою. Иногда слишком явно.
Через Тонни переступили. Невидимка направился к дверям.
− Хотел бы я напоследок взглянуть тебе в рожу, − выпалил в отчаянии Тонни.
Резкое сближение.
− Ты уверен, что хочешь именно этого? - произнес невидимка, дыша раненому в переносицу.
Чтобы сдаться, не нужно прилагать усилий. Сдаться значит не прилагать их вовсе.
− А может я...., − протянул Тонни руку в темноту. Хорошо бы ухватить вонючку. Да, было бы просто здорово ухватить его! −...согласен стать как вы...
Жаль не видно происходящего в темноте. Удивился ли вонючка? Обрадовался ли? Где это проклятый фонарь?
− К сожалению, укусом в область шеи дело не сладить, − не приняли капитуляции от Тонни. - Генетика слишком не предсказуема в своей вариантности. Но ты был бы совсем не плох в ипостаси Носферату.
В какую бы форму не облачен отказ, отказ он и есть.
− Ну и проваливай! Пизд...й! - надрывал глотку Тонни. Ему было страшно и стыдно. Чего больше? Страшно. - Катись откуда явился! Вонючее дерьмо! Трус! Слабак! Я сам справлюсь! Без твоей помощи! Нах...й она мне не сдалась! Ты понял, пидор!
Порыв гнева иссяк. Тонни ˮсдулсяˮ и обессилено распластался на полу. Смысл надрывать глотку. Неожиданно посветлело. Слепыш лежал совсем рядом. Никого нет. И не было. Не могло быть.
− Просто я устал, − успокоил себя Тонни. Он пощупал лоб, щеки - горячие ли и закрыл глаза. Чем не выход. Закрыть глаза.
Тонни Дейноних, экс-Раптор, сдался быстрее, чем умер заряд батареи фонаря. Сердце остановилось, а свет продолжал простреливать мрак, освещая размазанную босыми ногами кровь. Оно и к лучшему. Человек одинок в темноте. Но это вовсе не означает, что он в ней один.
Give peace a chance!
The Beatles.
1.
В правительственной переписке, любые упоминания сооружения за номером 29 носили гриф ,,Секретноˮ. Без каких-либо комментариев к цифре. Посвященным в гостайну ни ссылки, ни сноски, ни какие-либо пояснения не требовались. Так же как не требовались пояснения к обозначениям типа 7/5 или А1-6. Различия в нумерации, очевидно, означали различия в функциональности, в конструкции, возможно подразумевалось местоположение, но это уже из разряда допущений. Однако нельзя исключать, существование определенных бумаг с другим грифом ,,Совершенно секретноˮ или ,,Сверх секретноˮ, имевших хождение в очень ограниченном кругу должностных лиц, где до мелочей прописывались теперь неизвестные нюансы.
У военных подобные объекты нигде не зафиксированы (или не сохранились документы), что вовсе не означало непричастности армейских к их созданию и контролю над ними. Об этом можно говорить с определенной долей уверенности, исходя из выборок сохранившихся штабных рапортов в высшие инстанции.
ˮ...С начала года количество введенных убежища класса Ковчег достигло сорока трех.ˮ
ˮ... Отказ от строительства одного Бастиона позволит дополнительно возвести три-четыре Ковчега...ˮ
ˮ...Не соблюдение соотношений классов убежищ приведет в целом к ослаблению всего Кластера....ˮ
При отсутствии более надежных и полных документальных подтверждений, можно лишь высказать некие предположения, что:
Ковчег (упоминается чаще остальных), по-видимому, является сооружением, предназначенным для сохранения населения в экстремальных или критических условиях. Основные характеристики: вместимость и длительность цикла самообеспечения.
Бастион − объект оборонительного характера или резервного хранения под эгидой военных.
Кластер - ни что иное как связанные инженерными коммуникациями Бастионы и Ковчеги. Подробностей нет, но, по всей видимости, система создавалась для поддержания общей самодостаточности, жизнеспособности и обороноспособности.
У подрядных и строительных организаций так или иначе связанных с военными или государственными заказами вышеперечисленные объекты ни за номером 29, ни за номером 7/5 или А1-6, ни Бастионы или Ковчеги не упоминались вовсе. В объемном понятии стройка с легкостью умещались и готовность, и сроки ввода в эксплуатацию, и соблюдения график, и отставание от графика, и меры к сокращению упущенного... и еще много чего прочего из специфики строительства.
