Опять танцы. Дамы приглашают кавалеров.

   Харли и Анни... Дуэлянты-любовники. Обмениваются поцелуями. Феликс таскает на себе Клэр и нахально её тискает. Одним глазом наблюдает за Чили и Лонко. Чили, обвив шею партнера, плотно к нему притиснулась. Вызывающе улыбается. Ждет, когда у парня сдадут нервы, а они обязательно сдадут! и он полезет целоваться. Потомок гордого народа спокоен как чучело орла в музее, откуда выдернул перо. Чили жмется сильнее, дышит ему за ухо, ложиться головой на плечо. Сердчишко выдает Лонко, отбивает сто семьдесят, но на лице невозмутимость.

  Джок ведет Зои по всем строгим правилам вальса. Они замечательно кружат. Другие так не умеют. Зои счастлива. Она даже выразить не может как счастлива. Девушка ищет ответных ощущений у Джока, но у того лишь отстраненная ухмылка. Так улыбаются мачо во всех старых фильмах - уголками губ и прищурив наглые глаза.

  Влад стоит в сторонке. При дефиците кавалеров ему не фарт. Он делает вид что ему: а - все равно, б - ему неохота, в - он на посту, г - оно ему надо? Кэп, кэп, признайся, что не умеешь.

  Предпоследняя и последняя. Под гвалт, смех и толкание. ,,Шампань" выглушена, ,,икра и осетрина" съедены. Джок выкручивает громкость до предела. Динамик давится низкими, дребезжит высокими. Ничего не понять! Но зато музыка!

  Джилли взбирается на стол, падает, поднимается. Раскачиваясь из стороны в сторону, рвет нить бус, сыплет перламутровым дождем на себя. Вторые бусы, крутанув на пальце, зашвыривает прочь. Кружиться, задирая тунику. Шоу-гелз началось.

  Анни и Харли устраиваются в углу. Танцы им не нужны. Желания без табу и запретов. На полную! Ему хочется чувствовать себя взрослым мужчиной, ей... это её время. И все равно, что расскажут после. Насочиняют, наплетут, как про Клэр или ,,великодушноˮ не вспомнят.

  Лонко пытается сграбастать Юш.

  − Отвали, − уклоняется девушка.

  − А то что? - не слушается предупреждения Лонко.

  − Иди к своей трехцветной. Ждет, - тычет Юш пальцами в Чили.

  − Мужчины мапуче сами выбирают себе женщин.

  − И ты выбрал?

  − Выбрал...

  − Тогда извиняй...

  Юшенг бьет ногой на полном серьезе. Лонко подставляет жесткий блок. Для тех, кто растет на улицы, не бывает середины. Только крайности. Или-или. Никаких поддавков. И не важно, кто перед тобой. Малец, девушка, бодибилдер, дряхлый старик...

  Девушка хватается за голень. Спарринг-партнер не миндальничал.

  − Это тебе не в папашином спортзале груши лупить, − смеется парень, пританцовывая, менял стойки левая-правая и обратно.

  − Это точно, − согласна Юшенг и вновь бьет.

  Лонко цепляет её за стопу, толкает вверх. Юшенг падает на спину, перекатывается.

  − А ты нечего.

  − Ничего это пустое место. Я мапуче! У тебя нет выбора женщина. Подчинись!

  Юшенг взлетает с пола нанести короткий удар. Проваливается, отскакивает и попадает под ,,мельницуˮ. Теряет ориентацию.

  Лонко приседает рядом.

  − Ты как? Нормально? - парень понимает, переборщил.

  Юш обхватывает его за шею, притягивает и что-то шепчет. На вид победила она. У индейца очумелый вид. Он уносит девушку в соседнюю комнату.

  Харли пыхтит, стягивая с себя штаны. Анни ему помогает. Ей это нужно. Ей нужно, что бы её любили. Хоть кто-то в этой сраной жизни её любил. День... час... минуту... Любил! Любил! Любил!

  У Чили кружится голова, её мутит. Это отвлекает и потому руки Феликса бесприпятственно лезут ей под топ.

  − Флакки, отвянь! - отпихивает она настырного ухажера.

  − Флакки на линии огня, − не отстает Феликс.

  − Уйди. Я спать буду, − голова кружиться и она вот-вот вырубится.

  − И я буду. С тобой.

  − Уйди! − злится Чили, но злость тонет во хмелю.

  Минуты борьбы лишают её последних сил. Мир словно в миксере. Вращается, кувыркается, пересыпается.

  Глаза закрываются сами. Она заваливается на кушетку. Руки Феликса лезут к шортам. Он расстегивает пуговицу, тянет молнию. Сдирает шорты и падает вместе с ними на пол.

  "Не даст покоя", − едва находи сил сердиться Чили и поднимается с кушетки. Феликс хватает за ногу удержать. Кед остается у него. Чили бредет вдоль стены и вываливается в коридор. Перебегает, едва не падая, на другую сторону. Вламывается в первую попавшуюся дверь и ныряет в груду коробок. Уже засыпая, различает фигуру в углу. Фигура осторожно делает шаг и склоняется над ней.

  − Флакки... отвали..., − засыпает Чили и пусть что будет.

  Человек пахнет кислым и яблоком. Он не может быть Флакки.

  Вселенная падает в пустоту, в груди замирает. Чили не видит и не чувствует, человек склоняется над ней, смотрит в лицо, сует руку под резинку стрингов к лобку.

  − Пустышка? - неприятно удивляется пахнущий яблоком и кислым.

  Влад пережидает порыв рвоты и плетется к дверям. Вслед за Чили. Мысли его ясны. В другой раз он бы убоялся их, нашел бы грязными и низкими, но не сейчас. Она там и он идет к ней! Идет! Налетает на дверь. Та не подается. Он смотрит в мутное стекло. Пробует еще раз. Результат тот же. Отсутствие результата.

  − Этого не может быть, − недоумевает Влад.

  Минуту назад она свободно открывалась!

  С той стороны стекла, на рифленый узор ложиться ладонь. Черная, в серых складках, с острыми когтями. Та же самая? Или ему видится? Влад энергично делает несколько вдохов-выдохов, дергает себя за уши, приводя себя в порядок. Видение пропало, а с ним желание идти. Он пьян как свинья. Куда он пойдет? Мысль заслонила мысль и он уже не помнил, что там... где-то там Чили. Его безответная любовь.

  Джок полулежит на боку, подпирая щеку.

  − Ну, − поторапливает он.

  Зои сдерживает набегающие на глаза слезы.

  − Люк..., − голос её умоляет.

  − Ты же хочешь узнать, чего хотят не в меру выпившие мужчины? - Джок водит пальцем по животу Зои.

  Девушка смаргивает слезу. Он не должен так поступать! Не должен! Люк умница, Люк хороший. Так говорят о нем все-все-все!

  Ей стыдно за него, стыдно за его прихоть. Стыдно за то, что собирается сделать... Ей стыдно...

  Зои расстегивает пуговицы на кофточке. Одну за одной.... По счету пульса. Ждет отказа от глупой-глупой-глупой шутки. Джок не останавливает. Ему интересно. Зои хочет отвернуться. Он хватает её за лицо и грубо, преодолев сопротивление, не позволяет, поворачивает к себе. Девушка прячет боль глубоко-глубоко. Не чувствовать. Совсем.

  Последние усилие на собой, и Зои открывает грудь.

  ˮМолочные железы,ˮ − читает она в самодовольной ухмылке Джока.

  − Не в меру выпивший мужчина хочет, прежде всего, спать, − цедит Лоб, закрывает глаза и роняет голову.

  Он не презирает Зои. Он её дрессирует.

  Джилли подсаживается к Клэр. У них нет пары. И что теперь? Плесневеть?

  Клэр ногой катает по полу кусок трубы. Звук противный и громкий. Пусто. Внутри пусто. Там за ребрами, где стучит сердце, словно, и нет ничего. И не заполнить пустоту ни хмельным весельем, ни словом утешения, ни светлой тоской, ни грустной надеждой. Что поделать, ждать своего часа трудно и порой не терпится его поторопить. Очень...

  Труба под ногой Клэр скоргочет по бетону...

  − Так и будем сидеть как две дуры? - спрашивает Джилли. Она лижет плечо девушки. Шарики пирсинга приятно карябает кожу. − Говорят не плохо...

  Слишком много всего. Слишком. И ожидания, и выпитого, и обид.

  − Отвали, тупая пи...да! - взрывается Клэр и подхватывает трубу. Джилли успевает пригнуться. Железо рассекает воздух, пролетая над её головой.

  Влад подхватывается разнимать. Труба делает круг. Джилли опять уклоняется и прилетает Владу. Удар такой, что Влад падает.

  Сцепившись, Джилли и Клэр орут и сыплют ругательствами. Влад, по лошадиному мотая головой, поднимается с пола. Что ему за дело со сбрендивших сук? Но он капитан.

  Влад вклинивается между дерущимися и ему достается с двух сторон. Его молотят, его царапают, его кусают. Он крутится, отпихивая, то одну, то другую, потом обхватывает Джилли и, толкая собой, загоняет в угол. Роняет и придавливает к кушетке. Клэр потеряв соперницу, сразу стихает и лишь ругается в след.