— Так, пане…

И Скворцов быстро затараторил по-польски.

Смысл этой речи был следующий:

— Я дал сведения, которые требовал пан Юлий, но он меня заподозрил в измене, а я бедный человек. Я не могу изменить родине…

— О, пан наш очень строгий. Я вам дам сейчас немного выпить. Вы согреетесь, отдохнете, а потом я вас опять свяжу. И пан Юлий ничего не узнает.

С этими словами хозяин выставил руку в окошечко, потянул за шнур, — деревянная перегородка со скрипом открылась.

И он вошел в комнату.

Через пять минут Скворцов сидел в кресле, наливая в рюмку какую-то прозрачную жидкость и, делая вид, что пьет ее, выливал незаметно в плевательницу.

Когда вновь вошел к нему хозяин. Скворцов незаметно для него щелкнул затвором своих часов и добродушная, пьяная морда хозяина запечатлелась на фотографии.

— А далеко пан Юлий? — опасливо спросил Скворцов по-польски.

— Нет. Но он вернется утром…

— Он у своей милой?

— Не разумлю, пане…

Хозяин похлопал по плечу Скворцова и сказал:

— Не надо бояться. Пан пошумит, покричит и успокоится.

С этими словами он ушел с тем, чтобы через час или полтора вернуться и опять связать Скворцова.

Но хозяин чайной был уже не таким простачком, каким он показался вам сразу, ибо на всякий случай в том вине, которым он столь добродушно угощал Скворцова, была положена довольно сильная доза снотворного.

Но кто же не знает, что, получивши однажды жестокий урок, с расчетом на внешнее обстоятельство, второй раз не станет верить — ни добродушию, ни благожелательности людей в столь подозрительной обстановке…

Вот почему, если Скворцов мог показаться неопытным в спокойной позе на задке автомобиля, то он достаточно был искушен, чтобы избежать опасного угощения.

Как только захлопнулась дверь за хозяином, Скворцов тотчас же вскочил с места, отрезал шнур, с помощью которого дверца эта открывалась, приставил кресло спинкой к окошку и стал внимательно обозревать обстановку.

Первое, что бросилось в глаза Скворцову — это был таинственный ящик, на который Скворцов осторожно сел.

Не получив результата от этого опыта, Скворцов постарался сдвинуть его с места.

Ящик легко подался.

Скворцов поднял его и установил, что под ящиком стоит еще один ящик.

Он поднял и его. Обнажился плинтус. И тут все стало ясно…

У плинтуса был телефонный штепсель, но самого телефона не было…

Он стал шарить по стене, наткнулся на выпуклость, надавил на нее и дощечка легко поднялась вверх.

В нише был телефонный аппарат.

Скворцов взялся за трубку, но станция безмолвствовала.

Необходимо было найти еще какой-то провод, который заставил бы реагировать станцию.

Скворцов стал исследовать провода и обнаружил вскоре, что штепсель вставлен в гнездо одной вилкой.

Он включил штепсель полностью.

Загорелась синяя лампа.

Скворцов взял трубку и какой-то женский голос сейчас же ответил.

— 33 первая 3…

— Алло, — сказал Скворцов.

— Лампочка?

— Цвет? — спросил уже тревожно женский голос.

— Горит синяя лампа, — ответил Скворцов.

Раздался женский смех и уверенный голос ответил:

— Это путаница…

Контакт был прерван.

Скворцов с досадой подумал:

— Да тут сложная конспирация. Без шифра, пожалуй, влопаешься.

Он тотчас же записал слова женщины, говорившей с ним по телефону и уже собрался было продолжать свои эксперименты, как до него донесся пронзительный свист.

— Вот она, — подумал Скворцов, — моя «машина». Никаких изобретений, никакого усовершенствования — два пальца под язык, сильный напор глотки. И сигнал готов.

Ему представилась фигура мятущегося Жукова, потерявшего терпение и, наконец, решившего дать о себе знать таким «конспиративным путем».

Первое движение души бесхитростного Жукова было — немедленно исполнить то, что было ему приказано.

Но, когда Жуков начинает анализировать свои будущие действия, то неизменно впадает в скептицизм и решает бе-запеляционно следовать велениям своей логики.

Так было и с тем поручением, которое ему было дано Скворцовым.

Ведь если бы Жуков звонил из дома № 55, то машина была бы во время и не понадобилась та рискованная сигнализация, которая на этот раз случайно прошла благополучно.

Не дойдя до дома № 55, Жуков решил попытаться позвонить из дома № 52, который был расположен напротив и на углу.

Расчет оказался на этот раз правильным — в доме нашелся телефон, Жуков позвонил и под впечатлением № 52 коротко продиктовал:

— Подать к заставе у дома № 52.

Выйдя из этого дома, он забыл о 52 номере и вспомнив приказание Скворцова, стал ждать машину у дома № 55.

Вот почему машину, завернувшую за угол и, казалось, исчезнувшую, он, естественно, не мог принять за вызванную им же машину.

Тщетно прождав у этого номера, Жуков, наконец, решил пойти на встречу машине, когда приключилось нечто, которое впоследствии прошло не бесследно…

Перейдя улицу, Жуков наткнулся на какой-то твердый предмет, всосавшийся в жидкую грязь.

Он наклонился, поднял и вместе с тем явственно услышал, что какой-то тяжелый предмет шлепнулся рядом с ним в лужу.

Жуков немедленно стал исследовать свою находку и вскоре убедился, что это автомобильный насос.

Глубокомысленно решив, что это «что-нибудь неспроста», ибо, если здесь прошла своя машина, то это будет легко установить, но если чужая — то интересно: чья?

Не решил этот вопрос, ибо в темноте его и решить было нельзя.

Жуков пересек улицу, остановился у дома № 52 и произнес:

— Кругом вода! Ничего не разберешь!..

И в этот момент заметил в темноте силуэт машины.

Жуков твердо направился к ней…

Подойдя к машине, он на всякий случай уверенно опустил руку в карман, чтобы нащупать револьвер. И каково же было его удивление…

— Умри, Денис! Твоя песенка спета…

Вода…Хлещущий дождь… Дикая слякоть под ногами…

№ 52… № 55… Силуэт автомобиля…

Все закружилось!..

Карман был пуст…

Жуков похолодел от неожиданности, совершенно искренне вознегодовал на то, что, когда он подымал насос, у него был вытащен револьвер.

— Но кем?! Кем?! Вот задача…

Не мог же в самом деле в уличной луже находиться человек, который так бесцеремонно и бесстрашно осмелился бы украсть оружие?!

— И черт его дернул упустить шпиона… Чтобы потом плутать по темным улицам с риском самому быть пойманным!..

Не успел Жуков докончить своей мысленной фразы, как сзади действительно появилась вопрошающая тень:

— Не знаете ли № 55?

Этого было достаточно, чтобы напряженные нервы Жукова получили полную разрядку.

Он взмахнул насосом. Тень с легкостью перехватила на сос, радостно прошептав:

— Вот он, проклятый…

— Каюк! Влопался! — подумал Жуков.

— Товарищ Жуков, — зашептала тень, — мы вас везде ищем… Куда вы девались?

— А где револьвер? — растерянно произнес Жуков.

— Вот он… — сказала тень и тут же передала Жукову браунинг. Но браунинг был не его и Жуков все еще оставался в недоумении: куда мог деваться его собственный?

Затем он поспешно направился к машине, указал услов-нное место, а сам опять пересек улицу, скользя ногами по жидкой грязи.

Дойдя до большой лужи, Жуков засучил рукав и опустил руку в воду.

Обшарив дно, он наткнулся на свой револьвер, вытащил его, радостно вздохнул, тщательно вытер, положил в карман, подошел к машине и передал шоферу его браунинг.

Затем, завернув за угол, Жуков сильно свистнул, вложив два пальца в рот.

Услышав свист, Скворцов быстро сбросил с себя шинель, болотные сапоги… Спустив брюки вниз, он вытащил из кармана легкие ботинки, надел их.

И, взглянув на себя быстро в зеркало, убедился, что в таком наряде он может совершенно спокойно войти в любой посольский салон для своих дальнейших целей.