С ремонтом шоссе торопились, надеялись провести по нему главные силы Дунайской армии в Забалканье, а звон как обернулось.
Пустив повод, Столетов предался размышлениям. Голову не покидал состоявшийся разговор с Радецким.
— Николай Григорьевич, — спросил Радецкий, — вы предполагаете, Сулейман-паша попытается перейти Балканы у вас, на Шипке?
— Я говорил вам, Фёдор Фёдорович, что это мнение и генерала Гурко. Мы судим об этом по оживлению в таборах Сулеймана. Особенно оно замечается у Казанлыка. По слухам, туда направляются таборы от Старой Загоры. Для проверки данных мы с Гурко поручили полковнику Рынкевичу выслать разведку. Она подтверждает наши предположения.
— Мда-а… В штабе армии есть предложение отозвать генерала Гурко под Плевну. Если таковое последует, я удержу на Шипке дружины болгар и орловцев... Постараемся ещё помочь вам, Николай Григорьевич.
Радецкий раскатал карту, долго смотрел на неё. Столетов снова сказал:
— Если, Фёдор Фёдорович, такое случится и к нам резервы своевременно не поспеют, то вся надежда на собственные силы, а их недостаточно.
— Но почему Шипка? Отчего не Осман-Пазар либо иное место? — Радецкий вопросительно поднял брови. — Сулейман-паша опытный генерал. Туркам наиболее разумно, мне кажется, объединение сил, я имею в виду Сулейман-пашу и Мехмет-Али, с целью нанесения флангового удара.
Конечно, с Радецким нельзя не согласиться, рассуждал сам с собой Столетов, но предчувствие лишает генерала покоя. Неожиданно Столетов поворачивает голову, подзывает следовавшего в отдалении поручика Узунова:
— Поручик, представьте себе, вы оказались бы на месте Сулейман-паши, ваши планы?
Стоян не ожидал такого вопроса, растерялся. Столетов улыбнулся подбадривающе:
— Даже в положения поручика вы должны мыслить, как генерал, ибо генералами не рождаются.
— Я бы, ваше превосходительство, на Шипку не пошёл.
— Любопытно. Поясните!
— Позиции укреплённые, будут большие потери и вынужденная задержка. Поискал бы другой путь;
— Где, какой?
— От Сливного, например, есть возможность объединиться с армией, стоящей у Раздана, и здесь развернуть войска.
— Вы мыслите, как генерал Радецкий.
Столетов замолчал. Суждения поручика не разуверили. Прежняя, своя, убеждённость не покидала его всю оставшуюся часть пути.
Радецкий думает, что Сулейман-паша попытается искать объединения с Мехмет-Али. Ну а если с Осман-пашой? Тогда только Шипка.
Именно здесь, где менее всего ожидается прорыв турецкой армии, Сулейман и предпримет удар всеми наличными у него силами...
Генерал перевёл коня на шаг... Горы. Они теснились к дороге, готовые раздавить её... Ему, Столетову, много повидавшему на своём веку, одному из образованнейших офицеров российской армии, знатоку нескольких европейских и восточных языков, служившему в песках Средней Азии и Крыму, всегда самой милой, до щемящей боли в сердце оставалась родная Владимирщина с её российским простором, могучими лесами и речной гладью...
И снова вернулся к действительности. Первую работу по укреплению перевала они с Гурко уже осуществили. Но это только начало. Ещё неизвестно, как долго предстоит оборонять его. Надо строить новые укрепления, укрытия для резервов. Каким путём наладить снабжение продовольствием и боеприпасами? Беспокоила доставка воды, которую надо было поднимать снизу под постоянным обстрелом неприятеля.
Возвратившись на Шипку, Столетов увидел, как по всему лагерю шли строительные работы. Начальник штаба Рынкевич доложил: получен приказ Гурко укреплять редуты. А ещё он лично наблюдал: с горы Святого Николая с горного хребта Малые Балканы спускается многочисленное войско. Османы двигались такой плотной массой, что оказалось невозможно посчитать, сколько же таборов идут на перевал.
Турки растекались по равнине, жгли сёла. Горел Казанлык, горели сёла Шипка и Янина. Он, Рынкевич, велел болгарским ополченцам отойти от селения Шипка.
Одобрив действия полковника, Столетов отправил ординарца созвать командиров дружин. Дожидаясь их прихода, генерал с горечью думал: тяжко русскому солдату видеть зверства османов, но каково болгарским дружинникам? Они ли не видят всего творящегося сейчас в Долине Роз и не понимают, что за дым и смрад тянет по ущелью?..
Кажется, прогноз генералов Гурко и Столетова подтверждается, армия Сулейман-паши будет прорываться через Шипкинский перевал. Надо укрепить Шипку. Батарея стоит на Круглой горе, на Лесной, на горе Святого Николая. На Стальной горе батарея крупповских стальных пушек, отбитых у османов... Мало сил у защитников, пять болгарских дружин да десять рот орловцев и брянский полк не в полном составе. А три сотни казаков, которых Столетов рассчитывал использовать против конных черкесов, пришлось спешить. Казачьи лошади подбились и требовали отдыха.
Трудно, ох как трудно. Укрепления, отрытые ещё в июле солдатами и болгарами, слабые. Скобелев, стоявший в те дни на Шипке, генерал храбрый, но в оборонительных сооружениях не разобрался, информировал штаб Дунайской армии, что позиции на Шипкинском перевале чрезвычайно сильные.
А чем измерить вину великого князя Николая Николаевича? Ведь знает, какими пришли на Шипку войска Передового отряда и дружины болгар — без палаток, шинелей, без запасного белья, в поношенной обуви. Ко всему интенданты задерживают продовольствие. Сто граммов хлеба — суточная норма. Спасибо, жители окрестных деревень и Габрово взяли на себя снабжение защитников перевала.
Сколько же бросит Сулейман-паша таборов на Шипку? Для атаки на перевал он постарается использовать все обходные тропы. Их бы перекрыть, а где силы взять? У османов неиссякаемый резерв, чего нет у него, Столетова.
Подумав о неравном соотношении сил, генерал вспомнил брата Александра, ставшего известные физиком. Тот говаривал: я-де люблю рассуждать языком цифири и законов. Однако по какому закону и какой цифирью отражать эту тьму османов, какие полезут на защитников перевала с часу на час?
Собрались офицеры, пришёл генерал Кренке.
— В штабе Балканского отряда, — сказал Столетов, — есть предположение, генерала Гурко отзовут к Плевне.
— И тогда вся тяжесть защиты перевала ляжет на нас, — добавил Рынкевич.
— Не совсем так, — поправил его генерал Кренке, — есть и другие части.
— Но основная тяжесть ложится на нас. Столетов сказал:
— Я намерен послать уведомление к генералу Радецкому о срочном резерве. Пусть Фёдор Фёдорович снимет часть сил у генерала Дерожинского в Габрово и направит на Шипку. На первый случай хотя бы оставшихся там пять рот орловцев.
— Учитывайте, ваше превосходительство, — снова заметил Рынкевич, — если генерал Радецкий нас поддержит, резерв прибудет не ранее чем через неделю.
— Будем держаться, — сказал Депрерадович.
— Позвольте, — снова вмешался генерал Кренке. — И. против донесения в штаб отряда и не возражаю о необходимости резерва, однако нельзя писать в столь категорической форме о плане Сулеймана, А вдруг он направит таборы через Янину на Габрово, а вы требуете оголить генерала Дерожинского. Пусть резерв изыщет генерал Радецкий.
— С этим нельзя не согласиться, — сказал Столетов.— Не будем столь категоричны.
В штабе Балканского отряда с полудня царило оживление. Не смолкая, стучал телеграф, шуршали картами штабные офицеры, переговаривались вполголоса.
За дощатым, крепко сбитым столом, чуть склонившись над столешницей, сидел Фёдор Фёдорович Радецкий и озабоченно перебирал телеграфную ленту. Рядом с генералом молча стоял заместитель начальника штаба — подтянутый седой полковник. Радецкий отодвинул телеграмму.
— Итак, Столетов доносит, из Казанлыка видно движение больших отрядов неприятеля.
— Надо ли это рассматривать как начало наступления Сулеймана на Шипку, ваше превосходительство?
— Не думаю. Пока это эмоции генерала Столетова, а Дерожинский взял приманку. В лице Сулейман-паши надо видеть одного из опытнейших генералов Оттоманской Порты... Я убеждён, на сегодня этой телеграммой генералы Столетов и Дерожинский не ограничатся.— Радецкий поднялся. — С вашего позволения, полковник, я немного отдохну.
